Виталий Момотюк - Посмертие. Второй шанс

• Название: Посмертие. Второй шанс
• Автор: Виталий Момотюк
• Жанр: Фэнтези

«Всегда оставляй лазейку, коли не хочешь на деле узнать, как жестоко будет сражаться человек, которому нечего терять.» Роберт Джордан, «Огни Небес.»

Это произведение — попытка соединить мои размышления на тему «попаданцев», о происхождении и роли сверхъестественных сущностей в иных мирах.

Вот и Владимир, который всегда довольно скептически ставился к различным изотерическим практикам и считал, что гадания, порча, снятия всяческих проклятий и насланных болезней, относились к пережиткам «тёмных столетий», когда необразованные массы слепо верили в ведьм и колдунов, но при этом ежедневно молились и регулярно посещали церковь, испытал на себе все тягости «попаданчества». А началось для него всё в ресторане, где он с друзьями отмечал очередную встречу…

---

— Такой большой дом? Кто здесь жил? — удивился Лангак, — Это опасно?

— Нет. Чужой здесь нет. Очень давно нет.

— Тогда остаемся. Некогда искать другое убежище.

— Пусто. Почему пусто? Чей дом?

— Я не знаю, Греф. Может Глатак что‑то слышал от шаманов?

Слова Лангака о молодом шамане, напомнили Грефу о том, что сейчас ему предоставляется подходящий случай понаблюдать за магическим действом. Этот аспект жизни местных жителей он как‑то упускал из виду. А зря: были подозрения, что кое‑что из этой науки может почерпнуть. Древнее строение, вернее его останки, никуда не денутся, а вот Глатак его ждать точно не будет. Хорошо, если не прогонит: а ну как тайные знания тут под строгим надзором.

Его не прогнали. Глатак только посмотрел пристально и попросил соблюдать тишину. Наблюдать, впрочем, пока было особенно нечего. Шаман довольно долго бродил по всем склонам холма, старательно осматривая самые большие деревья. Когда он оставался доволен результатами осмотра, то на кору дерева наносился довольно заковыристый знак. Рисунок делался обыкновенной глиной, разведённой до состояния густой пасты. Грефу он показался похожим на один из дальневосточных иероглифов, только более сложным в начертании. В конце этот знак заключался в приплюснутый овал. Уроки каллиграфии сопровождались негромкими тягучими звуками, напоминающими пения без слов. У каждого дерева Глатак отрывал по листочку. На каждом склоне холма таким необычным образом было помечено по три дерева. Греф, правда, наблюдал за работой шамана только на двух из них, но ни капельки не сомневался, что и на остальных склонах была проведена совершенно аналогичная процедура. В завершение Глатак выбрал одно их деревьев на самой вершине холма и разрисовал его по кругу странным орнаментом. Греф не сразу сообразил, эти линии есть не что иное, как четыре уже знакомых знака, только соединённых между собой. Возле этого дерева уже лежали четыре бурдюка с водой из озера: видимо это было поручено кому‑то из воинов. Сосуды для воды лежали вокруг дерева, сориентированные по сторонам света.

А дальше стало гораздо интересней. Глатак перетёр все собранные литья в однородную зелёную массу, которую смешал с каким‑то порошком, извлечённым на свет из плотно набитого наплечного мешка. Получилось что‑то похожее на маленький кусочек зелёного пластилина. Потом всё из того же мешка появились поочерёдно длинная трубка, украшенная мелкой резьбой, деревянная фляга, отполированная до блеска и разрисованная мелкими знаками, богато обшитый разноцветными бусинами кисет и сухая палочка, обгоревшая с одного конца. Всё это было аккуратно выложено на одном из камней. Палочка оказалась нужна для добывания огня, а тот, в свою очередь, для разжигания в трубке смеси какого‑то серого порошка и измельчённых сухих листьев. Внешне всё таинство свелось до приличного глотка из фляги, окропления всё той же жидкостью помеченного дерева и лежащих под ним бурдюков с водой, после чего пришёл черёд усердного пыхтения трубкой. Полученный из сорванных листьев пластилин тоже ожидала участь послужить заменителем табака. Процесс поглощения дыма Глатак совершил, восседая на коленях возле дерева. Как и предполагал проницательный наблюдатель, молодой шаман докурился до состояния нирваны: когда трубка погасла, он сидел под деревом с закрытыми глазами и плавно покачивался во все стороны.

Но за внешней простотой незатейливого обряда всё же происходило нечто особенное. По мере того, как Глатак всё глубже погружался в явно наркотический транс, то странное ощущение, которое преследовало Грефа в присутствии местных адептов тайных знаний, начало стремительно усиливаться. Создавалось впечатление, что шаман сумел подключиться к невидимому источнику энергии, и теперь стремительно черпает её оттуда для собственных нужд. Через некоторое время это странное ощущение усилилось настолько, что захотелось покинуть вершину холма. И когда Греф уже совсем решил плюнуть на своё любопытство и убраться от греха подальше, случилось нечто такое, что поразило его до глубины души. На какие‑то две–три секунды он ощутил не только Глатака, но и дерево, под которым тот сидел. Это было похоже на вспышку света, только невидимую. И похожие вспышки, правда, гораздо слабее, произошли за спиной у Грефа.

Потом молодой шаман, бледный и потный, смывал нанесённые недавно им самым знаки, пользуясь водой из принимавших участие в ритуале бурдюков. Посохшая глина неожиданно легко размывалась и стекала к корням. Главное дерево, как окрестил его про себя Греф, было очищено в самом конце. Для этого использовались остатки влаги из всех четырёх кожаных мешков. Измотанный до невозможности Глатак уже почти в сумерках добрался до входа в их убежище. Грефу пришлось даже поддержать его пару раз.

— Я сумел договориться с духами леса, — поведал шаман вождю отряда в ответ, на его вопрошающий взгляд, — Они скроют наши следы, если мы будем вести себя осторожно и не станем нарушать их покой.

После этих слов Глатак буквально повалился на одну из охапок веток, покрытую шкурой, и мгновенно уснул.

— Глатак станет большим шаманом, — с уважением произнес Таррок.

— Я видел Убррока, после того, как он договаривался с духами два года назад, — ответил Лангак, — Убррок стар, но после ритуала уставшим не выглядел. Глатаку ещё нужно многому учиться и много раз говорить с духами, если он хочет стать действительно могущественным шаманом.

— Он ещё молод. Научиться.

— Греф! Скажи, Глатак пил отвар или курил дым?

— Пил. Курил.

— Вот видишь, Таррок. Пил и курил. А старые воины говорят, что Слепому Буддару отвар и дым вообще не нужны. И ведьме Моран тоже. Они говорят с духами, словно с людьми. Галатку ещё нужно многому учиться.

Затронутая тема заинтересовала Грефа. Раз уж делать приходится прятаться под землёй, то почему бы не воспользоваться случаем и не расспросить товарищей о некоторых интригующих моментах. Относительно рыжеволосой ведьмы он кое‑что уяснил.

— Буддар? Глаза?

— Как Буддар потерял глаза? — переспросил Лангак.

— Да. Как?

— Я не знаю точно. Отец рассказывал, что когда Буддар был ещё молодым шаманом, Крылатые Убийцы нашли людей. Они убили всех, кроме одного человека. Ему только выжгли глаза и оставили умирать в лесу. Отец говорил, что Буддар тогда сам отыскал людей. Это был большой подвиг. С тех пор он часто говорит племени о том, что происходит в далёких землях, умеет общаться с животными и даже предрекает грядущее. Он встал Великим Шаманом племени. Уже многие годы он возглавляет совет старейшин.

— Слепой Буддар очень мудр. Убийцы не могут отыскать отряд, которым руководит он. Говорят, что духи ослепляют глаза врагов и лишают их слуха.

— Да, Таррок, так говорят. Но даже Буддар не может уговорить духов леса спасти всё племя.

Греф решил продолжить допрос: эти два воина спать не собирались и были склонны поболтать.

— Поход. Волки. Хиддим. Шаманы сражаться. Буддар сражаться?

Воины задумались.

— Буддар может предупредить воинов, где и когда появятся враги. Это очень важно. Иногда он просит духов помочь воинам племени. Но я не помню, чтобы он сражался. Когда Крылатые Убийцы покинут наши земли и племя снова соберётся вместе, поговори с Буддаром сам. Он многое знает.

Лангак принялся осматривать оружие, давая понять, что пора прекращать разговоры. Таррок последовал его примеру. Что‑то расстроило их. Похоже, они раньше не задумывались над тем, какое участие в военных действиях принимают шаманы родного племени, а какое их коллеги из чужих племён. Греф подозревал, что сравнение совсем не порадовало молодых воинов.

А вот со Слепым Буддаром действительно нужно будет потолковать. Старик должен многое знать, и, что самое важное, он не производил впечатления человека, который немного не в себе. Рыжую ведьму Моран, к примеру, Греф почему‑то побеспокоить не решился бы без достаточных для того основания: от той можно было ожидать всякого.

Практически все уже спали. Люди устали от стремительных маршей по лесной местности. Но не меньше физической усталости влияла на них психологическая усталость: каждую минуту они ожидали появления смертельно опасных чужаков. И потому, едва прошла эйфория, вызванная этим относительно безопасным убежищем, накатил всеобщий упадок сил. Люди уподобились воздушным шарикам, из которых спустили приличное количество воздуха. Впрочем, Греф не сомневался, что всё это временное явление. Соплеменники отдохнут, и начнут потихоньку обустраиваться в этом временном жилище. В этом мире места для слабых и ленивых особей не было. А потому следовало заняться делами насущными.

Греф поднялся со своего места и выбрался наружу. Ночь уже вступала в свои права. Кем бы ни были эти Крылатые Убийцы, но сомнительно, что они будут заниматься поисками своих жертв в это время суток. С другой стороны, днём людям лучше всего не выходить из облюбованного подземелья. Воины не смогут заниматься охотой или рыбной ловлей. Запасы пищи пока ещё были, но кто знает, как долго продлиться это опасная неопределённость? И раз уж люди доверились ему, то надо хотя бы позаботиться об их пропитании. Это самое меньшее, что он может для них сделать. По крайней мере, пока.