Юлия Василькова - Фурье

• Название: Фурье
• Автор: Юлия Василькова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

Эта книга о представителе французского утопического социализма Франсуа-Мари-Шарле Фурье, одном из предшественников научного коммунизма. На фоне жизни мыслителя, полной лишений и невзгод, автор излагает его исторические и социальные взгляды, его критику существующего общественного строя, проблемы будущего человечества.

---

Он взял за правило штудировать несколько проблем одновременно. В большинстве случаев читал cтатьи из газет и журналов, особенно часто журнал «Философская, литературная и политическая декада», где можно было найти статьи на научные, экономические и литературно-критические темы и где постоянно публиковались обзоры новинок художественной и научной литературы.

Популярные обзорные статьи этого журнала служили первым источником его информации. Сохранившиеся записи Фурье, цитаты в его сочинениях свидетельствуют, что в эти годы ему были одинаково интересны авторы как современные, так и древние, отечественные и иностранные.

Многочисленных писателей, о которых он упоминает, на которых ссылается и о которых высказывает суждения, в подлинниках Фурье никогда не читал. Впоследствии он сам наивно признается, что с Кантом, Шеллингом и Фихте познакомился из популярной литературы, ибо «никогда не мог понять и одной-единственной страницы во всей науке Канта и других идеологов». Он говорил, что ему трудно читать Кондитьяка, он не смог закончить даже второй главы Значит, дело не только в языковом барьере Фурье, замечая, что Канту, Фихте, Шеллингу он предпочитает Декарта, тут же заявляет, что его трактата также не читал.

О Песталоцци и его педагогической системе он имел лишь сведения из статьи, помещенной в официальной правительственной газете «Монитер».

Такой своеобразный метод чтения Фурье будет впоследствии объяснять тем, что ему у писателей древних учиться нечему, он взял за основу принцип «абсолютного сомнения» и «абсолютного отклонения» по отношению к интеллектуальному наследию целых тысячелетий.

И в то же время жадно читал все, что попадалось под руку.

У него установилась своя манера работы: делать обширные выписки, часто переходить от одного автора к другому, от одной теории к совершенно противоположной. Отсюда и уровень знаний — обрывочный, книжный. Случайный характер этих занятий впоследствии скажется весьма ощутимо на теориях Фурье. Обширная, хотя и не всегда глубокая эрудиция всю жизнь будет соседствовать у него с поразительными пробелами в знаниях.

О выработанных им способах подбора фактов на одну тему Фурье вспоминал спустя много лет: «Я три раза подряд был возмущен картинами бедности ученых. Утром, читая в газетах отчет о заседании Французской академии, я нашел там стансы господина Ренуара о нужде поэта Камоэнса… к полудню, перебирая некоторые бумаги, я нашел старый номер одной газеты, где оплакивалась бедность Гейне, выдающегося ученого Германии… вечером мне подали в руки том Расина, и я прочел детали о бедности Дюмарсе…»

Можно лишь восхищаться могучим умом, упорством и интуицией этого человека, глубоким прозрениям и выводам которого не смогло помешать отсутствие серьезного систематического образования.

Из месяца в месяц растет число тетрадей-конспектов. Для себя отметил утверждения Гельвеция, что в мире нравственном происходит то же, что и в мире физическом… Движение создает, уничтожает, сохраняет и оживляет все, без него все было бы мертво. Страсти все оживляют в мире нравственном.

Может, Гельвеций и прав, что «мнения правят миром»? Но у Лейбница: «управляющей силой мироздания является творец». Мысль Платона заинтересовала: чувства не могут быть источником знаний. Но тогда что? Рене Декарт полагает, что познать мир может только человеческий разум. Вместо слепой веры — разум. Разум… Разум… Может, действительно только разум?.. По Вольтеру, бог нужен только как узда для простого народа, как гарантия порядка. Где же истина?

Анализируя сохранившиеся записи и конспекты Фурье, вряд ли можно согласиться с его заявлением, что он не читал подлинников.

Фурье явно бравировал тем, что мало читал, что даже не прочел полностью работ тех философов XVIII века, на которых он нападал. Это, конечно, преувеличение. Можно определенно утверждать, что он просмотрел и «Общественный договор» и весьма внимательно прочел «Эмиля» Жан-Жака Руссо.

Фурье находит, что только идеи Руссо заслуживают серьезного внимания, ибо тот правильно утверждал, что буржуазный прогресс, развитие экономики и науки ничего человечеству не приносят.

В своих записках Фурье отмечает мысль женевца: «Все было хорошо, выходя из рук Творца вещей». Может, Руссо и прав, говоря, что лучше было бы оставить человека в состоянии дикости, чем доводить его до нынешней степени испорченности и тем самым отвлечь от искания лучшего порядка? Но иногда он спорит с мнениями Руссо и в этом споре теряет терпение.

Как будто Руссо как человек ему безусловно симпатичен. Но вдруг Фурье начинает осуждать его за то, что тот оставил своих детей на попечение общественной благотворительности. Хотя, с другой стороны, сочувствует литературным невзгодам Руссо и воздает ему хвалу за то, что он «не способен на меркантильные ухищрения».

Через много лет исследователи социальной философии Шарля Фурье найдут в его сочинениях немало сходного с идеями Жан-Жака Руссо, хотя Фурье нередко в запальчивости называет женевского мудреца болтуном и пустомелей, придумывая для него и другие клички.

Подобно Руссо, Шарль Фурье отрицает всю предшествующую науку. Как и Руссо, с захватывающей верой утверждает, что воспитанием народа можно изменить все пороки общества.

Фурье всецело поглощен проблемами обучения. Но в этих вопросах он очень скоро отошел от Руссо. Как помним, Эмиль вначале научился читать, дети же в фурьеристской фаланге должны вначале изучать письмо. Расхождения касаются и более общих педагогических принципов. Фурье ни в какой форме не признавал подражания спартанскому или римскому воспитанию с их атрибутами: черной похлебкой, купаньем в ледяной воде, розгами и т. д. Он — за систему гуманистического воспитания. Развивать зрение и слух нужно путем посещения оперы, а вкус и обоняние посредством вкусно приготовленной пищи.

Если Руссо против потакания капризам ребенка, то Фурье призывает к тому, чтобы родители баловали детей.

Словом, Фурье никогда не был руссоистом. Он осуждает Руссо за то, что тот звал человечество назад. «Не следует удивляться, что некоторые софисты, как Ж.-Ж. Руссо, пришли к заключению в пользу движения назад и высказались за то, чтобы снова впасть в состояние дикости».

В эти напряженные годы самостоятельной учебы Шарль Фурье по-своему пытался объяснить и проблему счастья. Прежде всего он разбирает мнения философов древности. У Эпикура он находит, что человек счастлив, если удовлетворит в первую очередь все потребности и инстинкты, которыми наделила его природа. Представители школы киренаиков (школа эта основана учеником Сократа Аристиппом в Кирене) говорили, что человек счастлив, если он сполна испытывает чувственные наслаждения, а интересы личности ставит превыше интересов общества. Не об этом ли пишет и Ламетри в «Речи о счастье: «Счастливое телосложение, красота, ум, мужество, талант, честь, богатство, здоровье, удовольствие и слава создают полное счастье. Все, что может вызвать счастье, бывает причиной приятного настроения»?

Но как совместить счастье одного и многих?

Кажется, никто из старых философов не хотел и подумать об этом.

Основательно изучал Фурье физику, химию, астрономию. Увлекся анатомией — ведь без знания телесного устройства человека не познать и его страстей. Виноват ли человек в том, что происходит в обществе? Или пороки его — результат влияния несовершенного общества? А если удовлетворить все желания, все страсти человека? Но что такое страсти? И в чем истинная природа человека? Человек… человек… человек… Проблема человека стала главной в социальной философии Шарля Фурье «Человек и счастье, человек и природа, человек и общество — к этим узлам стягиваются все интересы будущего мыслителя.

Под влиянием просветителей XVIII столетия Гельвеция, Гольбаха и Дидро он выведет свое суждение о человеке и его страстях. — Гельвеций высоко ценил роль страстей в общественной и индивидуальной жизни личности. По его мнению, «деятельность ума зависит от деятельности страстей. Поэтому-то в возрасте страстей, т. е. от 25 до 30–40 лет люди способны к большим усилиям в проявлении добродетели и гениальности». А у Дидро: «Только сильные страсти способны нас подвигнуть на великие дела. Иметь сильные страсти — счастье, но при условии, если они все согласуются. Нужно не то что умерять их, но установить между ними справедливое соотношение. Проповедовать уничтожение страстей — глупость».

Шарль делает свои первые записи о равенстве, о нравственной свободе, о любви, о положении женщины в обществе.

Все эти темы своей социальной философии Фурье будет впоследствии дополнять все новыми и новыми оценками. Характерно, что в его произведениях отсутствуют ссылки на философов-материалистов XVIII века. Больше того, он будет не раз резко высказываться против их концепций, называя философский материализм заблуждением разума. Но тем не менее по ряду вопросов он высказал те же мысли, что и французские просветители.