Евгений Гаркушев - Выше времени

• Название: Выше времени
• Автор: Евгений Гаркушев
• Жанр: Научная Фантастика

Все люди живут здесь и сейчас. Им недоступно прошлое, а будущее еще не наступило. Но любой разумный человек бессмертен и обладает свободой воли в полном смысле этого слова. Он может выбирать не только между добром и злом — он выбирает себе жизнь. Стоит только захотеть. Если ты по-настоящему хочешь — любое желание исполнится. И каждое мгновение превратится в вечность.

Героя, который в разных мирах становится студентом и бродягой, бизнесменом и бандитом, священником и даже сверхъестественным существом, ждут самые захватывающие приключения — такие, какие он только может вообразить. Но, хотя все похоже на сон, жизнь героя более чем реальна.

---

Нужно было срочно позвонить отцу. Вызвать «скорую помощь». Медицинский вертолет. Но я забыл телефон дома. Точнее, не забыл — оставил. Никогда не носил его с собой. Зазвонит в церкви, во время службы — то-то стыда будет! Не все ведь миряне знают расписание служб. Или просто не придают этому значения — могут позвонить не вовремя.

— У кого-нибудь есть телефон? — спросил я.

Бабы переглянулись. Молодуха Василиса, жена Ивана Пахомова, смущаясь, протянула мне дешевую финскую трубку — подарок мужа. Он постоянно уезжал на заработки, звонил жене домой. Но на престижный московский аппарат все же раскошеливаться не стал — зачем Василисе, которая и читает-то с трудом, телефон с дополнительными функциями? Поговорить с мужем — и ладно.

— Я позвоню в Москву. Стоимость звонка тебе возмещу. Денег на счету хватит?

Василиса зарделась.

— Иван обычно сам мне звонит. Входящие — бесплатно. Но копеек пятьдесят на счету имеется!

Копеек пятьдесят хватит не больше, чем на минуту разговора со столицей. Я набрал номер, и, как только услышал голос отца, сказал:

— Никита у аппарата. Дмитрий в тяжелом состоянии у меня дома. Ты можешь прислать медицинский вертолет?

— Сделаю, — мрачно отозвался отец. — Что опять случилось с этим беспутным?

— Не знаю. Его нашли в поле, рядом с церковью.

— Состояние счета вышло на нулевую отметку, — сообщил неживой голос оператора. — Для продолжения пользования телефоном в режиме исходящих звонков вам необходимо пополнить баланс.

Я вернул Василисе телефон, сунул серебряный рубль — вот деньги, в отличие от телефона, я с собой, как правило, носил. Женщина попыталась отказаться, руководствуясь, видимо, принципом «у попа сдачи нет», но я ее и слушать не стал.

Послышался топот, пыхтение. Четверка мужиков тащила тяжелую дубовую дверь. Входную. Я, вообще-то, имел в виду легкую сосновую дверь из коридорчика. Она и снимается легче, и ровнее, без рельефа на внешней и внутренне стороне. Но откуда мужики могли знать? Стало быть, мне надо было лучше объяснять.

— Очень осторожно, — приказал я. — За здоровое плечо, под голову, под спину, за ноги…

— Знаем, батюшка, — ответил Макар, щуплый забияка и драчун. Работник, впрочем, хороший, толковый. — Уж сколько убитых носили! И Семен с лошади грохнулся о прошлом годе, и Миколая машина сбила три года назад, прямо на Крещение… Он еще не совсем трезвый был…

— Господь его наказал! — твердо заявила Марфа, поглядывая на меня.

— Не упоминай имя Господа всуе, — вздохнул я. — Ну, давайте, ребята! С Богом!

Аккуратно подняв Дмитрия, мужики переложили его на дверь. Правая рука брата, которую он словно бы засунул под себя, была сжата в кулак. Теперь стало ясно, что в кулаке был зажат какой-то предмет.

Никогда не читал детективы, но в голову сразу пришло: вот, у брата в руке — улика. Может быть, пуговица нападавшего. Или клочок рубашки. Прядь волос. Или, скажем, боковое зеркало заднего обзора с машины, которая сбила Диму. Понятно, что зеркало в кулаке не поместится, но все же…

Я аккуратно разжал Дмитрию пальцы. Мужики ахнули. В розовых лучах восходящего солнца нестерпимым блеском сиял крупный продолговатый бриллиант, размером и формой напоминающий дикую сливу. С благородным голубоватым отливом, чистейшей воды, ограненный лучшими ювелирами Амстердама. Но добыт алмаз был в Якутии, и, как один из крупнейших за всю историю прииска, к тому же, необычный по отливу, сразу получил красивое имя «Северное сияние». Гордость отца, камень, который он купил на прошлогоднем аукционе в Петрограде за полтора миллиона рублей.

Прежде отец не слишком увлекался камнями, и не старался вложить средства в золото, камни или произведения искусства. Все деньги у него были в деле. А увидев «Северное сияние», не устоял, сам пришел на аукцион, отдал полтора миллиона. Правда, знатоки уверяли, что уже через пару лет камень можно будет продать миллиона за два, а лет через десять — и за три. Цены на алмазы росли, вложения в камни считались одними из самых надежных.

Я забрал бриллиант у брата, спрятал в карман брюк под рясу. Почему он оказался у него? Как мог отец отдать Диме, который сейчас явно не числился у него в фаворитах, свое сокровище? Или Дмитрий взял камень сам? Но почему отец ничего не сказал мне об этом? Да и вообще, самый главный вопрос: как мой брат оказался здесь в таком состоянии? Темна вода в облацех…

Брат не застонал, не пошевелился, когда его перекладывали. Плохо дело. Была бы цела спина! Череп, вроде бы, не пробит, хотя щека стесана, как при падении, и глаз заплыл.

Мы поспешали в избу. Что я могу сделать? Нужен рентгеновский аппарат, нужен томограф. Это все есть в городе — но не в фельдшерском пункте нашей деревни. Как скоро отец распорядится насчет вертолета? В любом случае, он договорится со всеми быстрее, чем я. И его команды станут выполнять с куда большим рвением. Они подкреплены деньгами купца первой гильдии Евгения Васильевича Латышева, властью депутата Думы и члена нескольких попечительских советов. А кто я? Приходской священник. И сын своего отца.

А чаяния нашего отца сыновья, наверное, не оправдали, хоть никогда и словом об этом не обмолвился. Старший брат, Максим, пошел по военной линии. Дослужился до подполковника, а скоро, может, и полковником станет. Я, после всех метаний, произведен в сан священнослужителя. Все были уверены, что уж младший, Дима, станет купцом. Хватка была, и желание. Но заработав первые деньги — и деньги немалые — пустился Дмитрий в разгул. Пятьдесят тысяч прогулял. Потом сто заработал. И снова они в прах превратились. Потом и зарабатывать сложнее стало. Потому как репутацию делового человека он подмочил. Ну, как загул прежде начнется, чем дело выгорит? Русский купец — человек основательный, фокусов не любит…

Добрались до избы.

— Ставьте здесь, — приказал я мужикам, указывая на широкий каменный парапет, огораживающий палисадник.

— Да как же, батюшка? — изумился Макар. — Нечто ж в дом не понесем? Если провинился он перед тобой чем, так вели ко мне отнесть. Мы с женой уход обеспечим, да…

— Кабы и преступник безродный был — не пожалел бы места под крышей. А он — брат мой, — укорил я Макара. — Вертолет сейчас прилетит, перед церковью сядет. Здесь только поляна есть. Что мы Дмитрия туда-сюда таскать будем?

— Что ж, батюшка, к тебе братец направлялся, когда разбойники его перехватили? — запричитала Марфа.

— Не знаю, — покачал головой я. — Просто не представляю. Бог даст — будет брат жив, расскажет.

С юга раздался стрекот, гул, и уже через минуту над церковью завис большой вертолет камуфляжной раскраски с большим красным крестом на двери. Мужики, узрев чудо-птицу, принялись махать шапками. Ветер ворошил волосы, вздувал рубахи. Девки, прибежавшие с пастбища, ровно искупались в платьях — так туго прилегали они к телам…

— Сюда, сюда, — замахал я вертолетчику на гладкий пятачок.

Винтокрылая машина мягко опустилась на землю. Доктор с черным чемоданчиком легко выскочил на траву, побежал ко мне. Следом выпрыгнули двое дюжих санитаров с носилками.

— Пациент? — коротко спросил доктор.

Я указал на Диму.

— Забираем, — заявил эскулап.

— Я с вами полечу, — предложил я. — Брат мой…

— Батюшка ваш обо всем побеспокоился, — утешил меня доктор. — С нами никак нельзя — места нет. Санитаров я взял на всякий случай — вдруг бы здесь людей не нашлось? Каждая секунда дорога, отец Никита. Отправляемся!

Спорить было бессмысленно. Санитары уже положили Дмитрия на носилки и тащили в вертолет.

— Позвоните мне. Нет, я, пожалуй, приеду в город!

— Приезжайте, — легко согласился доктор. — К вечеру. Когда исследования будут закончены.

Не прошло и пяти минут после посадки, как вертолет оторвался от земли и унесся туда же, откуда прилетел. Только тень скользнула по земле.

Прежде молчавший механизатор Пахом — руки в масле, робу так и не снял, когда позвали принести больного — почесал в густой бороде, глубокомысленно заявил:

— До чего же техника дошла! И четверти часа не прошло, а они тут, как тут! Я так смекал, до города на вертолете лететь минут двадцать. А им ведь еще и погрузиться надо, двигатель раскочегарить…

— Может, их в полете упредили? — предположил Макар.

— Только этим и можно объяснить, — вздохнул Пахом.

Мужики двинулись по своим делам. Я прислушался к пению, доносившему из церкви. Певчие тянули:

— Преукрашенная Божественною славою, священная и славная, Дево, память Твоя, вся собра к веселию верныя, начинающей Мариаме с лики и тимпаны, Твоему поюще Единородному: славно яко прославися…

Пора было начинать службу. Бабушки в белых платочках уже собрались внутри храма. Остальные прихожане вряд ли придут. Работа. Хорошо, хоть на Рождество и Пасху в церкви появляются. И исповедаются регулярно. Что ни говори, основная моя паства — эти вот бабули. Есть среди них и искренне верующие женщины, и такие, которых я и к причастию не допускал бы — была бы моя воля, и не было б греха… Подлые, мерзкие ведьмы…