Тереза Ревэй - Дыхание судьбы

• Название: Дыхание судьбы
• Автор: Тереза Ревэй
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1356-7

Итальянка Ливия Гранди и немка Ханна Вольф — наследницы двух знаменитых династий стеклоделов, но это не принесло им счастья. Фамильный секрет, который должен был спасти фабрику Гранди, погубил любовь, лишь на миг вспыхнувшую в сердце Ливии. Ее ребенок зачат от первого встречного, дочь Ханны — от насильника…

Две сильные женщины — и такие похожие судьбы: материнство и одиночество, любовь и гнев… Эта сага соткана из страсти, желания и измены!

---

— Ну и что с того? — проворчал он, отдернув руку, злясь на внезапно охватившую его неуверенность.

— Мне кажется, лучше проявить осторожность, мой лейтенант, — настаивал Вилфред. — Вдруг там враг?

— С какой стати враг будет сидеть у меня дома?

Андреас понимал, что его возражение абсурдно, но ему совсем не хотелось прислушиваться к голосу рассудка. Он прошел две тысячи километров по советской территории, глотая пыль, изнывая от невыносимого летнего зноя, а несколько месяцев спустя замерзая на берегу Дона. Ему удалось прорваться сквозь окружение русских и каким-то чудом преодолеть две тысячи километров в обратном направлении, когда его товарищи умирали один за другим, и вот теперь этот идиот Вилфред Хорст не дает ему открыть дверь его родного дома, потому что там, видите ли, на кухне мужчина!

Неожиданно дверь приоткрылась. Вилфред взял Андреаса за плечо и, резко дернув, утащил за угол дома. Они прижались к стене. Из дома вышел мужчина и прошел вперед. В полумраке они различали его спину, крепкие плечи и ощущали сильный аромат трубочного табака. Несколько секунд спустя они услышали, как он шумно мочится.

Рука Вилфреда все еще лежала на его плече, чтобы предупредить возможные необдуманные действия. Андреас сжал кулаки. Было что-то унизительное в том, что этот незнакомец опорожнялся у его дома, на его земле. Он впервые видел этого мужчину, ничего не знал о нем, но задушил бы его голыми руками. Откуда взялась в нем такая агрессия? Он ни разу не испытывал подобной злобы по отношению к вражеским солдатам.

Женский голос крикнул что-то по-чешски, и мужчина со смехом отозвался. Он почесал живот и застегнул брюки, прежде чем вернуться в дом. Хлопнула дверь.

— Пойду взгляну, что там происходит, — прошептал Вилфред.

Затем он, пригнувшись, исчез.

Андреас заметил, что весь дрожит. Он медленно присел на корточки. Его спутник быстро вернулся и рухнул рядом с ним.

— Я заглянул в окно. Их двое, женщина и мужчина. Они скорее пожилые. Где-то вашего возраста, мой лейтенант.

Андреас почувствовал, как по лбу стекают капли пота.

— Я пойду поговорю с ними. Они не могли так запросто поселиться у нас. Мать и сестра, возможно, были вынуждены их приютить. Может, они уже легли спать.

— Не думаю, что это хорошая идея, мой лейтенант, — сказал Вилфред, покачав головой. — Там рядом с печкой висит портрет Бенеша.

Андреас оперся затылком о стену и закрыл глаза. Зуб дергало, правый висок пронзила сверлящая боль. Ему было сложно собраться с мыслями. По телу пробежал ледяной озноб.

— Может быть, у вас есть друг, к которому можно обратиться? — предположил Вилфред.

Андреас еле сдерживался, чтобы не ворваться в дом и не вышвырнуть за дверь этих людей, но такой импульсивный поступок ни к чему хорошему не привел бы. К тому же, как только Вилфред сообщил, что увидел в кухне незнакомца, в глубине души Андреас уже знал, что все кончено.

Наивно было полагать, что семью Вольфов не тронут, в то время как тысячи судетских семей были изгнаны из своих домов. Немцев вышвыривали отовсюду: из Померании, Восточной Пруссии, Силезии, и они направлялись к руинам Третьего рейха, который уменьшался в размерах, как шагреневая кожа.

— Мой лейтенант? — встревоженно позвал Вилфред.

Андреас услышал, как он стучит зубами. Становилось прохладно. Им нужно было найти убежище на ночь, в который раз, словно они были навечно приговорены бродить по этой земле, которая постоянно их отторгала.

А еще нужно было найти в себе силы снова отправиться в путь, и один Бог знал, как это сделать. Это был его долг, дело чести. Хотя после всего, что он видел и пережил за последние годы, Андреас Вольф сомневался, мог ли теперь немец говорить о чести.

— Ты прав. Мы пойдем к Ярославу. Его-то уж точно не вышвырнули из дома, — добавил он с горечью.

Камушки отскакивали от оконного стекла второго этажа с легким стуком, который, однако, напугал молодого солдата.

— У вас здесь так тихо, мой лейтенант, — прошептал он с озабоченным видом и посмотрел по сторонам, вжав голову в плечи.

С тех пор как солдаты перестали слышать стаккато[39] автоматных очередей, гул зенитных батарей, взрывы снарядов, им приходилось привыкать к тишине. Они часто просыпались среди ночи от звона в ушах и не сразу понимали, что их разбудила именно эта непривычная тишина.

Андреас продолжал бросать камушки в окно дома своего лучшего друга. Они познакомились в Штайнёнау, когда учились в Технической школе стеклоделия. Ярослав был единственным чехом среди учеников их курса по обучению основам производства, которое немцы развивали в Богемии со все возрастающим успехом начиная с XVI века.

В Средние века первыми стеклоделами стали отважные первопроходцы, покинувшие стены монастырей, чтобы обосноваться в глубине тогда еще дремучих лесов, в местностях, где в изобилии имелся песок, кремнезем и известняк. Они топили свои печи деревом, зола которого давала необходимый углекислый калий, в то время как горные ручьи и реки обеспечивали энергией шлифовальные станки и дробилки. Весной эти работники, свободные от феодальных повинностей, выходили к людям, чтобы продать им кубки, расширяющиеся кверху, пузатые бокалы, украшенные накладными нитями, четырехгранные бутылки и кутрольфы[40] сферической формы, с витым горлышком, предназначенные для крепких напитков. Это стекло имело зеленоватый оттенок, тогда мастера еще не научились его осветлять.

Затем, со временем, стекольщики перестали странствовать. Богемия, входившая в состав Священной Римской империи, была присоединена к короне Габсбургов в начале XVI века. Некоторым мастерам-стеклоделам, освобожденным от воинской службы указом императрицы Марии-Терезы, были пожалованы дворянские звания, и они получили право носить шпагу. Технология изготовления стекла на основе кремнезема, золы и извести была усовершенствована, научились получать стекло, прозрачное как горный хрусталь, но достаточно твердое для того, чтобы можно было применить глубокую шлифовку, гравировку и покрытие эмалью.

Ярослав специализировался на живописи по эмали, в то время как Андреас совершенствовался в гравировке, сохраняя верность традициям предков. В Северной Богемии множество семейных предприятий вот уже несколько поколений передавало мастерство от отца к сыну, и гильдии полировщиков, резчиков или позолотчиков часто работали на себя. Будучи хозяевами своей судьбы, эти смелые люди гордо несли по жизни две свои главные страсти: свободу и мастерство.

Андреас и Ярослав, тогда еще юноши, проводили ночи напролет в мечтаниях о том, как они прославятся на весь мир, начиная с Европы и заканчивая Америкой. Вот уже более века выдающиеся граверы работали в Германии, во Франции и в Соединенных Штатах, увековечивая память о своих предках, которые когда-то покорили мир, вытеснив своими изделиями венецианское стекло. Но чаще всего двое друзей, сидя за кружкой пива, вели беседы на свою любимую тему: о непостижимой загадке женщины, которую они пытались разгадать с такой же страстью.

Андреас промахнулся и попал в стену. Он наклонился за новой порцией гравия. Ярослав… Жив ли он еще? Изгнанный нацистами из присоединенных Судетов, он отправился вместе с семьей в Подебрады, что неподалеку от Праги. Перед глазами Андреаса до сих пор стояло его бледное лицо под черной шляпой, а его юная супруга, по происхождению немка, крепко держала за руки двоих сыновей, словно боялась потерять их по дороге. Проводив их тогда на вокзал, Андреас сильно напился. Начиная с этого дня его жизнь превратилась в бесконечную череду отъездов.

Внезапно в комнате зажегся свет. Андреас и Вилфред спрятались под ветками дерева. Окно открылось, и силуэт мужчины с обнаженным торсом высунулся наружу.

Андреас поднес ко рту сложенные рупором кисти и изобразил крик совы. Темноволосый мужчина в окне замер. Андреас снова заухал, меняя тональность.

— Боже мой, Андреас, это ты? Подожди, я сейчас спущусь.

Испытывая огромное облегчение, Андреас растер себе руки, чтобы согреться. По крайней мере, сегодня вечером у них будет кров над головой и горячая пища. В темноте он различал только белки глаз своего товарища.

— Не волнуйся, дружище, теперь все будет хорошо.

Послышался звук отпираемой двери, затем появилась полоска света. На улицу вышел мужчина, застегивая на ходу рубашку.

— Где ты? — тихо произнес он.

— Здесь, — ответил Андреас, сделав ему навстречу несколько шагов. — Нас двое.

— Входите… Побыстрее! — бросил он, делая нетерпеливый жест рукой.

Андреас проскользнул в дверь, его спутник следовал за ним по пятам. Ярослав закрыл за ними дверь и два раза повернул ключ в замке.

Друзья разглядывали друг друга, чувствуя себя неловко. Андреас заметил, что его друг сильно похудел. Седые пряди серебрились в черных волосах, у губ появились две жесткие складки, делая нос еще более острым. Его темные глаза наполнились слезами.