Карл Гершельман - «Я почему-то должен рассказать о том...»: Избранное

• Название: «Я почему-то должен рассказать о том...»: Избранное
• Автор: Карл Гершельман
• Издательство: INGRI
• Жанр: Философия
• Год: 2006
• ISBN: ISBN-10: 9985-9636-1-X ISBN-13: 978-9985-9636-1-6

Высоко ценимый современниками Карл Карлович Гершельман (1899–1951), русский эмигрант, проживавший в Эстонии и Германии, почти неизвестен читателю дней. Между тем это был разносторонне талантливый человек — литератор и художник, с успехом выступавший как поэт, прозаик, драматург, критик, автор философских эссе, график и акварелист. В книге, которую Вы держите в руках, впервые собраны под одним переплетом стихи, миниатюры, рассказы, пьесы, эссе, литературно-критические и историко-литературные статьи К. К. Гершельмана, как ранее публиковавшиеся на страницах давно ставших раритетами газет и журналов, так и до сих неопубликованные (печатаются по автографам, хранящимся в архиве писателя).

---

Поэзия должна выработать новую форму, обеспечивающую ей максимальную насыщенность содержания при максимальном лаконизме формы. Надо так или иначе зафиксировать сказанное; отсюда печатанье книг и журналов, никем не читаемых. Это единственный способ сконсервировать добытое до времени, когда оно сможет понадобиться (не понадобится — дело не наше).

Я эти торопливые слова
Бросаю в мир — бутылкою, — в стихии
Бездонного людского равнодушья,
Бросаю, как бутылку в океан.

Д. Кнут.

Первая задача современного поэта — изложить самое насущное языком подобной записки (хотя бы краткое, но точное указание широты и долготы крушения). Вторая задача — хорошо закупорить бутылку и предоставить ее на милость судьбы.

Тема «тайной свободы» у Пушкина[175]

Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой —
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.

А. Пушкин

Пушкин, тайную свободу
Пели мы вослед тебе,
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!

А. Блок

Пушкин первый употребил, Блок подхватил выражение «тайная свобода», «Ответ на вызов написать стихи в честь государыни императрицы Елизаветы Алексеевны», откуда заимствована приведенная пушкинская цитата, написан в 1819 году[176], в период прославления «вольности» (послание Чаадаеву, «Деревня» и др.): ссылка на «тайную свободу» должна была, по-видимому, объяснить появление стихов в честь императрицы. Этим выражением было подчеркнуто основное свойство всякого творчества — его автономность, независимость от каких бы то ни было внетворческих целей. Поэзия ничем не связана, она вправе прославлять все, что находит достойным этого.

***

В статье «О назначении поэта» Блок указывал на «три дела, возложенных на поэта»:

«Во-первых, освободить звуки из родной, безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых, привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих, внести эту гармонию во внешний мир».

Если третья задана зависит от многих, вне поэта лежащих обстоятельств: материальных условий, цензуры, одобрения и неодобрения читателя и т. д., то первая и вторая задачи зависят только от самого поэта: никто не может ни запретить ему видеть то, что он в мире видит, ни заставить его видеть то, чего он не видит. Ядро творческого процесса независимо от внешнего давления, зависима только его оболочка, его проявление во внешнем мире. Можно запретить печатать, даже писать стихи, но нельзя запретить их с очинять. А как раз это одно и важно. Важнее, что «Венера найдена в мраморе, нежели то, что существует ее статуя» (Блок). Важно, что хотя бы в одной точке мира осуществлена новая ценность, «открыта» новая реальность, знает ли кто-нибудь об этом — менее существенно. Однажды созданное произведение искусства по существу бессмертно, хотя бы был уничтожен или даже никогда не существовал его материальный носитель.

***

Эта независимость «тайной свободы» от всякого внешнего воздействия делает ее неуязвимой. Только сам поэт может изменить своей «тайной свободе», испугаться травли или равнодушия, соблазниться деньгами или славой, но никто не может его к этому принудить. Неуязвимость «тайной свободы» дает поэту возможность быть правдивым всегда, когда он этого хочет. Но именно из этой возможности быть правдивым возникает и обязанность быть правдивым.

***

«Тайная свобода» есть абсолютная правдивость, бесстрашие, неподкупность. Поэт должен обладать двумя добродетелями: он должен быть чуток и искренен.

Моих ушей коснулся он.
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье.
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход.
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный, и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.

Пушкин. «Пророк»

В свое время Вячеслав Иванов возражал против общепринятого сближения поэта с пророком и указывал, что сам Пушкин размежевал эти понятия, подчеркнув в стихотворении «Поэт» эпизодичность поэтического творчества в противоположность длительному служению пророка:

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира,
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.

Замечание Вячеслава Иванова верно, и едва ли Пушкин был склонен отождествлять эти два понятия. Но это не противоречит правильности подобия, параллелизма поэтического призвания пророческому: поэт, и пророк имеют одну и ту же задачу — служить голосом народной и даже общечеловеческой совести.

И истину царям с улыбкой говорил.

Державин[177]

Уже частностью является вопрос, выполняется ли это задание с постоянным, непрерывным горением пророка или кратковременными. Разрозненными вспышками поэтического вдохновения.

***

Понятия «поэт» и «пророк» — понятия разноплоскостные. Будучи поэтом, можно быть пророком, можно и не быть, — и наоборот. Поэт — призвание, пророк (в том смысле, как он здесь берется) — отношение к призванию. Пророком, как и святым, может быть человек любой профессии — поэт, врач, изобретатель, государственный деятель… Приравнивание пророку именно поэта только потому распространено, что среди людей художественных профессий чаще встречается бескорыстно-преданное, «героическое» отношение к своему призванию, чем у людей других профессий. Принципиально же пушкинский «пророк» может быть поставлен как задание перед каждым человеком. Важно для пророческой мысли — «исполнись волею Моей»; будет ли «глагол, жгущий сердца людей», рифмованным или нерифмованным — это уже техническая подробность.

***

У Пушкина сближение поэтического и религиозного служения несомненно. Очень часто он пользуется образами и прилагательными, приравнивающими первое второму.

«Веленью Божию о, муза, будь послушна».

«Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон».

«Молчит его святая лира».

«Но лишь божественный глагол».

«Небом избранный певец».

«Небес избранник».

«Божественный посланник».

«Но, позабыв свое служенье.

Алтарь и жертвоприношенье.

Жрецы ль вас метлу берут?»

«И плюет на алтарь, где твой огонь горит,

И в детской резвости колеблет твой треножник».[178]

И т. д.

***

Часто видят противоречие между пушкинскими «Памятником» и «Чернью»: в «Памятнике» поэту якобы ставится задача нравственного усовершенствования ближних:

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал.
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал;

в «Черни» же требование толпы — «сердца собратьев исправляй» — поэтом резко отвергается:

Подите прочь, какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело:
Не оживит вас лиры глас.

Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв —
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.

Это кажущееся противоречие возникает благодаря тому, что из-за приведенной предпоследней строфы «Памятника» забывается доминирующая над ней последняя:

Веленью Божию, о муза, будь послушна.
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспаривай глупца.

В «Памятнике» как и в «Черни» (как и в «Поэте»), верховной задачей поэзии оказывается, подчинение «веленью Божию». «Пробуждение добрых, чувств» не отрицается, но низводится в подчиненное положение. Оно не ставится целью поэтического творчества, а отмечается как его следствие.

***

Поэзия не подчинена этике, а порождает этику. Она пересматривает этику заново, исследует и дополняет ее. Задача искусства — выработка новых нравственных норм, а не пропаганда или приспособление к старым.