Иван Рожанский - История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи

• Название: История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи
• Автор: Иван Рожанский
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1988
• ISBN: 5-02-008048-7

Рожанский Иван Дмитриевич. История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи.

Книга посвящена различным аспектам генезиса науки в эпоху раннего и среднего эллинизма и времен римского владычества. Естественнонаучные идеи мыслителей прошлого даны в тесном сопряжении с философскими, религиозными, вообще гуманитарными представлениями той эпохи.

Для философов, историков философии, всех интересующихся историей философии и историей науки.

---

Критику философского рационализма (в частности, платонизма) продолжил через сто лет после Тертуллиана Арнобий, собственные взгляды которого окрашены скептицизмом и пессимизмом. Этот пессимизм, возможно, объясняется тем, что Арнобий писал в годы наиболее жестоких гонений христиан со стороны императора Диоклетиана. Напротив, у ученика Арнобия, Лактанция, время деятельности которого совпало с царствованием императора Константина (306–337 гг.), когда христианство впервые стало в Риме государственной религией, от этого пессимизма не осталось и следа. Будучи выдающимся ритором и писателем-стилистом, Лактанций поставил перед собой задачу сочетать христианство с латинской образованностью. Любимым автором Лактанция был Цицерон; греческую литературу и философию он, по-видимому, знал значительно хуже. Как и его предшественники, Лактанций доказывал, что в язычестве не может быть истинной мудрости, но в его отношении к античной культуре нет и следа яростной ненависти Татиана или Тертуллиана; он взирает на нее сверху вниз, со снисходительностью победителя. Как мыслитель Лактанций обнаружил мало оригинальности.

В философии Августина Блаженного (354–430) обе указанные линии слились воедино. Августин был бесспорно одной из величайших фигур в истории мировой философской мысли. Пройдя сложную духовную эволюцию, о которой он рассказывает в своей «Исповеди», испытав влияния Цицерона, неоплатоников, манихейства, Августин выработал систему воззрений, послужившую основой, на которой было воздвигнуто здание средневекового католического богословия. По сравнению с греческой философией — даже по сравнению с неоплатопизмом — учение Августина явилось принципиально новым этапом. В этом учении получили глубокую разработку такие понятия, как самосознание, свобода воли, совесть, личность — понятия, которых не знала языческая культура. А некоторыми своими аспектами мышление Августина оказалось близким философам нового времени — Декарту, Лейбницу и др.

Мы ограничимся этими краткими замечаниями, поскольку рассмотрение философии Августина Блаженного выходит за рамки данной книги.

От античности к средневековью

Пятый век — век окончательного падения Римской империи. Ее западная часть распалась под ударами варварских орд — сначала готов, а затем гуннов, и на ее развалинах возникли новые государства, социальная структура которых уже ничего общего не имела с античным рабовладельческим обществом. Более жизнеспособной оказалась восточная часть империи — Византия, считавшая себя наследницей как римской государственности, так и греческой культуры. Духовная жизнь Византийской пиперин была исключительно пестрой и противоречивой: это был конгломерат античных традиций и воинствующего христианства, церковной ортодоксии и многочисленных ересей, греческого культурного наследия и разнородных восточных наслоений. По установившейся традиции история Византии шестого и последующих веков относится уже к средневековью, хотя здесь и нельзя провести такой резкой черты между обеими эпохами, какой на Западе было низложение с престола последнего римского императора Ромула Августула (в 476 г.).

И вот на рубеже V и VI столетий наш мысленный взор останавливается на трех фигурах, которые служат как бы связующими звеньями между античностью и новой средневековой культурой. Это — Боэций, Иоанн Филонон, Симпликий. Фигуры, конечно, неравнозначные — ни по доведшей до нас о них информации, ни по той известности, которая выпала на долго каждой из них в последующем. Но между тем все трое участвовали в деле великого исторического значения — в деле сохранения и передачи будущим поколениям античного культурного наследия.

В средние века наибольшей славой из них пользовался Северин Боэций (480–526). Он родился в знатной римской (и, по-видимому, христианской) семье и получил превосходное по тому времени образование. Несмотря на свою молодость, Боэций сделал блестящую административную карьеру при дворе короля Теодорика, в частности успешно выполнил ряд важных дипломатических поручений, однако в конце концов был обвинен в заговоре против короля и казнен. Боэция можно считать одним из предшественников средневековой схоластики. Большую роль в этом отношении сыграли его переводы на латинский язык (с комментариями) логических сочинений Аристотеля. Из высказываний самого Боэция нам известно, что он предполагал перевести также и другие аристотелевские трактаты, а также все диалоги Платона, но судьба не дала ему выполнить этот замысел. Не меньшее значение для последующих веков имели наставления Боэция по арифметике и музыке, л которых с сильным пифагорейским душком были изложены основные достижения греческой науки в этих областях. Не исключено, что аналогичные наставления были им написаны также по геометрии и астрономии (эти четыре науки составляли знаменитый «квадривиум», лежавший в основе средневековой образованности), но до нас они не дошли. В качестве предшественника будущих схоластическнх сочинений крайне интересен трактат Боэция «О Троице» («De trinitate»), в котором важнейшие догматы христианской религии доказываются средствами логики Аристотеля. Но особую популярность приобрело впоследствии предсмертное сочинение Боэция — диалог «Утешение философии», написанный в тюрьме в ожидании казни. Зависимость Боэция от античной философии предстает в этом диалоге вполне отчетливо; об этом свидетельствует уже самый факт, что последнее утешение перед лицом неизбежной смерти Боэций находит не в религии (как подобало бы верующему христианину), а в философии. Да и по своей форме это сочинение продолжает традицию сократических диалогов Платона.

Из сказанного следует, что самостоятельного вклада в развитие позитивных наук Боэций не внес; этим, однако, нисколько не умаляется его значение как талантливого посредника между античностью и культурой западноевропейского средневековья.

О жизни Иоанна Филопона («Трудолюба»), или, как его еще называли, Грамматика, мы знаем значительно меньше. Источники не сообщают сведений ни о его родителях, ни о годе его рождения, однако в предположении, что он был ровесником Боэция, большой ошибки не будет. Относительно места его рождения имеются противоречивые данные; вероятнее всего, его родиной была все же Александрия.

В молодости Иоанн слушал Аммония, руководителя александрийского филиала неоплатонической школы; отсюда некоторые исследователи заключают, что Иоанн был в то время язычником, а христианство принял позднее — уже в зрелом возрасте. Это соображение, однако, представляется неубедительным. По сообщению неоплатоника Дамаския, у Аммония была какая-то договоренность с тогдашним епископом Александрии (вероятнее всего, с Афанасием II); нельзя считать исключенным, что в этой договоренности речь шла также и о праве христиан посещать школу Аммония. Дух научной и религиозной терпимости, всегда характеризовавший Александрию, еще не полностью выветрился к этому времени; такие эпизоды, как убийство Гипатии, были там скорее исключением, чем правилом. Кроме того, Иоанн — чисто христианское имя, и у нас нет никаких сведений о том, что Филопон носил когда-либо другое имя[368].

В первый период своей научной деятельности Филопон много комментировал Аристотеля, следуя в этом отношении общей тенденции, характерной для александрийских неоплатоников. До нас дошли его комментарии к трактатам «Физика», «О душе», «О возникновении и уничтожении», «Метеорологика». По своему характеру комментарии Филопона заметно отличаются от других сочинений того же типа: они написаны свободным, раскованным стилем, хотя порой страдают чрезмерным многословием. В изложении Филопона имеются повторения и даже противоречия, но эти недостатки вполне искупаются богатством оригинальных идей, порой поражающих своей прозорливостью. В отличие от других комментаторов Аристотеля — как перипатетиков, так и неоплатоников — Филопон не обнаруживает традиционного пиетета к авторитету Стагирита и в отдельных случаях подвергает его воззрения резкой критике. В особенности это относится к неизменно занимавшей его дилемме: следует ли считать мир вечным, или он возник в результате творческого акта Господа Бога. Будучи христианином, Филопон, разумеется, стоит на позициях последовательного креационизма. Свои взгляды по этому поводу он изложил в нескольких сочинениях, в частности в большом трактате «Против Прокла. О вечности мира» (De aeternitate mundi), написанном около 529 г. и в котором он подвергает критике воззрения неоплатоников, апеллируя к платоновской космогонии, изложенной в «Тимее», от которой те якобы отступили[369]. К сожалению, до нас не дошло его сочинение на ту же тему, направленное непосредственно против Аристотеля. К поздним сочинениям Филопона относится его экзегетический трактат о библейской космогонии Моисея (De opificio mundi)[370]. В это время, когда Филопон уже получил сан епископа и стал одним из известнейших богословов, он написал ряд теологических сочинений, в большинстве своем до нас не дошедших. В них высказываются взгляды, порой сильно расходившиеся с официальной точкой зрения христианской церкви, чем и объясняется тот факт, что в 680 г. его воззрения были признаны еретическими. Дата и обстоятельства смерти Филопона нам неизвестны; можно предполагать, что он скончался где-нибудь около середины VI в.