Беник Сейранян - Пути и судьбы

• Название: Пути и судьбы
• Автор: Беник Сейранян
• Издательство: Литература да хеловнеба
• Жанр: Современная проза
• Год: 1964

---

Стыдно, а не то порасспросил бы сейчас.

Мастер Иванэ подозвал подростка и велел ему проводить Аби до кабинета директора. Там, по его мнению, и можно было найти Левона. Потом он по-отечески ласково погладил мальчика по голове и шепнул ему:

— Завтра поговорю с начальником цеха, будешь у меня работать. Не горюй…

По дороге Аби спросил у парнишки о мастере Аветике.

— Чего это он так?

— Э… на другого сердится, а на мне зло срывает… — нехотя пробормотал мальчик.

— На кого же он сердится?

— На Левона Аразяна, — оживился мальчик. — Но Аразян ему еще покажет, ох, как покажет!..

— А что такое случилось?

— Поссорились вчера. Аветик вместе с начальником ОТК хотел забраковать детали Левона.

— Забраковать?..

— Ага… Цикл, говорит, нарушил… Не отшлифовал…

— Э, так ли? Может, правда не отшлифовал? — схитрил Аби.

Подросток остановился и схватил Аби за пустой рукав, при этом он так смутился, будто совершил что-то очень нехорошее.

— Дело-то как раз в том, что Аразян и не думал шлифовать. Зачем? Ведь когда деталь подвергается скоростной обработке, верх у нее получается такой чистый да гладкий, что шлифовки не требуется… Ух, поглядели бы вы на Левона. Вот это человек! Знаете, какой он — просто чудо!..

Аби хотел было сказать спутнику, что он родной брат этого самого Левона и его именно сейчас ищет, но сдержался. Негоже человеку пользоваться чужой славой. Ведь и у него, безрукого Аби, есть свое место под солнцем, свои друзья-приятели, своя слава…

Так, беседуя, дошли они до кабинета директора. Мальчик простился и ушел. Девушка-секретарь сказала Аби, что Левон и в самом деле у директора, но там идет какое-то совещание. Аби решил подождать. Он сел у окна, выходившего на зеленый двор, и, чтобы не скучать, стал рассматривать лежавший на столе технический журнал. Скука — ни одной интересной картинки, только какие-то непонятные чертежи, схемы, диаграммы. Аби положил журнал на место. Вот чему отдал Левон всю свою жизнь!

Совещание у директора тянулось и тянулось. В кабинет проходили все новые люди. Оттуда слышались громкие, возбужденные голоса; видимо, там о чем-то горячо спорили. Аби ясно различал голос брата, который ожесточенно что-то доказывал, но что именно, Аби не понял. Тон у Левона был уверенный, требовательный…

Левон, как видно, остался тем же, каким его помнил Аби с детства, — упрямым, настойчивым.

Время от времени резко трещал электрический звонок, пауком прилепившийся к стене над головой секретарши. Тогда она поднималась и входила в кабинет, оставляя дверь полуоткрытой. В эти минуты Аби старался рассмотреть, что там внутри делается. Хотя бы разглядеть Левона и дать ему знак, чтоб он постарался выйти. Но напрасно. В кабинете было так накурено, что ничего нельзя было разглядеть. Слышно было, как Левон возмущенно возражал какому-то Вагрумяну. Видимо, с этим Вагрумяном и шел в основном спор. Но кем он был — директором, главным инженером, секретарем парткома или каким-нибудь другим работником завода — Аби понять не мог. Говорил Левон раздраженно, гневно. Но и Вагрумян ему не уступал.

Аби казалось, что если Вагрумян перестанет упрямиться и возражать, то спор кончится и Левон выйдет из кабинета. Поэтому он уже начинал невольно ненавидеть «этого проклятого Вагрумяна».

— Ох, попался бы ты мне в руки, — бормотал он, — я бы от тебя мокрого места не оставил…

Вот Левон опять насел на этого Вагрумяна:

— И это вы так говорите, товарищ Вагрумян?..

— Да, я. У тебя просто недостает смелости признаться…

— В чем?

— В том, что твоя затея провалилась.

— А по чьей вине, по чьей?..

— Не знаю. Может, ты скажешь, что по моей? Ты вообще не любишь, когда тебе напоминают о твоих неудачах.

— Не не люблю, а считаю бессмысленным. К чему без конца перемалывать одно и то же. К тому же я сам лучше других об этом помню. Хотел бы забыть, да не могу, к сожалению. Ведь меня с каких пор эта мысль преследовала! Еще в Берлине я узнал, что американцы на весь мир раструбили о каком-то, созданном ими резце. Да, они действительно создали, но только не резец с отрицательным углом, а легенду о таком резце: будто какой-то их инженер еще в тысяча девятьсот сорок четвертом году изобрел резец новой формы. Услышав об этом, я готов был головой о стенку биться с досады. Вы слышите — в сорок четвертом году!.. Да ведь я такой точно резец видел у нас в Киеве за десять лет до этого «изобретения». Да, да, не только видел, но и собственными руками щупал, как вот эту ручку или эту чернильницу… И что же? Когда, вернувшись из отпуска на завод, я попробовал начать опыты, вы, товарищ Вагрумян, не только не помогли мне, но еще и высмеяли мою первую неудачу. Неужели этого для вас мало, что вы хотите и теперь…

В этот момент дверь захлопнули, и Аби не сумел расслышать последних слов Левона. «Проклятый Вагрумян! Это он, конечно, во всем виноват». И Аби еще сильнее настроился против этого человека. «Ох, попадись ты мне в руки!» — снова пригрозил он ему мысленно. Аби с трудом сдерживался, нестерпимо хотелось распахнуть дверь и ворваться в кабинет. Он, пожалуй, так бы и поступил, если б секретарша не заперла дверь на английский замок.

Нет, ждать больше не имело смысла. Лучше было позаботиться о билете, а с Левоном встретиться вечером.

Аби так и сделал.

4

Поглощенная своими невеселыми мыслями, Анна медленно брела домой, ничего вокруг себя не видя и не замечая.

Ей так тяжело было переставлять внезапно ослабевшие ноги, будто она шла по глубокому снегу, а кругом была унылая и безлюдная пустыня, и в наступающей ночи нигде не ждал ее приветный кров.

Внезапно дорогу ей заступила какая-то исполинская фигура.

Анна машинально приостановилась.

Широко раскинув руки и удивленно приподняв плечи, перед нею стоял высокий широкоплечий мужчина. Он, казалось, готов был схватить и унести куда-то эту рассеяно глядящую женщину, как коршун хватает и уносит цыпленка.

Убедившись, что его не узнают, мужчина огорченно развел руками.

— Да ведь это я, сестрица Анна!

Анна на минуту вернулась на землю, по не успела она вымолвить и слова, как почувствовала себя в мощных объятиях Варшамова.

— Неужели не узнали, сестрица Анна? — возбужденно воскликнул капитан. — Не ожидал встретить вас здесь, в нашем городе…

Все это произошло так неожиданно и радость Варшамова была настолько искренна, что Анна ничуть не рассердилась на ее бурные проявления; напротив, ей показалось, что она встретила давно потерянного друга или брата.

Демобилизация нисколько не сказалась на внешности капитана Варшамова — держался он все так же браво и молодцевато, с той же отличной военной выправкой. Грудь его украшал гвардейский значок (свои ордена и медали Варшамов носил только по праздникам), сапоги по-прежнему блестели как зеркало, а задорный золотистый чуб все так же залихватски спадал на высокий, чуть выпуклый лоб. Только на лице его краснел теперь свежий рубец, наискось пересекавший правую щеку. Анна напрягла память — нет, этого рубца прежде не было. А в остальном это был тот же капитан Варшамов, только без погон.

Он все еще стоял и пристально смотрел на Анну, По его немного смущенному взгляду она почувствовала, что, должно быть, очень сильно изменилась.

— Да, это я, что ж тут удивительного? — проговорила Анна.

— И одна?

— Нет, зачем же одна? С детьми…

— И…

— И… больше почти ни с кем.

— Не верю, сестрица Анна, не может этого быть.

Варшамов говорил так громко, что даже идущие по другой стороне улицы прохожие останавливались и с интересом поглядывали в их сторону.

— А муж… Артем?

Анна вспыхнула. Что он, с ума сошел, что ли? При чем тут Артем? И откуда он знает имя ее мужа? А если даже знает, то разве ему не известно, что Артема больше нет, что он погиб в первые же дни войны!

Взяв Анну под руку, Варшамов отвел ее на край тротуара, — там они не мешали прохожим.

— Но, сестрица Анна… неужели вы еще…

Земля, казалось, стала уходить из-под ног Анны.

— Я… ничего не понимаю… ничего не слышала… пожалейте меня…

— Значит, вы о нем ничего не знаете? Об Артеме? Вот так штука!.. Жив он, жив ваш Артем, Анна! И ищет вас…

У Анны закружилась голова, она тяжело оперлась на руку Варшамова. Он продолжал рассказывать.

Раненный еще раз в одном из последних сражении Варшамов попал в госпиталь где-то в Прибалтике. Там-то он и встретился случайно с Артемом. Как оказалось, Артем провел целых полтора года за колючей проволокой одного из фашистских лагерей. Бежал. Его схватили и чуть не забили насмерть. Однако, оправившись, он бежал опять. На этот раз удачно. Попал к партизанам и долго ходил по вражеским тылам. В дни нашего победного наступления разыскал свой полк. Был тяжело ранен и лишился правой ноги. По излечении собирался выехать в Ленинград и начать розыски семьи.