Михаил Певцов - Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь

• Название: Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь
• Автор: Михаил Певцов
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-358-07749-2

Книга включает документальные очерки о трех экспедициях, предпринятых автором в середине XIX века. Увлекательный и подробный рассказ М. В. Певцова о своих путешествиях раскрывает обаяние личности этого замечательного русского ученого-географа.

---

Из молока монголы приготовляют много разнообразных продуктов. Так, проквашенное в теплом месте коровье молоко употребляется в пищу под названием тарака, или шарика. Коровье же молоко по брожении в кожаном мехе превращается в кислый, спиртуозный айраку или арику из которого гонят водку, а твердые, высушенные остатки, арца, разваривают в воде и едят. Густые подсушенные сливки называются урюм и употребляются с чаем. Затем монголы делают несколько родов сыра, из которого наиболее распространены бислык и хурут Бислык приготовляется из кипяченого молока с примесью небольшого количества айрака посредством прессования этой смеси, а хурут— из творога, который прессуется и долго подсушивается. Кроме перечисленных продуктов, монголы приготовляют хорошее масло (тосо), содержимое в очищенных бараньих желудках, в которых возят его и на продажу [29], а из кобыльего молока делают кумыс.

Посуда у монголов большей частью китайского изделия и только небольшое количество металлической (котлов, ковшей и ведер) приобретается от русских купцов, торгующих в Монголии. Для варки пищи служит плоский чугунный котел сферической формы, устанавливаемый на таган, а для разливания жидкостей, вынимания мяса и прочего — уполовники и ковши. Последние бывают весьма больших размеров и часто употребляются монголами для варки пищи во время путешествий с караванами. Воду возят и держат в высоких деревянных бочонках (домбах) эллиптической (в поперечном разрезе) формы (для удобнейшего помещения на вьючном седле), с ушками на боках, сквозь которые продевается веревка для привешивания бочонков на седле. Из деревянной посуды у монголов имеются еще: высокие и узкие ведерки усеченно-конической формы, большие чаши и чашечки, из которых пьют чай, кумыс, бульон и прочее, корытца и ступки для толчения чая. Кожаные мешки (тузлуки) служат для содержания молока и приготовляемых из него жидких продуктов. Каменная посуда состоит из китайских фаянсовых чашечек, у богатых можно встретить и фарфоровые чашки. Ложки монголам неизвестны: жидкие кушанья они пьют из чашек, а прочие едят прямо руками. У них сохранился еще обычай снимать с умерших родственников черепа и выделывать из них в знак воспоминания чаши, кромки которых украшаются серебряными ободками, но эти вещи ныне редко встречаются.

Табак во всеобщем употреблении, — большинство монголов курит и нюхает. При встречах после взаимных приветствий монголы потчуют друг друга трубками или нюхательным табаком, слезая с лошадей и усаживаясь один против другого на корточки. Табак, трубки, кисеты и табакерки монголы покупают у китайцев. Монгольские трубки ничем, кажется, не разнятся от китайских: это маленькие (с наперсток), но толстостенные трубочки с раскрашенными весьма мелким узором чубуками, которые оканчиваются каменными мундштуками. Табакерки имеют форму маленькой плоской фляжки и делаются из кварца, яшмы, халцедона, нефрита и серебра. Каменные табакерки, приготовляемые из одного куска, замечательно искусно выдалбливаются через узенькое горлышко. Табакерка закупоривается пробочкой, ко внутреннему концу которой прикреплена миниатюрная ложечка для добывания табака.

Ремесла очень мало знакомы монголам: большую часть предметов промышленности обрабатывающей они покупают у китайцев. Местные ремесленники делают, однако, хорошие огнивы и ножи, а также некоторые серебряные вещи, как то: серьги, браслеты, кольца и бляхи. Кроме того, монголы дубят очень хорошо овчины, но кож, исключая посредственной сыромяти, почти вовсе не умеют выделывать. Войлоки монголы делают большей частью сами, но покупают немного и у китайцев, приготовляющих их из шерсти монгольских же животных, и сбывают монголам немало поддельных войлоков из шерстяных отрепьев, покрытых снаружи слоями хорошо прокатанной шерсти. Деревянные части юрты, подобно войлокам, монголы частью делают сами, частью покупают у китайцев. Из Куку-хото ежегодно вывозится множество решеток для юрт и деревянных домб, в Ур-ге и в Улясутае также приготовляются тамошними ремеслен-никами-китайцами деревянные части для юрт. Гобийские монголы не только остовы для юрт, но даже корыта, из которых поят скот у колодцев, привозят из Внутреннего Китая. Веревки для юрт и прочих надобностей монголы вьют сами из чистой верблюжьей шерсти или из бараньей с конским волосом.

Ни тканей, ни ковров монголы сами не делают, хотя у них и есть для того материалы: прекрасная верблюжья шерсть и довольно мягкая баранья, которую они не умеют даже стричь. Вообще в ремеслах монголы сделали весьма незначительные успехи, несмотря на продолжительное общение с таким промышленным народом, как китайцы, от которых они заимствовали очень немного полезного {76}.

* * *

Экономическое положение населения Монголии далеко нельзя признать удовлетворительным. По свидетельству наших купцов, издавна торгующих в Монголии, прежде оно было несравненно лучше. Сильные падежи и целый ряд суровых, снежных зим в последнее десятилетие, погубившие множество скота, — отозвались крайне неблагоприятно на народном благосостоянии. Но эти явления случайные, а существуют и постоянные причины незавидного экономического положения монгольского народа. Они заключаются в противозаконных поборах местных властей при всяком удобном случае [30], разорительных для простого народа, и в недобросовестной эксплоатации монголов китайскими торговыми компаниями, действующими сообща с продажной местной администрацией. Некоторые из этих компаний содержат как бы на откупе узаконенные сборы с монголов: они вносят за них деньги (серебро), за что получают право собирать с туземцев скот по оценке, делаемой местной администрацией, с которой они делятся барышами. Понятно, что подобная оценка, производимая пристрастными чиновниками, убыточна для монголов и приносит огромные барыши компаниям.

Китайскому правительству монголы, как известно, никаких податей не платят. С них взимается только налог (по числу скота) на содержание местной администрации. Сверх того, монголы обязаны: 1) отбывать почтовую гоньбу по всем большим трактам Монголии, содержа на станциях положенное количество юрт, верблюдов и лошадей для проезжающих по казенной надобности, а также доставлять им бесплатно указанное количество баранов для пищи; 2) содержать пограничные караулы, на которые по очереди назначаются монголы из разных местностей, и пребывают на этих караулах от двух до четырех лет и 3) выставлять в военное время с каждой тысячи человек мужского пола по 80 всадников от 18 до 60 лет.

Монголия, будучи составною частью Китайской империи, имеет, однако, собственную администрацию (из монголов), исключая высшую (смешанную), и сохранила прежнюю удельную систему, существовавшую в ней еще до подчинения Китаю. Уделами, или хошунами, управляют наследственно монгольские князья, утверждаемые в правах владения ими богдо-ханом. Но власть удельных князей ограничена законами, на основании которых они и управляют своими хошунами [31]. Следовательно, монгольские удельные княжества нельзя представлять тираниями, тем более что в Монголии существует высший административный надзор за удельными князьями, установленный китайским правительством {77}.

Хошуны соединяются в аймаки, представляющие собою не что иное, как группы удельных княжеств, из которых каждая имеет собственный сейм. Уделы Центральной и Северо-Восточной Монголии, в числе 86, образуют четыре аймака: Цецен-хана, Тушету-хана, Сайн-ноина и Цзасакту-хана, — составляющих так называемую Халху. Халхаские аймаки именуются по названиям ханов, владеющих в этих аймаках наравне с прочими князьями уделами, но не пользующихся никакими особыми сравнительно с ними преимуществами, кроме высшего княжеского титула, присвоенного им ради высокого их происхождения. Сейм в каждом аймаке должен собираться ежегодно. Он составляется из всех хо-шунных владетелей, выбирающих из своей среды председателя. Места для собрания сеймов определены раз навсегда. Так, сейм аймака Цецен-хана собирается в местности Керу-люн-бархон, Тушету-хана— у горы Хан-улы (близ г. Урги), Сайн-ноина — на р. Цецерлик и Цзасакту-хана — на оз. Бидулия-нор. На сеймах обсуждаются вопросы, касающиеся распределения налогов и натуральных повинностей, разрешаются спорные дела между хошунами и удовлетворяются претензии потерпевших. Сеймы сопровождаются различными увеселениями: скачками на призы, стрельбой из луков, единоборством и т. п. Но весьма сомнительно, чтобы деятельность этих собраний могла благотворно отражаться на народном благосостоянии при темных поборах, продажности и других преступных действиях тех же хошунных владетелей.

Халхаские хошуны соединяются следующим образом в аймаки:

1. Аймак Цецен-хана занимает северо-восточную часть Монголии и состоит из 23 хошунов. На севере он примыкает к Забайкальской области на пространстве между Менцзинским и Абагайтуевским пограничными караулами. От последнего граница аймака направляется к юго-востоку через вершины р. Ху-гол и оз. Талба и к гребню хребта Большого Хингана. По нему она идет на юго-запад до истоков речки Умуй, от которых поворачивает к оз. Борольчжиту и далее к степной речке Дзулга, затем пересекает Дархан-цайдам-скую дорогу (с оз. Дархан-цайдам в г. Долон-нор) между станциями Судету и Кодо, поворачивает к северо-западу и проходит между станциями Хологур и Дурбан-дэрету на Аргалинской дороге, а на Калганско-ургинской караванной через ст. Куку-дэрису. Верстах в ста западнее этого урочища граница поворачивает на север и через урочище Баин-хара и хребет Алтан-улугуй в Гентэйских горах выходит на государственную границу против Менцзинского караула.