Борис Сопельняк - Секретные архивы НКВД-КГБ

• Название: Секретные архивы НКВД-КГБ
• Автор: Борис Сопельняк
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0940-4

В 1934 году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Только за 1937—1938 годы было арестовано полтора миллиона человек, из них около 800 тысяч расстреляно. В 1954-м мрачное здание на Лубянке снова поменяло вывеску и стало называться Комитетом государственной безопасности - КГБ. Самое странное, что под чекистский меч попадали не только так называемые диссиденты, но и писатели, музыканты, художники и другие деятели искусства, которые, при всем желании, не могли свергнуть советскую власть. Именно поэтому авторитет КГБ в народе был крайне низок, и именно поэтому все облегченно вздохнули, когда в декабре 1991 года Комитет государственной безопасности был упразднен и как таковой перестал существовать.

---

И ведь разобрался! Юля была арестована осенью 1941 года и пробыла в тюрьме до весны 1943 года, когда “выяснилось”, что она не имеет никакого отношения к пленению Яши. А зимой 1943/44 года, уже после Сталинграда, в одну из наших редких встреч, отец вдруг сказал: “Немцы предлагали обменять Яшу на кого-нибудь из своих. Стану я с ними торговаться?! Нет, на войне — как на войне!” Это очень похоже на отца: отказываться от своих родственников, забывать их, будто их и не было».

Очень важное и очень точное наблюдение о психологии своего отца огласила Светлана Аллилуева: зачастую Сталин делал вид, что не знает о том или ином факте. Бывало и так, что он вроде бы спохватывался, наказывал тех, кто своевременно не информировал, и исправлял положение. Но чаще всего в своей кажущейся слепоте и глухоте, как я уже говорил, он был убийственно последователен, — причем в самом прямом смысле слова.

Применительно к Якову это проявилось наиболее ярко. Можно было не верить немецким листовкам с портретами старшего лейтенанта Джугашвили, можно было объявить фальшивками сообщения в газетах, но ведь в конце июля в руки Сталина попала подлинная записка, написанная рукой Якова. Самое удивительное, она сохранилась и до сегодняшнего дня лежала в личном архиве Сталина. Вот ее аутентичный текст:

«19.7.41.

Дорогой отец!

Я в плену. Здоров. Скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германию. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем. Яша».

ЛИЧНЫЙ ПЛЕННИК ГИММЛЕРА

Изучив протоколы допросов, фашистское руководство потребовало доставить необычного пленника в Берлин. Сначала его поместили в Просткенский лагерь для военнопленных, где он находился под бдительным оком немецких спецслужб. Многочисленные допросы и «беседы по душам» окончательно вымотали Джугашвили, он замкнулся, стал угрюмым и молчаливым. И тогда немцы подослали ему «земляка» — грузинского эмигранта, члена нацистской партии по фамилии Тогонидзе. В папках «Смерша» есть донесение советского агента «Шмидта», который информировал органы безопасности о посещении этим грузинским нацистом Якова Джугашвили, и который составил по этому поводу письменный отчет. Вот что он, в частности, написал:

«Лагерь был окружен колючей проволокой. Охрана усилена. Наконец дежурный офицер провел меня к одному из бараков. Я вошел. Голые стены, никаких нар. На полу сено, сильно примятое от лежания. На сене сидело и лежало несколько военнопленных.

Разговор поначалу не клеился, потому что Яков знал, как с ним поступил Ройшле, и решил больше ни с кем не разговаривать. Говоря на грузинском языке, я смог убедить своего собеседника, что наша беседа не будет опубликована.

— На что вы надеетесь? — спросил я.

— На победу, — твердо ответил он. — На победу, которая неизбежно будет. Жаль только, что судьба лишила меня возможности быть ее участником.

Я не решился его разубеждать».

Судя по всему, эти слова настолько не понравились геббельсовским пропагандистам, что Якова передали гестаповцам, которые немедленно перевезли его в свою Центральную тюрьму. И снова допросы, расспросы, выпытывания семейных и военных тайн. Есть сведения, что Якова не только допрашивали, но и пытали. В материалах дела сохранилась информация, правда, неподтвержденная, что Яков дважды пытался вскрыть себе вены. Наконец, видимо поняв, что сломать Якова и сделать из него открытого и откровенного врага своей страны не удастся, гестаповцы махнули на него рукой и перевели в Хаммельсбургский лагерь для военнопленных.

Вот что сообщил сотрудникам «Смерша» после окончания войны чудом выживший узник этого лагеря капитан Ужинский, который во время заключения был близким другом Якова.

«Когда был привезен в лагерь Д жугашвили, выглядел он плохо. В нормальных условиях я бы сказал, что этот человек перенес тяжелую, длительную болезнь. Щеки впалые, цвет лица серый. На нем было советское, но солдатское обмундирование. Яловые сапоги, синие солдатские брюки, пилотка и большая для его роста серая шинель. Питался он наравне со всеми: одна буханка хлеба на 5—6 человек в день, чуть заправленная жиром баланда из брюквы, чай. Иногда на ужин давали картошку “в мундире”. Мучаясь из-за отсутствия табака, Яков нередко менял свою дневную пайку на щепоть махорки. Несколько раз в месяц его тщательно обыскивали, а в комнату поселили соглядатая.

Лагерное начальство разрешило Джугашвили работать в небольшой мастерской, расположенной в нижнем этаже офицерского барака. Здесь пленные делали из кости, дерева и соломы мундштуки, игрушки, шкатулки и шахматы. Вываривая полученные из столовой кости, заключенные готовили себе “доппаек”.

Яков оказался неплохим мастером, и за полтора месяца сделал костяные шахматы, которые обменял у одного из охранников на картошку. Позднее эти шахматы за 800 марок купил какой-то немецкий майор».

В конце апреля 1942 года сравнительно сносное существование Якова было прервано неожиданным приказом снова бросить его в Центральную тюрьму гестапо. А в феврале 1943-го по личному указанию Гиммлера Якова отправляют в печально известный концлагерь Заксенхаузен. Первое время он находился в лагерной тюрьме, затем был переведен в режимный барак зондерлагеря «А». Эта особая зона была отделена от основного лагеря высокой кирпичной стеной и опоясана колючей проволокой, по которой проходил ток высокого напряжения. Охрану несли эсэсовцы из дивизии «Мертвая голова».

В папках «Смерша» сохранились показания арестованного после войны коменданта лагеря штандартенфюрера СС Кайндля. Вот что, в частности, он рассказал:

«О том, что судьбой Джугашвили был заинтересован лично Гиммлер, было известно многим. Видимо, он хотел использовать сына Сталина в случае сепаратных переговоров с Москвой или для обмена захваченных в русский плен видных нацистов».

Не исключено, что с этой же целью в соседней с Яковом комнате содержался племянник Молотова Василий Кокорин (как выяснилось позже, этот самозванец лишь выдавал себя за племянника Молотова. —Б.С.), а в других комнатах жили племянник Черчилля Томас Кучинн, сын премьер-министра Франции капитан Блюм и другие знатные пленники.

И, вы знаете, что задумали эсэсовцы? Чтобы спровоцировать конфликт между русскими и англичанами, администрация лагеря вменила в обязанность англичанам ежедневно мыть комнаты и чистить туалеты русских. Идея была такова: англичане возмутятся, затеют драку, во время которой убьют Кокорина и Джугашвили. Геббельсовские газеты поднимут шумиху, обвиняя во всем племянника Черчилля. Сталин и Молотов, само собой, возмутятся и разорвут отношения между СССР и Англией».

Как ни нелепо выглядит эта затея, но перед угрозой открытия второго фронта немцы были готовы на все. Подтверждает это в своих показаниях, данных «Смершу», и Кокорин. А еще он добавил, что Яков принял решение ценой собственной жизни не допустить конфликта между союзниками и склонял к этому «племянника Молотова».

И вот наступило 14 апреля 1943 года. Незадолго до этого между англичанами и русскими произошла ссора из-за подарочных сигарет, но ожидаемого эффекта немцы не дождались. Сломали Якова не немцы, и даже не англичане, а... собственный отец. Вот что написал об этом много лет спустя Томас Кучинн:

«Не секрет, что за день до гибели Джугашвили между англичанами и русскими произошла ссора из-за подарочных сигарет: ни мы, ни русские не могли договориться, кому сколько перепадет. До драки дело не дошло, но шуму было много. Яков был человеком горячим, и долго не мог прийти в себя. Но эта ссора была не первой и, как показало время, не последней, поэтому отнюдь не этот случай заставил сына Сталина искать смерти. Причина была совсем другой.

Однажды я увидел Якова Джугашвили очень бледным, пристально уставившим свой взгляд в стену, на которой висел громкоговоритель. Я поздоровался с Яковом, но он не отреагировал на мое приветствие. В тот день Джугашвили не брился и не умывался, а его жестяная миска с супом оставалась нетронутой. Василий Кокорин пытался на жалком немецком языке объяснить мне причину столь удрученного состояния Якова. Насколько я понял, речь шла об очередной пропагандистской передаче берлинского радио, в которой говорилось о русских военнопленных в Германии и, в частности, о заявлении Сталина, что “у Гитлера нет русских военнопленных, а есть лишь русские изменники, с которыми расправятся, как только окончится война".

Далее Сталин опроверг утверждение немцев о том, что его сын Яков попал в немецкий плен. “У меня нет никакого сына Якова”, — цитировало слова советского вождя берлинское радио».

ПРОВОЛОКА ИЛИ ПУЛЯ?

И Томас, и другие пленные видели, что это циничное заявление Сталина буквально потрясло несчастного Якова.

«После этой передачи, — свидетельствует далее Кучинн, — сын Сталина стал каким-то подавленным, он чувствовал себя отверженным, похожим на человека, ощущающего на себе какую-то вину. Ему казалось, что его также следует причислить к категории изменников. На мой взгляд, именно в этот день Джугашвили принял твердое решение покончить счеты с жизнью.