Екатерина Глаголева - Вашингтон

• Название: Вашингтон
• Автор: Екатерина Глаголева
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03628-4

Джордж Вашингтон (1732–1799) вошел в американскую историю как «отец нации и спаситель Отечества». Герой Франко-индейской войны и американской революции, не очень удачливый плантатор, посредственный военачальник, не самый изощренный политик, он обладал качествами, редко встречающимися у государственных деятелей: был честен, бескорыстен и не властолюбив, чем снискал любовь народа, избравшего его своим первым президентом, и стал единственным главой США, избранным единогласно.

История жизни Вашингтона, изобилующая передрягами, победами и поражениями, разворачивается на фоне борьбы британских колоний за независимость и становления американской государственности, разоблачения шпионов и подготовки похищений, переплетения судеб выдающихся деятелей бурной эпохи, друзей и врагов главного героя. Томас Джефферсон, побывавший и тем и другим, признавал: «Можно сказать, не погрешив против истины, что никогда еще натура и фортуна не приходили в столь совершенное сочетание, чтобы сделать человека великим».

знак информационной продукции 16+

---

Зарядили дожди, дороги раскисли, и в столицу он добирался целую неделю. Как раз подошло время сессии Конгресса. 19 ноября Вашингтон выступил со своим шестым ежегодным посланием, обосновав свое поведение в Западной Пенсильвании и обратив внимание законодателей на «определенные самопровозглашенные общества», «рожденные в грехе», «нечистые порождения Женэ» и якобинцев, представляющие угрозу для правительства. Сенат был благодарен президенту за предупреждение, но в палате представителей Джеймс Мэдисон забил тревогу по поводу притеснения политических клубов: политическая цензура извращает принцип республиканского правления. В частном письме Джефферсону он даже назвал это величайшей политической ошибкой Вашингтона. Джефферсон же усмотрел в президентском послании открытые нападки на свободу слова, проявление деспотизма.

Тем временем мятеж постепенно выдохся. Арестовано было около 150 человек; двух вожаков судили и приговорили к смерти, но Вашингтон, воспользовавшись своим конституционным правом, помиловал их.

В ноябре Томаса Пейна выпустили из тюрьмы: Джеймс Монро доказал французскому правительству, что тот является гражданином США. Однако Пейн затаил злобу на Вашингтона, считая его виновным в своем заточении; она лишь ждала своего часа, чтобы прорваться наружу.

Первого декабря в Филадельфию вернулся Гамильтон и в тот же день сообщил Вашингтону, что намерен оставить свой пост в конце января: в его отсутствие у жены случился выкидыш, он опасается за ее здоровье и должен быть рядом с семьей. Вашингтон не мог его удерживать и наметил заменить его Оливером Уолкоттом из Коннектикута, какое-то время служившим аудитором министерства финансов.

Незадолго до Рождества сенатор Пирс Батлер пожаловался президенту на злоупотребления, допущенные при строительстве американского флота. Вашингтон переслал это письмо Ноксу с припиской: немедленно провести расследование и доложить. Нокс умел читать между строк; 28 декабря он подал прошение об отставке, ссылаясь на те же причины — нездоровье жены и растущее семейство. Заканчивалось письмо душевно: «Как бы ни обернулась моя жизнь, я всегда буду помнить о Вашем доверии и доброте со всем пылом и чистотой привязанности, на какие только способно благодарное сердце». Вашингтон принял его отставку без возражений. В преемники Ноксу он назначил главного почтмейстера Тимоти Пикеринга, радикального федералиста. Он старался окружить себя единомышленниками и абсолютно лояльными людьми, ему надоели открытые стычки и подковерная возня. Если бы он сам мог уйти в отставку!

МИШЕНЬ ДЛЯ НАПАДОК

В январе 1795 года Адриенну де Лафайет наконец-то выпустили из тюрьмы. Она поселилась у четы Монро, принявшейся ее выхаживать: на бедную женщину было страшно смотреть. Едва поправив здоровье, Адриенна разыскала дочерей Виржинию и Анастасию и получила разрешение выехать вместе с ними в Америку. Но на самом деле все трое отправились в Гамбург. Там американский консул Джон Париш выдал маркизе американский паспорт на имя госпожи Мотье из Хартфорда, штат Коннектикут. (В свое время Лафайет стал почетным гражданином этого города под именем Мотье.)

Америку сейчас занимало другое: к февралю по Филадельфии распространились слухи о том, что Джон Джей заключил договор с Англией и вскоре вернется на родину. Членам Конгресса предстояло разъехаться на летние каникулы, и 3 марта Вашингтон известил законодателей, что соберет специальную сессию 8 июня для обсуждения договора, текст которого к тому времени, несомненно, будет получен. В самом деле, текст оказался на его столе уже четыре дня спустя. Вашингтон прочел — и оторопел.

Положить конец захвату в плен американских моряков не удалось. Британские товары получали режим наибольшего благоприятствования, в котором американским товарам было отказано. Провозглашалась свобода перемещения и торговли между британскими владениями в Канаде и США для белых поселенцев и индейцев. Никаких компенсаций за рабов, вывезенных из страны в конце войны (Джей, убежденный противник рабства, на этом пункте не настаивал). Более того, США обязывались выплатить английским кредиторам дореволюционные долги, сделанные по большей части виргинскими плантаторами. Такое впечатление, что время повернуло вспять и Америка вновь превратилась в колонию! Англичане согласились только вывести, наконец, свои гарнизоны из фортов на Великих озерах, открыть доступ малым американским судам в британскую Вест-Индию и компенсировать ущерб американским купцам, у которых были конфискованы грузы. За что боролись?..

Зато войны с Англией точно не будет, а это сейчас самое главное.

Этот договор был бомбой, и Вашингтон решил до поры до времени скрыть его взрывоопасное содержание.

Джей, вернувшись из Англии, узнал, что избран губернатором Нью-Йорка, и тотчас покинул пост председателя Верховного суда. Найти ему замену оказалось делом нелегким. Гамильтон отклонил сделанное ему предложение. Вашингтон выдвинул кандидатуру Джона Ратледжа из Южной Каролины, но ее отверг сенат. Уильяма Кашинга из Массачусетса сенаторы утвердили, но тот был слишком стар и немощен и неделю спустя сам подал в отставку. В итоге 4 марта 1796 года главой Верховного суда, к великому облегчению Вашингтона, утвердили сенатора Оливера Элсворта из Коннектикута.

Договор был представлен Конгрессу на ратификацию; дебаты проводились в обстановке строжайшей секретности. Ознакомившись с текстом, законодатели тоже пришли в ужас, но попытались взять себя в руки. Федералисты пошли на уступки республиканцам: они выступят против 12-й статьи, устанавливающей ограничения на торговлю в британской Вест-Индии, к которой допускались лишь суда водоизмещением не больше 70 тонн. Сенат принял резолюцию с рекомендацией президенту внести поправки в текст договора, вычеркнув из него 12-ю статью.

И тут бомба взорвалась: 29 июня краткое изложение договора было напечатано в журнале «Аврора» под редакцией внука Франклина, Бенджамина Франклина Бэйча (это издание уже не первый год изливало на Вашингтона потоки ядовитой критики). 1 июля там же был опубликован полный текст, в то время как «Газета Соединенных Штатов» напечатала официальную версию. Страна взволновалась: Джея честили на все корки, называли продажным слугой монархии, публиковали о нем непристойные стишки. Во время празднования 4 июля чучело Джея жгли почти во всех городах и поселках.

В это же время прошел слух, что англичане издали новое распоряжение о перехвате судов, нагруженных продовольствием для Франции. Этого еще не хватало! Вашингтон немедленно заявил протест британскому послу Джорджу Хаммонду и обратился за советом к Гамильтону, вернувшемуся к юридической практике на Манхэттене. Гамильтон прислал развернутый анализ договора на пятидесяти трех страницах, завершавшийся выводом: подписать!

Гамильтон всегда говорил то, что думал, и был готов отстаивать свои убеждения, но когда он вышел к участникам демонстрации протеста в Нью-Йорке и возвысил свой голос в защиту договора с Британией, в него полетели камни, один из них угодил в голову. В Филадельфии толпа разбила стекла в доме Джорджа Хаммонда и сожгла текст договора под радостные вопли. Резиденция президента находилась практически на осадном положении; с каждым днем люди всё прибывали — они проклинали Вашингтона, требовали войны с Англией, желали успеха французским патриотам и честным республиканцам. Со всей страны Вашингтону присылали гневные резолюции против договора; некоторые — из Нью-Джерси, Виргинии, Кентукки — были настолько оскорбительными, что президент не счел нужным на них отвечать. В середине июля он выехал из раскаленной (во всех смыслах) Филадельфии в Маунт-Вернон, чтобы дать себе небольшую передышку. Но травля в газетах продолжалась: президента обвиняли в тайном намерении порвать все связи с Францией и сменить союзника — вместо республики подружиться с монархией. Некоторое облегчение Вашингтон испытал лишь тогда, когда в прессе стали появляться статьи, подробно растолковывающие преимущества договора, заключенного Джеем; он без труда догадался, кто скрывается под псевдонимом Камилл. Ему тоже следовало вернуться на бастион и встать под пули, как он это делал всегда, иначе Гамильтон перестанет его уважать.

Как назло, в Маунт-Верноне разразилась буря — на сей раз в прямом смысле слова. Разверзлись хляби небесные, урожай погиб, мосты смыло, и Вашингтон оказался в полной изоляции. Рэндольф и Пикеринг слали ему встревоженные письма с просьбой срочно вернуться, причем последний намекал на какие-то «особые обстоятельства».

Между тем 3 августа 1795 года Энтони Уйэн заключил договор с Западной конфедерацией индейских племен, подписание которого состоялось в форте Гринвиль в Огайо. Индейцы соглашались уступить США обширные земли в современном штате Огайо (территорию будущих Чикаго и Детройта) и некоторые другие в обмен на домашний скот, одеяла и разную утварь общей стоимостью 20 тысяч долларов. Хоть эта проблема была решена.