Зигфрид Обермайер - Храм фараона

• Название: Храм фараона
• Автор: Зигфрид Обермайер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-486-02002-5

Египет. Времена правления Рамзеса II. Эпоха истории человечества, когда государствами правили Цари Небесных Династий, те, кто считался живым воплощением богов. Мечтая прославить имя любимой жены Нефертари, Рамзес II приказал молодому и талантливому скульптору Пиайю воздвигнуть величественный храм в ее честь. Но, создавая свой шедевр, скульптор хотел воспеть совсем другую женщину — дочь Рамзеса Мерит.

---

Хотеп онемел и двигался как под тяжелым грузом, как будто на него давила сама мысль об этом необычном заказе.

— Я ведь еще так молод… Учусь только в течение четырех лет, — с трудом выдавил он.

Пиай остановился и положил руку на плечо худенького мальчика:

— Это верно, ты молод и в некоторых вещах еще неопытен. Но у тебя уже сегодня в мизинце больше умения, чем у некоторых из этих наскоро обученных рабочих наверху, в храме Амона. Они переносят все надписи с листа, но не способны ни к одной самостоятельной работе. Пта поможет тебе, и я тоже буду рядом.

Пиай переправился через Нил и попросил об аудиенции у принцессы Мерит. Когда он стоял напротив нее, ему показалось сном то, что он ее целовал, обнимал и гладил ее груди.

— Пиай, — заговорила она мягко, — я уж думала, что ты меня совсем забыл.

Движением руки она отослала своих служанок.

— Работа для его Богоподобного… — пробормотал он и тотчас снова подпал под влияние гордой и прекрасной девушки. — Я хотел сообщить, что завтра начинаю работу над колоссальной статуей царя. Материалом послужит прекрасный гранитный блок из Суенета в сорок локтей высотой…

Мерит посмотрела на него своими темными раскосыми глазами.

— Ты забыл про ночь в Абидосе у пруда с лотосами? Там один дерзкий мужчина осмелился коснуться моей груди, поцеловать меня, мужчина с серыми глазами… Вели его отыскать, Пиай, я должна призвать его к ответу. И пошли его сюда завтра вечером после захода солнца.

Пиай глубоко поклонился:

— Я его найду, принцесса, и отправлю его к тебе для наказания уже сегодня после захода солнца.

Как во сне, он вышел, забылось все, что занимало его в последние дни. Он хотел, собственно говоря, еще просмотреть доклады, которые прибыли с юга, потому что там уже несколько месяцев строили дома, прокладывали улицы и даже возвели небольшой дворец, в котором мог бы остановиться фараон, пожелай он посетить строительство. Он рассеянно пролистал планы, не замечая их, и отложил в сторону. Снова схватил, но видел перед собой только раскосые темные глаза, узкий, твердо очерченный нос, круглые щечки и урея надо лбом, запрещающего каждому болвану даже мечтать о приближении к царской персоне.

Наконец Пиай звонком вызвал писца и велел ему прочитать доклады вслух. Он вынудил себя быть внимательным и узнал, что дворец уже готов, улицы проложены и большинство домов построены. Уже начинают закладывать на хранение зерно, бобы, фасоль, сухие фрукты, мед, вино и пиво, а свежие овощи и фрукты будут поставляться из нубийских деревень. Начались работы по созданию Малого храма Хатор в скалах, а что касается Большого храма, то все ждут высочайшей воли.

Пиай откинулся назад. Царь приказал ему начинать Большой храм только после того, как будет учтен опыт строительства Малого храма.

Сначала он должен изготовить статуи в храме Мертвых, и, даже если он обработает только важнейшие части, оставив прочее ученику, ему потребуется для этого по меньшей мере месяц. Принцесса будет оставаться здесь, пока фараон не прибудет в Фивы, а потом они вместе отправятся на юг.

Пиай выглянул на улицу, где Ра добрался до горизонта и начал битву со змеем Апопом, который обвил его Ладью. Кровь поверженного змея окрасила вечернее небо в красный цвет, длинные тени поблекли, и наступили сумерки.

Пройдя через маленький двор дома для гостей, Пиай вошел в прохладную воду маленького бассейна и велел слуге натереть свое тело драгоценным маслом. После ванны его обрызгали с ног до головы ароматной водой. Он надел свежий передник и новые сандалии, выбрал простые украшения. Все они были подарками царя с его именными картушами.

Потом Пиай направился ко дворцу и велел доложить о себе принцессе Мерит.

— Мы ужинаем сегодня одни, — приветствовала она его. — Только ты и я. Ты расскажешь мне о своей работе, а я сообщу тебе об интригах жрецов Амона.

Стол был накрыт на воздухе, на высокой террасе маленького дворцового сада. Отсюда открывался вид на тамариски, пальмы и сикоморы, наполовину прикрывавшие пруд, на узкие посыпанные галькой дорожки, обрамленные кустарником и цветами. Где-то в саду неутомимо ворковали голуби, в кустах ссорились воробьи, и робкий удод издалека смотрел на стол людей. С испуганным криком он взлетел, когда к нему прыгнула ухоженная кошка с золотым ошейником.

Мерит хлопнула в ладоши:

— Он оказался все же быстрее, чем маленькая Баст! Как ни корми кошку, страсть к охоте у нее не отобьешь.

— Эта страсть роднит их с людьми. Охотнику тоже не нужно быть голодным, чтобы гнаться за животными.

— Я не терплю, когда отец с братьями отправляется на охоту, чтобы потом вернуться с целыми связками убитых перепелов и уток. Недостойно охотиться за более слабыми, если не живешь этим, как, например, рыбаки.

Пиай улыбнулся:

— Кошка тоже охотится за более слабыми животными…

— Она сама животное и слушается своих инстинктов, от которых не может отказаться, даже если мы ее приручили. У человека же есть сердце, которое руководит его разумом, и он знает, что делает. Если убивает воин, или мясник, или рыбак и охотник, потому что это их ремесло, это еще может считаться справедливым. Но мне претит бессмысленное убийство ради чистого удовольствия. Вот там, у пруда, ручной ибис, или влюбленные голубки с их неутомимым воркованием, или дерзкие воробьи с их бесконечным спором — зачем убивать эти создания без смысла, без пользы?

Она говорила со страстью, и Пиай видел, как нежно-розовая краска заливает ее лицо.

— Я едва думал об этом, — признался он, — работа для фараона оставляет мне мало времени даже на раздумья. Может быть, ты права, я не знаю. Если Благой Бог с сыновьями отправляется на охоту, они не только убивают, они упражняются в ловкости, как воины, двигаются на свежем воздухе и доставляют добычу в дворцовые кухни…

— Замолчи! — воскликнула Мерит. — Ты, кажется, меня не понимаешь.

Тем временем вышколенные слуги почти беззвучно принесли кушанья. Было много овощей в кислых и сладких соусах, поджаренная с латуком нильская рыба, к этому хлеб с кунжутом, дыни и тонко нарезанная редька. Затем последовали поджаренные на вертеле, фаршированные инжиром голуби, миска с грудками гусей и перепелов, а на десерт гранаты, свежий инжир, виноград и орехи в меду.

Мерит пила только воду, для Пиайя же стояли наготове вино и пиво. Однако сегодня он тоже пил только воду, чтобы Мерит не подумала, что он любитель возлияний.

Пока они наслаждались едой, Пиай заметил:

— Вот они теперь лежат, голуби и перепела, убийство которых так тебя печалит. Но они тоже порадовались в своей жизни.

Мерит погрозила ему пальцем.

— Не переиначивай мои слова. Этих птиц вырастили в клетках, их убил повар. За ними не гонялись с луком из чистого удовольствия.

Пиай в знак поражения поднял обе руки:

— Тут я не могу тебе противоречить.

После обеда он велел наполнить себе кубок вином и сказал:

— Я хотел бы еще раз остаться наедине с тобой, Мерит. Без того, чтобы слуги шныряли туда и сюда, без охраны у дверей, без всего этого, без вечно болтающего роя женщин, которые сопровождают тебя.

— Но мы здесь одни, мой друг. Болтливых гусынь я отослала, слуги не в счет, а стража стоит перед дворцом. Не гляди так мрачно. Если ты общаешься с принцессой, ты должен считаться с тысячей глаз, которые за тобой наблюдают, и тысячей ушей, которые к тебе прислушиваются.

— Тысяча глаз и ушей — слишком много…

Мерит рассмеялась и сказала слуге:

— Пусть войдет арфист!

Вошедший музыкант встал на колени и произнес церемониальное приветствие.

— Поднимись, старик, и спой нам что-нибудь веселое, — потребовала Мерит.

— Может быть, любовную песню… — предложил Пиай.

Мерит поморщилась, но все же произнесла:

— Почему нет? Ты знаешь красивую?

Арфист взял на инструменте вступительные аккорды и запел красивым, хорошо поставленным голосом:

Маленькая сикомора,
Которую она посадила своей рукой,
Умеет говорить,
И ее слова, словно сладкий мед.
Она очаровательна, ее листва прекрасна,
Зеленее, чем у папируса.
Она обильна, и ягоды ее
Краснее рубина.
Цвет ее листьев подобен стеклу,
Ее ствол сверкает, как опал,
Ее тень прохладна.
Она посылает свое письмо через маленькую девочку,
Она велит ей торопиться к любимому:
Приди и побудь в саду,
Приди и радостно встреть сегодняшний день,
И завтрашний день, и послезавтрашний,
Посиди в моей тени.
Твой друг сидит справа от тебя,
Он опьянен, а ты следуешь тому, что он говорит.
Я молчалива и не скажу, что я видела,
И ничего не выболтаю…

Мерит зааплодировала, а Пиай сказал: