Петр Киле - Телестерион [Сборник сюит]

• Название: Телестерион [Сборник сюит]
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Поэзия

Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря. Посвящение предполагало обретение бессмертия души, как и театр — посвящение в таинства жизни и искусства, в чем и смысл нашего Телестериона.

Небольшие отрывки из поэм, трагедий и комедий здесь представлены как сюиты (последовательность танцевальных и музыкальных вариаций, стало быть, и драматических), в которых оживают персонажи из мифов и истории за тысячелетия в звездные часы человечества, словно в самом деле обретшие бессмертие, а с ними и мы на краткий миг земного бытия.

---

Вдруг словно гаснет свет и вновь вспыхивает, всколыхнув многолюдный зал в тревоге и смятеньи. Проносятся шепот и возгласы: "Война?! Японский флот бомбардирует Порт-Артур". Между тем музыка вальса кружит в танце беззаботные пары.

5

Санкт-Петербург. Академия художеств. Одна из аудиторий на втором этаже с окнами на площадь перед Николаевским мостом слева и 5–4 Линии. Серов, Матэ; то и дело входят и уходят преподаватели и ученики.

1-й у ч е н и к (выглядывая в окна). Это солдаты Финляндского полка. Их ружья составлены в козлы; сами они возятся, как дети, чтобы как-то согреться. Через мост никого не пускают.

2-й у ч е н и к. Повозка Красного креста!

1-й у ч е н и к. Везде в домах припрятаны войска. Неужели стрелять будут?

1-й п р е п о д а в а т е л ь. Вход с 4-ой Линии закрыт. Меня последнего пропустили. Сторож говорит, велено никого не пущать и не выпускать — скоро рабочие придут, к мосту их не пустят и что тут будет?

2-й п р е п о д а в а т е л ь. Тут и уланы. Вчера вечером они стояли у нас во дворе. Ученики объявили, не будут работать, если уланы не уйдут. Я как дежурный зашел к офицерам, находившихся в квартире Репина, сообщил им о волнении, которое вызвало среди учеников их присутствие в Академии. "С удовольствием уйдем, если пристав укажет нам другое место для ночевки", — сказали они. Пристав же сослался на приказание градоначальника и вице-президента Академии графа Толстого.

С е р о в (глядя в окно и что-то зарисовывая). Войска-то подчиняются разве не великому князю Владимиру Александровичу, президенту Академии художеств, то бишь главнокомандующему Петербургским военным округом? Вот какая заковыка тут выходит.

2-й п р е п о д а в а т е л ь. Граф, оказывается, не ведал о впуске уланов во двор Академии, по его настоянию уланы ушли, и ученики успокоились.

М а т э. Уланы далеко ушли, до угла 5-ой Линии. Здесь, у стен Академии, войска устроили форменную засаду рабочим.

С е р о в. Надо полагать, у всех мостов. Однако это странно. Отчего же испугались власти попа Гапона? Ведь он возглавил рабочие собрания с одобрения полиции, чтобы противодействовать влиянию революционеров. Плеве убит, и поп Гапон, очевидно, почувствовал вкус к власти. Он призвал свою паству обратиться непосредственно к царю-батюшке с петицией. В ней-то все и дело. Там, говорят, много чего написано, вплоть до избрания народных представителей.

М а т э. Как же! Настоящая крамола.

Разносится быстрый и дробный цокот копыт.

1-й у ч е н и к. Два вестовых прискакали. Докладывают офицеру, он вскакивает на лошадь и дает знак.

Раздается сигнал трубача.

Это в атаку! Засверкали шашки на солнце.

2-й у ч е н и к. Скомандовал и пехотный полковник, и передняя шеренга финляндцев, став на колено, дула ружей направила вдоль улицы.

2-й п р е п о д а в а т е л ь (вскакивая на подоконник и открывая форточку). А рабочие здесь, совсем близко, на расстоянии шести-семи саженей. Толпа огромная. Много женщин и детей. Там и студенты.

Слышен голос офицера: "Смирно! Наступать!"

Уланы понеслись вперед, толпа подается в стороны, пропуская их.

Слышны голоса мужчин и женщин: "Товарищи, не бейте! Братцы! Не стреляйте! Мы мирно пойдем! Не убивайте, ведь мы — ваши же! Слушайте, товарищи!"

Разносится неистовый голос: "Не смейте! Ни шагу! Всех перебьем, если двинетесь с места!"

Это пристав командует. Лошади наступают на рабочих, все смешалось. Бьют, рубят… (Падает с подоконника, его подхватывают Серов и Матэ, бледные и безмолвные.) Толпа подает назад, к Большому проспекту, часть бежит в Академический переулок. Раненые мечутся, лежит убитый у нас под окном, всюду кровь, иконы и хоругви.

1-й у ч е н и к. На крышу! Оттуда мы увидим!

Одни уходят, другие то и дело заглядывают с новыми известиями. Серов, продолжая лихорадочно водить карандашом по листу блокнота, пошатывается.

М а т э (суетясь). Тебе нехорошо? Идем. Нет, лучше сядь. И не молчи.

                  С е р о в
                (про себя)
О чем тут говорить? Какой кошмар!

                   М а т э
Бледней, чем смерть. Таким тебя не видел.
Ну, не держи у сердца эту тяжесть,
Отринь весь этот ужас с возмущеньем.

                  С е р о в
                  (про себя)
Я возмущен, я в бешенстве, я в гневе,
Но голоса не слышу своего,
Как будто я удавлен и раздавлен,
Лишь бег коней и взмахи сотен сабель
Над головами женщин и мужчин
С детьми, с иконами — пред светлым ликом
Христа и богоматери, — что ж это?
Как сон ужасный, душу мне замутил;
Боюсь, не вынесу я этой пытки.
Я на дыбе, и тяжек даже стон.
    (Словно бы приходя в себя.)
Однако как расчувствовался, а?

                  М а т э
Ах, кровь вновь прилила к щекам твоим.
А то, как ворох пожелтевших листьев,
Безжизненно выказывая лик,
Поник, ну, краше в гроб кладут, пожалуй.

                 С е р о в
 (порываясь куда-то и пошатываясь)
А ведь войска повсюду царь собрал —
У Троицкого моста, у предместий
И на Дворцовой площади, и всюду —
Стрельба в упор и сабли наотмашь.

Наступают ранние зимние сумерки. То и дело вбегают с новыми известиями о побоище в разных концах города.

                    М а т э
Да ты, как ясновидящий. Стреляют
По саду у Адмиралтейства, где
Собрались любопытные, доносят,
Детей с деревьев сносят, как ворон.

                   С е р о в
    (будто заговариваясь)
Ворона — птица с грацией особой,
С умом, с достоинством, ну, словом, личность
С сознанием своих движений, мыслей
О мире в целом; впрочем, таковы,
Мне кажется, все звери; человек же
Напрасно счел себя умней и выше,
Лишь превзойдя в жестокости зверей.

                     М а т э
Теперь о чем?

                   С е р о в
       (вскакивая на ноги)
                         Мальчишки на деревьях.
То стая не ворон, а дети, царь!

6

Царское Село. Александровский дворец. Покои государя. Николай и Александра Федоровна.

             Н и к о л а й
Не надо, Аликс, снова о делах.
Дай выкурить спокойно мне сигару.

      А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н а
Да разве о делах пекусь я, Ники?
Твой дядя князь Сергей погиб в Кремле,
Как Александр Второй, от взрыва бомбы…

             Н и к о л а й
Как Плеве, друг мой и министр верный.
Теперь подступятся ко мне, пожалуй.
Ах, Господи! Помилуй и прости.

     А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н а
Нет, что вообразила о себе
Несчастная моя сестра? Прощает
Убийцу с целью сходатайствовать
У власти о смягченьи приговора,
Не справившись у нас о снисхожденьи,
Возможно ли оно теперь, когда
В опасности особа государя?

              Н и к о л а й
В несчастьи сердобольной станешь, это
По-христиански, умилила всех.

      А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н а
Ну, героиня! В камеру к убийце
Без страха, даже отвращенья входит.
Ей славы хочется, любви народной,
А нас пускай все ненавидят пуще?

              Н и к о л а й
Все это неприятно, ты права.
А дядя? Говорили, всю Москву
Он революционизировал,
Хотя ведь делом занимался мало.

    А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н а
На Трепове там все держалось, верно;
С его уходом князь был обречен.

              Н и к о л а й
Есть промысел во всем.

    А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н а
                                           Теперь он с нами,
Как верный пес, пугливый и бесстрашный,
С чутьем опасности, и мне спокойней;
Недремлющее око стережет
Покой и жизнь семьи; ты верь, как я,
Войну и смуту превозмочь сумеем,
Как сына мы дождались наконец,
Наследника российского престола.
       (Ласкаясь, задумывается.)
И если что случилось бы с тобой,
С младенцем сможем мы взойти на трон.

              Н и к о л а й
Ну, да? Какие бравые цари!

    А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н а
Прими же генерала; он приехал
По случаю к барону Фредериксу,
Но лучше сам доложит то, что хочет.
                 (Уходит.)

Н и к о л а й. Ну, хорошо. Я учредил санкт-петербургское генерал-губернаторство для него; я назначил министром внутренних дел Булыгина по его предложению; ему все мало, пишет мне почти ежедневно.