Арнольд Якоби - Сеньор Кон-Тики

• Название: Сеньор Кон-Тики
• Автор: Арнольд Якоби
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1970

Необычное плавание папирусной ладьи «Ра» вновь заставило весь мир заговорить об отважном норвежском исследователе Туре Хейердале. Мало кто не читал его книг «Путешествие на Кон-Тики», «Аку-Аку» и «В поисках рая», завоевавших симпатии советских и зарубежных читателей. А много ли мы знаем об авторе этих книг, знаменитом путешественнике и ученом Туре Хейердале?

Книга восполняет этот пробел. Соученик Тура Хейердала по школе, его друг Арнольд Якоби тепло рассказывает о жизни и захватывающих научных поисках руководителя экспедиций, ставших выдающимися географическими событиями XX века.

---

Да, трудновато было бы замолчать экспедицию в разгар «горячки Кон-Тики»…

В Швеции, где успех Тура был особенно велик, его ожидала и самая ожесточенная критика. Специалист по Тихому океану ботаник Карл Скоттсберг отнюдь не был сторонником тактики замалчивания. Напротив, он написал рецензию на «Экспедицию Кон-Тики» так, словно это был научный труд, — прием, к которому потом прибегали ученые и в других странах. В видной гётеборгской газете он признал плавание «Кон-Тики» замечательным спортивным достижением, и книга-де превосходная, но моряк Хейердал вовсе не ученый, читатели не могут принять всерьез его научные доводы. Хейердал пишет об острове Пасхи, а сам никогда не бывал там. Зато он, Скоттсберг, был на Пасхе, изучал местную флору. И он может сообщить, что рассказ Хейердала о том, как могли быть воздвигнуты гигантские статуи, неверен. К тому же в книге неправильно указаны их размеры. Автору следовало бы, прежде чем садиться писать книгу, почитать труд французского этнографа Метро об острове Пасхи.

Тур немедленно сообщил в той же газете, что предполагаемый метод установки статуй как раз описан у Метро, а что до их размеров, то они взяты из книги путевых очерков самого Скоттсберга!

Чтобы выйти из неловкого положения, ботаник обратился к латыни. Не вдаваясь в аргументацию, он просто заметил, что Hibiscus tiliaceus, Thespesia и Triumfetta — ботанические свидетельства того, что люди пришли в Полинезию со стороны Азии. И добавил, что на этом считает дискуссию законченной. Профессор не знал, что его молодой оппонент как раз в это время готовил ботанический раздел своего труда «Американские индейцы в Тихом океане». Тур сразу ответил, что ни одно из этих растений не может служить аргументом, так как все три способны распространяться без помощи человека, a Hibiscus tiliaceus к тому же был столь же обычным в Южной Америке, как в Азии.

Скоттсберг воздержался от дальнейшего спора. Прошло восемь лет, прежде чем он снова выступил в газете, причем он пересмотрел свои взгляды и, как мы увидим дальше, полностью поддерживал Тура.

Но молодой гётеборгский археолог Стиг Рюден не замедлил выдвинуть на страницах гётеборгской газеты другое возражение. Хейердал-де говорит в своей книге о развалинах Тиауанако в Южной Америке, но единственными авторитетами, основательно изучившими это древнее культовое поселение, являются он, Рюден, и американский археолог доктор В. Беннет. По теории Хейердала, легендарный солнце-король Кон-Тики Виракоча некогда покинул это место и ушел в Тихий океан вместе со своими белыми бородатыми сподвижниками. Но такой легенды нет, это все выдумано. Тамошние индейцы такие же «краснокожие» и безбородые, как и все другие. К тому же «борода» тиауанакского бога, изображенного на парусе «Кон-Тики», может быть, вовсе и не борода, а кольцо, продетое сквозь нос!

Отвечая Рюдену, Тур документально показал, что легенда была записана первыми испанцами, попавшими в Тиауанако. Он процитировал также известных историков Вильяма Прескотта и Фридриха Гумбольдта. «Сюжет о бородатых белых людях повторяется в большинстве их легенд», — писал Прескотт об инках. Гумбольдт сообщал о развалинах Тиауанако: «…когда пришли испанцы, местные жители приписывали эти постройки белым бородатым людям, которые населяли Кордильеры задолго до основания империи инков». А голова на парусе «Кон-Тики» — копия с зарисовки каменного изваяния, найденного в Тиауанако тем самым Беннетом, на которого ссылается Рюден. Причем зарисовку сделал сам Беннет, и это он заключил, что статуя изображает бородатого человека.

Полемика в гётеборгской газете тянулась неделями, но последнее слово осталось за Туром, и Рюден никогда не смог ему этого простить. Что до Беннета, то он не включался в спор, пока через два года не вышел научный труд Тура. После этого он выступил с критической рецензией в «Нью-Йорк таймс», где, однако, признавал: «Количество и качество материала, собранного мистером Хейердалом, слишком велико, чтобы им пренебрегать. Отныне придется принимать во внимание американские вклады в полинезийские культуры».

В разгар «гётеборгской» дискуссии Туру нанесли удар с другой стороны, который ранил его так глубоко, что он едва не прекратил борьбу. В это время он вовсю трудился в Стокгольме, завершая перевод фильма «Кон-Тики» на широкую пленку. Как-то ночью, когда он, смертельно усталый, вернулся в гостиницу, раздался телефонный звонок. Звонили из Хельсинки. Финское телеграфное агентство запрашивало, что он собирается ответить на серьезное обвинение в «Нюа прессен», одной из ведущих хельсинкских газет. Профессор Рафаэль Карстен, крупнейший этнограф Финляндии, открыто обвинил Тура и его товарищей в мошенничестве. В статье под огромным заголовком «Кон-Тики — блеф» профессор называл теорию Хейердала сплошной ерундой. Ссылаясь на цитаты, якобы взятые из книги про экспедицию, он утверждал, что плот, который пересек Тихий океан, вовсе не был инкского типа. Будто бы, по словам самого Хейердала, плот «был намеренно сделан так, что если бы он перевернулся, то все равно мог бы плыть дальше». Карстен заключал: «Если хоть половина того, что рассказано в книге, правда, участники только чудом остались живы. Но, как известно, чудеса довольно редки».

Тур был настолько поражен, что смог только ответить репортеру, который ему позвонил, что никогда не говорил и не писал ничего подобного.

А профессор тут же выступил с новой статьей, утверждая, что цитаты взяты из книги про «Кон-Тики».

Впервые за много лет, что Тур отстаивал свою теорию, у него было такое ощущение, словно рушится все его незавершенное творение. Почтенный профессор на виду у всех налепил на него ярлык «обманщика», половину книги назвал ложью. А тут еще телепринтеры поспешили передать оскорбительное заявление Карстена в другие страны.

«Кон-Тики разоблачен», — твердили финские газеты, «Скандал в благородном научном семействе: знаменитый финский ученый называет путешествие „Кон-Тики“ блефом», — кричал заголовок одной из шведских газет. «Теория Кон-Тики — рекламный трюк?» — вопрошала датская пресса. «Блеф… Блеф!» — отдавалось эхо в норвежской печати.

Тур совсем сник. Несколько дней он ходил как оглушенный. Мысли путались, в ушах без конца звучало обвинение Карстена. Он не мог сосредоточиться, чтобы написать толковый ответ, его впервые мучила бессонница. Где бы он ни появлялся, непременно заходила речь о самом неприятном…

Наконец Тур поместил в стокгольмской «Свенска Дагбладет» статью, где показал, что в книге «Экспедиция Кон-Тики» нет слов, приводимых профессором, Карстен попросту подделал цитаты. Шесть человек рисковали жизнью, чтобы доказать, что бальсовый плот может пересечь Тихий океан с востока на запад. Пусть Карстен, сидя в удобном кресле, сколько угодно теоретизирует насчет миграций против ветра и течения, он обязан во всяком случае признать факт успешного плавания «Кон-Тики».

Карстен ответил в той же газете. Теперь он отрицал, что употребил слово «мошенничество». Заголовок «Кон-Тики — блеф» придуман в редакции, сам он озаглавил свою статью «Так называемая экспедиция „Кон-Тики“ в Тихом океане». И он не называл теорию Тура «сплошной ерундой». Это-де тоже выдумка репортера.

Через «Нюа прессен» товарищи Тура по плаванию обратились с открытым письмом к Карстену. Они требовали, чтобы он либо указал, что именно в книге про экспедицию является неправдой, либо публично отказался от своих обвинений. Здесь же был помещен ответ Карстена. Дескать, он не говорил о лжи, просто назвал «чудом» успешный исход экспедиции «Кон-Тики». «Это вовсе не означает, что я обвинил Хейердала во лжи. Напротив, это означает, что я признаю факт, хотя, как и большинство читателей, считаю его почти чудом».

Другие газеты не опубликовали опровержений Карстена, поэтому далеко не все читатели узнали, что он отверг свою причастность к обвинениям Тура в нечестности. Зато появилась заметка, будто профессор поклялся разнести «безмозглую» теорию Хейердала, если тот когда-либо издаст свой обещанный «научный» труд.

Пока шла эта газетная возня, призванная свести на нет научное значение экспедиции, Тур получил письмо, придавшее ему новые силы. Знаменитый шведский путешественник Свен Хедин писал:

«Я с большим интересом и волнением слежу за вашей научной работой и надеюсь, что она достойно увенчает замечательное плавание. В того, кто вершит большие дела, непременно вонзаются когти воронов зависти и сомнения. Но это значит так мало — и это входит в игру».

У Тура сложилось впечатление, что ученый мир противостоит ему единым фронтом. Но скоро оказалось, что у него есть приверженцы, о которых он не подозревал. Осенью 1949 года, когда со страниц скандинавской печати вовсю дул противный ветер, его пригласил к себе генеральный секретарь Шведского географического и антропологического общества доктор Карл Маннерфельт. В доме Маннерфельта Тур познакомился с профессором Улуфом Селлингом, одним из самых молодых и талантливых ученых Швеции. Селлинг специализировался на Тихом океане и немало поработал в Полинезии. Его интересовала древняя растительность Океании, поэтому он хорошо изучил ветры, течения и миграции людей, способствующие переносу растений. Селлинг работал очень тщательно, он составил одну из лучших в мире картотек богатой литературы о Полинезии. Эта картотека сослужила великую службу Туру. Беседа в доме Маннерфельта под Стокгольмом тоже сыграла важную роль не только для Тура, но и для обоих шведских ученых; они со временем стали его близкими друзьями. Селлинг познакомился с обширным материалом, который Тур подготовил к печати. Работа Хейердала произвела на него сильное впечатление; он писал впоследствии: «Таким образом, история Полинезии была привязана к прочной географической основе — циркуляции атмосферы и течений в Тихом океане».