Арнольд Якоби - Сеньор Кон-Тики

• Название: Сеньор Кон-Тики
• Автор: Арнольд Якоби
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1970

Необычное плавание папирусной ладьи «Ра» вновь заставило весь мир заговорить об отважном норвежском исследователе Туре Хейердале. Мало кто не читал его книг «Путешествие на Кон-Тики», «Аку-Аку» и «В поисках рая», завоевавших симпатии советских и зарубежных читателей. А много ли мы знаем об авторе этих книг, знаменитом путешественнике и ученом Туре Хейердале?

Книга восполняет этот пробел. Соученик Тура Хейердала по школе, его друг Арнольд Якоби тепло рассказывает о жизни и захватывающих научных поисках руководителя экспедиций, ставших выдающимися географическими событиями XX века.

---

Но вот стало известно, что на следующий день на комбинат прибудет санитарная инспекция. Тотчас бригаду разнорабочих послали наводить чистоту и порядок в плавильном цехе и вокруг него. Самые шумные машины остановили, и на час-другой воцарилась почти воскресная тишина. Тур мельком увидел несколько господ в черных костюмах, с крахмальными воротничками и галстуками. Кивая и улыбаясь, они торопливо прошли через цех и исчезли.

Последние дни в свинцовом цехе Тур ходил словно в полузабытьи. Он чувствовал смертельную усталость, внутри что-то надломилось. Не сомневаясь, что виновата работа, Тур придумывал вместе с Джимми отчаянные планы. Надо перебраться через границу в США, там они найдут не такую вредную работу. Сколотить маленький плот, замаскировать его зелеными ветками и спуститься вниз по протекающей мимо Трейла реке Колумбии в штат Вашингтон; добиваться въездной визы и трудоустройства бесполезно. Правда, потом еще останется, главная задача — перевезти семью Тура. Ничего, как-нибудь и это можно уладить.

Приготовления к побегу шли полным ходом, но тут вдруг у Тура поднялась высокая температура, заболели глаза. Он едва добрался домой в Россленд. Вызвали врача, оказалось — корь. Когда болезнь отпустила Тура и он поднялся на ноги, ему еще долго было не до приключений. Он снова попал в бригаду разнорабочих. Тур заикнулся о том, что не прочь поработать на другом участке. Но если он рассчитывал получить лучшую работу, то ошибался.

Вместе с Джимми и еще одним грузчиком его послали в мышьяковый цех. Мастером здесь был коротенький, тощий, желтолицый человек с вечными нарывами на шее. Говорили, будто он так пристрастился к мышьяку, что не может без него жить. Тур искренне его жалел, но к жалости вскоре примешалось отвращение. Заметив, что новые рабочие косятся на его шею, мастер отвернул ворот и дал им хорошенько налюбоваться на страшные язвы, после чего с явным злорадством заявил Туру и его товарищам, что и у них скоро появятся такие же. Потом вручил каждому по лопате и отправил их на чердак.

На полу чердака лежал толстый слой мелкого мышьякового порошка. От рабочих требовалось, чтобы они, прикрыв маской нос и рот, сгребали этот порошок к узкому люку в полу. Как они ни старались работать осторожно, в воздух взлетали облака белой пыли. Кто-то предупредил их, что достаточно щепотки этого вещества, чтобы отправить человека на тот свет. Они трудились добросовестно, но Тур сразу решил, что больше одного дня не задержится на этом участке.

Из люка мышьяк попадал в трубу, которая пронизывала все три этажа. На первом этаже по рельсам ходили открытые вагонетки длиной около двух метров, они поочередно останавливались под трубопроводом. Чтобы порошок не разлетался, на конец трубы был надет защитный брезентовый фартук в виде опрокинутой воронки. Рядом с рельсами стоял столб с кнопками сигнализации. Как только вагонетка наполнялась, мастер нажимал кнопку, и на чердаке загоралась красная лампочка. Зеленый свет означал, что ждет следующая вагонетка, и парни снова брались за лопаты.

Мастер примерно знал, за сколько времени заполняется вагонетка. Похлопает для проверки по брезенту, нажмет сигнальную кнопку, поднимет фартук и подает следующую.

В обеденный перерыв Тур призадумался. Как избавиться от этой опасной работы? Просто сказать «нет» нельзя, но… И тут его осенило. Тур придумал план, который тотчас был одобрен его товарищами. Вернувшись после перерыва на чердак, они с утроенной скоростью принялись сгребать мышьяк. И пока мастер собрался проверить вагонетку, весь трубопровод до третьего этажа был набит порошком. Мысленно они представляли себе, как он хлопает по фартуку и нажимает красную кнопку. В следующую секунду из трубопровода хлынула струя порошка. Прошло несколько напряженных минут, дверь распахнулась, и появился мастер, с ног до головы обсыпанный мышьяком. От ярости он не мог вымолвить ни слова. Рабочие уверяли, что старались без всякой задней мысли, но он-то понимал, что дело нечисто. В конце концов Тур сознался и получил отставку.

Снова он попал в трудное положение. Правда, Тур добился уважения рабочих, но от них не зависело дать ему работу, а на те деньги, что он скопил, долго не проживешь. И тут инженер Лепсё впервые вмешался лично. Из-за антинорвежских настроений ему самому приходилось нелегко, и все-таки он помог соотечественнику получить работу, за что Тур был ему бесконечно благодарен. Теперь он же предложил перевести молодого норвежца в опытный цех комбината, созданный при его, Лепсё, прямом участии. Сперва Тура поставили подручным: основной его обязанностью было подвозить на тачке свинец плавильщику. Дело нехитрое, к тому же в цехе было светло и воздух свежий, так как здание было открыто в сторону склада.

Тур почтительно смотрел на плавильщика, который с видом знатока тянул за веревки, крутил ручки, открывал смотровое окошечко и заносил в журнал всевозможные данные. Но однажды плавильщик заболел, и Туру велели занять его место у печи. Он всегда чуть ли не враждебно смотрел на технику, и, когда мастер после короткого инструктажа велел приступать, Тур слегка опешил. Отупело глядя на приборы и качающиеся стрелки, он спрашивал себя, неужели он недотепа — ведь ничего не понял! Потом вежливо попросил повторить инструктаж. Мастер осведомился, понимает ли Тур по-английски, и объяснил еще раз. Как только он ушел, Тур записал все, что успел запомнить, и начал действовать, утешая себя тем, что цех экспериментальный…

И почти сразу случилось происшествие: когда кран поднес к тиглю свинец, слиток сорвался и волна расплавленного металла перехлестнула через край. Тур соскочил с низкой платформы, по его словно ущипнули сзади раскаленными клещами. Когда он наконец отважился сунуть руку в задний карман, то извлек оттуда плоский кусок еще горячего свинца.

Конечно, Тур тут был ни при чем, и, к счастью, этим его злоключения ограничились. По мере того как он убеждался, что дело вовсе нехитрое, росла его уверенность. Суть работы заключалась прежде всего в том, чтобы наблюдать за длительностью плавки, изменениями цвета, рябью и образованием корки на поверхности жидкого металла. Наблюдения записывались в журнал, и тут Туру пригодились его дотошность и описательный дар. Начальство вскоре поняло, что новый плавильщик не рядовой работяга. Потом инженер Лепсё в одном письме так характеризовал его: «…Тур Хейердал был необычным рабочим. Он проявлял такой интерес и такое рвение, словно сам поставил эксперимент. Если бы он заинтересовался техникой, то, несомненно, немалого достиг бы в этой области…»

Мастером экспериментального цеха был кареглазый итальянец, улыбка которого напоминала про южное солнце. На комбинате его звали Загадка. По мнению одних, это прозвище он получил потому, что не знал, кто его отец. Другие считали, что все дело в его загадочном поведении. Говорили, будто Загадка не умеет читать и писать. Товарищи видели, как он, получая зарплату, чертит крестик в ведомости и кивает кассиру:

— Ну, ты меня знаешь!

Однако из грудного кармашка Загадки торчал целый набор карандашей и самопишущих ручек. Да еще огромный карандаш, похожий на торпеду, был заложен за ухо.

Туру как-то не верилось, что мастер совсем не читает. Проверяя работу, итальянец открывал лежащий на конторке журнал, пробегал взглядом несколько страниц и говорил, кивая:

— Так-так, порядок!

Но ребята продолжали твердить, что мастер неграмотный. Тогда Тур решил устроить проверку. Он положил журнал вверх ногами. Подошел Загадка, оперся локтем о конторку, внимательно «прочел», не заметив подвоха, две страницы и с улыбкой повернулся к Туру:

— Так-так, порядок!

Тур искренне уважал этого человека, которому неграмотность — серьезная беда в наше время — не мешала быть отличным работником. Другого такого мастера не сыскать: всегда одинаково вежливый и доброжелательный, будь то с начальством или с подчиненными. Наверно, итальянец был бы вполне счастлив, если бы не постоянный страх, что кто-нибудь разоблачит «тайну», которую он так старался сохранить.

Однажды, придя на работу, Тур увидел на полу какую-то деталь и привязанную к ней бумажку с надписью: «Не трогать!» Немного погодя появился Загадка. Тур видел из-за печи, как он, заметив деталь, нагнулся и поглядел на бумажку. Сдвинул кепку назад, почесал в затылке и посмотрел вокруг. Никого не заметил, повернулся и быстро пошел обратно. А через несколько минут откуда-то донесся его голос:

— Тур! Тур!

Тур вышел из цеха и увидел Загадку в одном из окон верхнего этажа.

— Там что — к детали бумажка какая-то привязана?

— Да.

— A что на ней написано?

Тур ответил. Загадка жестом поблагодарил его, явно обрадованный, что все обошлось.

В другой раз мастеру вручили какое-то письменное распоряжение. Он сунул бумагу в нагрудный кармашек, зашел за угол, подвернул рукава и опустил руки по локоть в бочку с какой-то грязной жижей. Потом подошел к Туру, показал большим пальцем на кармашек и попросил: