Степан Кулик - Витязь в медвежьей шкуре

• Название: Витязь в медвежьей шкуре
• Автор: Степан Кулик
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-516-00108-6

Ты можешь бить себя в грудь и клясться, что добрый и миролюбивый. А также — белый и пушистый, как кролик наизнанку, но кто ж тебе поверит, если выглядишь ты великаном, на плечах — шкура полярного медведя, а в руках дубина, с которой гигантопитеки мамонтов гоняли. Шалишь, брат!.. Не повезло с самого начала, теперь уж ничего не попишешь: крутись-вертись, а образу соответствуй. Ну, или нагни судьбу через колено, если ума и силенок хватит.

---

— Как же вы от него отбились.

— За луки схватились… А оно, когда стрелы на себя нацеленные узрело, так сразу стрекача и задало.

— Сходится! — вскочил на ноги Раж. — Все точь-в-точь!.. От нас оно тоже убежало, как лучников увидело. Умная зверюга. Понимает, что от стрел ему не уклониться. Повезло вам!.. А у тех, видно, луков не было…

— Это у кого? — заинтересовался Круглей.

— Да мы тут по пути наткнулись… Жуткое место. Видимо, на наше чудище разбойники сдуру напали. Или оно само проголодалось?.. В общем, там зверье лесное уже хорошенько потрудилось, толком и не понять ничего по останкам. Но дюжины три, не меньше людоед этот уложил.

— Почему людоед?

— А зачем ему еще нападать? И головы отрывать? Наверняка мозг выедает…

— Тьфу, — сплюнул купец. — У разбойников что — тоже голов не было?

— Все пооткручивал, вражина… до единой… — весомо кивнул десятник, но божиться не стал.

— М-да. И откуда такая напасть взялась?

— Кабы то знать… — вздохнул Раж.

— Слушай, десятник… — тронул его за рукав купец, будто только что сообразил. — А поехали завтра вместе. До Гати уже рукой подать. А я тебя и твоих парней в тамошней харчевне славно угощу.

«Молодец! Я, может, и не сообразил бы. А десятник точно заподозрил бы что-то, не попроси купец охраны. Зато теперь все путем, все толково».

— Нет, гость Круглей, извини. У меня другая служба. Покуда мы с твоими волами до Гати доплетемся, я уже в Белозерск возвращаться стану. Если людоеда проклятого не найду раньше. Тут он где-то! — скрежетнул зубами княжеский знаменосец. — Я его нутром чую!

«Вот так и обзаводятся кровными врагами. А спрашивается, что лично ему я сделал плохого?»

Десятник в сердцах даже ногой топнул.

— Эй! Парни! Хватить прохлаждаться! По коням!

Дисциплина в княжеской дружине оказалась на уровне. Почти как в комедии «Иван Васильевич меняет профессию». Не успел десятник приказ отдать, как ратники уже в седла попрыгали, ноги в стремена вставили и готовы походную песню запевать.

Зеленою весной, под старою сосной,
Ванюша с любимой прощается.
Кольчугою звенит и нежно говорит…

— А может… — продолжил Круглей. Не очень убедительно, но и не выпадая из образа.

— Да не боись, купец! — на коне к десятнику вернулось прежнее высокомерие. — Позади тебя чисто. А впереди, если и есть какая засада — так мы всех распугаем. Доберешься до Гати как по Императорскому тракту. Ну а встретимся там, тогда и обсудим твое предложение о совместной трапезе… Га-га-га…

Отряд «людоедоловов» поскакал дальше, а Круглей, проводив их взглядом, поманил к себе Озара и Кузьму. Что-то шепнул охранникам так, что я не расслышал. А потом все трое двинулись в мою сторону.

«Угу. Судя по всему, намечается разговор по душам. Ох, не ко времени. И что прикажете делать? Тупить и от всего отрекаться? Мол, я — не я и шкура не моя. Или — положиться на судьбу и попытаться найти с этими людьми общий язык. Ведь не чужие мы теперь, в одном бою были. А жизнь, сообща отнятая у врага, объединяет не хуже родной крови. Всю правду, конечно, не расскажешь — но кое-что можно и приоткрыть.

Соображай, голова, думай. Картуз куплю…

Хотя, если не говорить всего, то чем нынешняя версия о варваре из далекой страны хуже? Я ж, если понадобится, так подробно и непротиворечиво родные места опишу, что ни один детектор лжи не подкопается. Решено! Пока остаемся Степаном-Варваром из далекой и снежной Украины. Той самой, где в лесах и долинах проживает много диких донов Педров…»

— Степан! — купец окликнул меня шагов с пяти. — Разговор есть. Не уснул еще?

— Нет… — я сел, опираясь спиной о ствол дуба. — Зачем ты спрашиваешь, сплю я или нет?

Вопрос не ахти какой умный, но настрой надо было сбить с излишней серьезности. Очень уж решительно глядели на меня попутчики.

— Странный обычай. Разве спящий может ответить?

— А ты не так глуп, каким хочешь казаться, — проворчал Круглей. — Даже я поверил.

— Не понимаю тебя… — я говорил спокойно, не меняя тона. — Зачем казаться? Здесь глупым быть хорошо? — я прибавил в голос немного удивления и огорчения. — Жаль. Степан умный. Чужой — да. Много видит впервые — да. Не считать деньги — да. Глупый — нет. Степан воин! Глупый воин — мертвый падаль. Долго не жить. Глупый — плохо.

— Да. Ты прав, Степан, — купец, видимо, что-то окончательно для себя решил, потому что подошел ближе и сел на свое прежнее место, напротив меня.

Свободно сел, раскованно.

— Дурной голове везде убыток. И как я уже говорил раньше, я добро помню и зла тебе не желаю. Давай уже расскажи нам о себе. Одна голова хорошо, а четыре — лучше. Подумаем сообща, как быть… Негоже с такой тенью путешествовать. Раньше или позже — она тебя настигнет. А поскольку от чудища, о котором так горячо рассказывал Раж, на тебе только шкура, да и та — явно с чужого плеча, отбиться от ратников ты вряд ли сумеешь. Ну а на дыбе княжеские дознаватели вложат в твои уста любое признание. Ты уж поверь.

* * *

— Не понимаю…

Я принял самый тупой вид, какой только смог на себя напустить.

— Я нарушить закон?

— Этого я пока не знаю, — пожал плечами Круглей. — Но если ты хоть как-то причастен к смерти княжича Витойта — боюсь, о законе можешь забыть. Даже если бы у тебя нашлось, чем заплатить виру. Князья за свою кровь золото не берут, только жизнями. Или — городами… — последние слова купец пробормотал едва слышно, словно напоминая о чем-то самому себе.

Черт, черт и черт! Ну что мне делать? Продолжать изображать недалекого здоровяка, впервые в жизни с Карпатских кряжей спустившегося к людям обменять трембиту на соль и спички и узнавшего, что советской власти больше нет. Как, впрочем, и никакой другой тоже. Помог тот же Круглей.

Купец не мог изучать психологию, но разбирался в ней не хуже иных дипломированных специалистов.

Не дождавшись от меня ответа в отведенный срок, он улыбнулся, непринужденно покинул зону противостояния, подсел ко мне сбоку и положил руку на колено. Глядя при этом прямо в глаза.

— Да, ты прав, Степан. Пока мы не выпили с тобой братины, полного доверия нет. Но я готов это сделать хоть сейчас. Примешь ли ты мою кровь и мою дружбу?

Вот тебе бабка и Юрьев день! Купец предлагает мне ни больше ни меньше — стать его побратимом! Что на Руси, да и не только в ней, всегда считалось высшим проявлением родства и доверия. Брат или друг могут предать, побратим — никогда. И отказаться от такого предложения — значит нанести смертельное оскорбление. Хуже, чем в лицо плюнуть!..

Так что раздумывать некогда. Да и незачем, если честно. Побратим гостя — это не дикий варвар из неведомых стран. Это уже чин. И немалый!

— Приму. Считаешь, я достоин?

— Эй, парни! Несите сюда братину! — вместо ответа обернулся Круглей к Озару и Кузьме.

— А ты не слишком торопишься, Круглей?

Похоже, старшой не спорил с купцом, но и не одобрял такого решения.

— Скажи, Озар, сколько мы с тобою вместе по дорогам ходим?

— Считать по твоей части, — проворчал тот. — Много…

— Это ты в самое яблочко подметил, — кивнул Круглей. — Именно: считать и думать — по моей части. И потому что я это умею, мы еще ни разу без прибытка не возвращались.

— А как же тот случай…

— То был мой третий самостоятельный поход, — перебил Озара купец. — Тогда я был молод и глуп. Вон, как Кузьма в сравнении с тобой. С тех пор много воды утекло. Я научился кое-чему и теперь, не бахвалясь, могу утверждать, что немного понимаю и разбираюсь в купеческом деле. А главное — в людях.

— Может, ты и прав, — пошел на попятную старшой. — Есть в этом парне что-то. Необычное…

— Ну да, — встрял в разговор и Кузьма. — Конечно, есть. Он же варвар?

Мужчины переглянулись и рассмеялись. Наверно, поняли, что и сами не слишком отличаются суждениями от юноши. Просто он еще не умеет так хорошо скрывать свои мысли. А по сути…

— Ладно, будь по-твоему. — Озар развернулся и зашагал к возам.

— Дай-то Бог, — перекрестился купец, посматривая на меня. А потом прибавил чуть тише и в сторону: — Дай-то Бог… Но, чувствую — не ошибаюсь…

Мне бы его уверенность. А ведь побратимство, как братина — с двумя ручками. Он во мне что-то разглядел пытливым купеческим взором, а что я о торговце, то бишь госте Круглее из Белозерья знаю? И брать на себя такие обязательства?! А вдруг он… Хотя, если по совокупности.

— Я вижу, Степан, что ты в смятении пребываешь?

— Нет… Но…

Красноречиво. Ничего не скажешь. Зато точно отражает мои мысли.

— Наверное, традиции наших народов схожи, но не до конца, — кивнул Круглей, видимо, все-таки сумевший что-то понять из моего мычания. — Позволь объяснить, а то ты побледнел, прямо как шкура людоеда… Ха-ха-ха…