Бенгт Даниельссон - Позабытые острова

• Название: Позабытые острова
• Автор: Бенгт Даниельссон
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1965

Книга знакомит с традиционной культурой и бытом наименее изученной группы обитателей Восточной Полинезии — островитян Маркизского архипелага, а особенно — с современным состоянием этих островитян, с той социальной и культурно-бытовой обстановкой, какая сложилась на Маркизских островах после полуторавекового хозяйничанья европейских колонизаторов.

---

— Конечно, когда тут жили Тури и его жена, все выглядело веселей, — заметил Альфред точно в ответ на мои мысли. — Если бы вы видели дом Тури!

Тури… Тури… Молодой ученый… Я напряг память. Где-то я уже слышал это имя, слышал историю о доме Тури в апельсиновой долине. И вдруг меня осенило. Как я раньше не догадался! Ведь Тури сам рассказывал мне о своих приключениях, потому что Тури — это же Тур Хейердал! В молодости он отправился в свадебное путешествие в Полинезию и долго жил на Маркизских островах[29]. Я плохо знал их географию и почему-то решил, что он поселился на Хива-Оа. А выходит, что здесь! Долина, дом на каменной платформе, как раз перед войной — все совпадает! Островитяне называли его Тури, так им легче было произносить имя норвежца.

Между прочим, именно рассказ Тура Хейердала помог мне и Марии-Терезе реалистически оценить Маркизские острова и побудил нас запастись всяческим снаряжением. И хорошо знал историю Хейердала, причем в гораздо более мрачной версии, чем та, которую нам преподнес Альфред.

В тридцатых годах Тур и его жена уехали из Норвегии. Они пресытились цивилизацией и твердо решили в корне переменить образ жизни. Кстати, Тур далеко не первый вступил в конфликт с нашим нервным, напряженным и жестоким цивилизованным бытом. Уже во времена Руссо в придворных кругах Франции было модным, облачившись в костюм пастушка или пастушки, прогуливаться в дворцовых парках, ведя на привязи беленькую овечку. Последующие поколения писали примитивистские стихи или становились нудистами.

Тур Хейердал с презрением относился к подобным полумерам. Уже тогда ему было присуще стремление все делать основательно. И он решил вернуться в каменный век, проверить, так ли уж хороша эта хваленая первобытная жизнь. Его рай должен был обладать приятным климатом и находиться возможно дальше от цивилизованных мест. Тщательное изучение вопроса привело его к выводу, что лучше всего этим требованиям отвечают Маркизские острова. И он без колебания купил два билета. В один конец.

Казалось бы, что удивительного в том, чтобы отправиться в Полинезию? Сотни, если не тысячи людей ежегодно едут туда, намереваясь, подобно Туру, начать новую, лучшую жизнь. Вернуться к природе. Но откровенно говоря, они жульничают. Во всяком случае, все те, кого встречал я. Они везут с собой немалую толику столь презираемой ими цивилизации: инструменты, деньги, книги, одежду и прочее. Кое-кто пытается, правда, вести тот же образ жизни, что нынешние островитяне, но они забывают: в наши дни полинезийцы живут совсем иначе, чем прежде. Они не добывают огонь трением, а пользуются спичками. Они варят пищу в кастрюлях. Пьют молоко, едят сыр и говядину — продукты, ввезенные европейцами. Это перечисление можно продолжать бесконечно. Нет, тот, кто уподобляется современным островитянам (а даже на это мало кто согласен), не возвращается к природе. Для этого нужно вернуться в гораздо более отдаленное прошлое.

Именно так собирались поступить Тур Хейердал и его жена. Их опыт был единственным в своем роде. И готовились они к нему основательно. Они не только изучили древнюю жизнь по книгам, но, прежде чем плыть на Маркизские острова, провели несколько месяцев на Таити, чтобы на практике перенять у полинезийцев все, что те еще помнили из старинных нравов и обычаев.

Почему Тур выбрал именно Омоа, я не знаю. Возможно, это было предрешено заранее, а может быть, тогда, как и теперь, Альфред как никто другой во всем архипелаге, радушно встречал белых. Так пли иначе, им отвели участок в долине, чтобы они построили себе там домик. Расчищая площадку, они первое время жили во временной постройке. Из раковин сделали тарелки, из скорлупы кокосового ореха — миски; плоды, которыми питались, пекли на костре. Принимали освежающие ванны в каменном бассейне, куда поступала вода из ручья. Им казалось, что они обрели рай.

Но первые восторги быстро прошли. Хотя они работали не покладая рук, чтобы расчистить участок, им не удалось до конца победить сумрак и влагу. Пища, лачуга, люди — все покрывалось плесенью. Полчища комаров отравляли существование, собранные плоды пожирали муравьи, жуки и прочие твари. Стало ясно, что нужен настоящий дом, но без помощи островитян его нельзя было построить достаточно быстро. Фатухивцы охотно вызвались помочь за хорошую поденную плату. Но почему-то дело подвигалось очень медленно. С утра помощники отправлялись в заросли за бамбуком и возвращались только вечером — с пустыми руками. В конце концов бамбук все же был заготовлен, но выяснилось, что его надо сушить. И так во всем. Словом, дом строился очень долго и обошелся дорого. А островитяне потребовали еще плату за участок.

Новое жилище было неплохим, зато все трудное становилось с питанием. На участке были только апельсиновые деревья и кокосовые пальмы. Выше в долине росло хлебное дерево, были бананы, но добывать плоды оказалось не так-то просто и не всегда они были зрелыми. Да и однообразная это пища. Туру и его жене опротивели фрукты, к тому же они никак не могли наесться досыта. Силы убывали — то ли из-за непривычного образа жизни, то ли из-за недостатка витаминов.

Как раз в ту нору, когда они особенно нуждались в помощи, фатухивцы отвернулись от них. Все, кроме долговязого Пакеекее, который но возможности их поддерживал, учил ловить речных раков, показывал, где растут лучшие фруктовые деревья, приглашал к себе на обед. Как ни странно, его помощь окончательно все погубила. Выяснилось, что островитяне не ладят с Пакеекее: он был единственным протестантом среди католиков. Вопросы религии играют в Полинезии большую роль, различные церкви враждуют подчас очень яро. Узнав, что Тур и его жена протестанты, Пакеекее страшно обрадовался единоверцам. Разумеется, он не преминул рассказать об этом другим; тотчас вражда католиков обратилась также на Тура и. его жену. Фатухпвцы наотрез отказались даже за деньги помогать нм и всячески старались отравить их существование.

А тут наши герои еще и заболели. Пока здоровье было в порядке, они кое-как справлялись с повседневными делами, но всего лишь через несколько месяцев отвратительная болезнь, именуемая тропической язвой, роковым образом ограничила их способность к передвижению. Началось с маленьких болячек, на которые они даже не обратили внимания. Потом болячки стали увеличиваться, загноились, образовались огромные язвы, против которых были бессильны все снадобья и перевязки.

Скрепя сердце Тур и сто жена решили покинуть Омоа и отправиться за медицинской помощью на Хива-Оа, где жил, но слухам, искусный лекарь-островитяиин. Как начло, в это время сильно упали цены на копру, и шхуны перестали заходить на Маркизские острова. А фатухивцы не давали Туру лодок. Тогда он решился на отчаянный шаг. На берегу лежала погребенная песком старая рассохшаяся шлюпка; он откопал ее и стал чинить. К нему присоединилась горстка островитян, которым тоже было необходимо уехать; вместе они закончили ремонт и вышли в океан. От Фату-Хивы до Хнва-Оа сорок миль, и море здесь очень бурное. Понятно, что плавание в беспалубной лодке с больными гребцами не было воскресной прогулкой. Только счастливая звезда помогла им добраться до цели.

Кто угодно нал бы духом после таких лишений, но но Тур Хейердал. Как только он и его жена немного понравились, они при первом удобном случае вернулись на Фату-Хиву, чтобы начать эксперимент сначала. На сей раз они обосновались в заброшенной долине на восточном берегу, где жил всего лишь один старик. Он радушно принял гостей, и им, быть может, удалось бы наладить счастливую примитивную жизнь, если бы не обитатели Омоа, которые тоже начали перебираться на восточную сторону. Не из дурных побуждений — просто их влекло сюда любопытство. Вскоре и здесь стало невмоготу, Тур сдался и покинул Полинезию. Как-никак он больше года храбро сражался с трудностями.

…Мы не спеша направились вниз по долине к дому Альфреда. Художник и Альфред шли впереди, оживленно жестикулируя. Мария-Тереза и я шагали следом, погруженные в раздумье. Рассказ Тура сильно отличался от того, что говорил Альфред…

Почему Альфред так усердствует, чтобы выставить все в розовом свете, скрывая, как туго пришлось Туру? Почему так добивается, чтобы мы остались? Он производит впечатление человека радушного, доброго, беззлобного. Денег он на нас не наживет, да и не похоже, чтобы они его сильно привлекали. Ответ мог быть только одни: Альфред страдает от одиночества, он изо всех сил старается обеспечить себе общество.

Вот и дом нашего хозяина. Мы расположились на террасе. Уже стемнело, но подвешенная на ржавой проволоке керосиновая лампа очертила на полу круг света, в котором мы как раз уместились. Терраса была обращена к океану. Мы смотрели в тьму, слушая гул волн. Вдруг мигнул огонек. Еще один. Видимо, рыбаки охотятся за летучей рыбой… Число огоньков множилось, они плясали, словно светлячки. Альфред и художник притихли, и вот уже все молча любуются океаном, наслаждаясь свежим вечерним ветерком, слушая стрекот сверчков.