Иван Полуянов - Деревенские святцы

• Название: Деревенские святцы
• Автор: Иван Полуянов
• Издательство: "Технологическая школа бизнеса"
• Жанр: Культурология
• Год: 1998

Книга известного вологодского писателя И.Д.Полуянова заново открывает для читателей почти забытую традицию народного творчества. Автор в буквальном смысле слова реконструирует устные численники-месяцесловы, своего рода деревенские святцы, тесно связанные со святцами духовными. В противоположность нынешним сухим и строгим календарям, связывающим лишь день недели и число, раньше каждый день был наособицу, и только ему сопутствовали определенные приметы, меткие речения, прибаутки, песни, обряды. Деревенские святцы органично и функционально вписывались в быт русской деревни. В них ярко и выпукло отразилась духовная жизнь крестьян.

О днях празднования Входа Господня в Иерусалим, праздника праздников — Пасхи, Вознесения, Троицы, а также сырной седмицы — масленицы, о постах, днях памяти святых, о молитвенном почитании чудотворных икон, других торжествах Православия подробно говорится в «Православном церковном календаре», выходящем в свет ежегодно. Некоторые даты приведены здесь — по месяцам, предваряя рассказ о земледельческом годовом круге устных народных месяцесловов.

---

Например, уже в XVII веке лесной, слабо заселенный угол Вологодчины, где сегодня Нюксенский район, имел 12 приходских церквей, помимо храмов в двух местных монастырях-пустынях: Зосимо-Савватиевской около крепости Брусенец и во имя Успения Пресвятой Богородицы и праведного Прокопия Устюжского на реке Сученые. Созидались и содержались храмы, иноческие обители мужицкими трудами, ибо отвечали духовным запросам окрестных деревень.

Грамотей в семье берег на божнице за образами Псалтырь, не Библию, то Евангелие, Жития святых…

11 февраля — Герасим, Питирим, Иона, епископы Великопермские, память по мученикам Сильвану епископу, Луке дьякону, Мокию чтецу, отданным львам на съедение.

12 февраля — Собор Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста.

В этот день нельзя было прясть

13 февраля — Никита.

Итожь сколь стуж прожито. Если не лютовали морозы васильевские да крещенские, жди холодов в первовесенье.

14 февраля — Трифоны

В устных календарях — мышиное заклятье, звездопад — перезимник.

Зерно в помол с весу, и сено, корма — хоть взвешивай…

Угроза голода турнула мышей с полей, из лесу к гумнам, к избам. Вот напасть. Где тонко, там и рвется! Обычай завещан: зачуркивать мелеющие сусеки-закрома, творить заклинание против мышиного нашествия, оберегая снопы в кладях.

Чему убыли нету, это звездам. Падают, скатываются, чертя темно-синь бархат ночи, и все их, будто пчел в роях.

Окинь взором высь небесную:

«На Трифона звездисто — весна поздняя».

15 февраля — Сретение Господне.

В южных краях судачили: «Покров не лето, Сретенье не зима». На Севере свой сказ во знаменье ухода полярной ночи: «О Сретенье солнце на лето, зима на мороз». Впритык похвальба: «Что сретенский мороз — мужик зиму перерос!»

В Сретенье «зима весну встречает, заморозить красную хочет, а сама, лиходейка, от своего усердия только потеет».

Погода смягчилась. Деревья на опушках опруживают иней, над колокольней галдят галки, забрызгала капель. Тогда готово присловье: «Зима с летом встретилась и с дороги не воротит, а лето ее в зубы колотит: зубы трещат, ребятишки, их собирая, пищат».

Пищала радостно детвора, хрустя ледышками-сосульками! На закате, по наущенью бабушек, дедушек, выкликали, кто кого звончей:

Солнышко-вёдрышко,
Выгляни, красное,
Из-за гор-горы!
Выгляни, солнышко,
До вешней поры!
Видело ль, вёдрышко,
Красную весну?
Встретило ль, красное,
Ты свою сестру?

Со знаменательной датой сопрягалась вереница предсказаний. «На Сретенье снежок — весной дожжок; вьюга — хлеба не будет». «Капель — пшеница будет добра».

«Утром снег — урожай ранних хлебов, снег в полдень — средних, к вечеру снег — поздних».

Простота устных численников обманчива. Произвольно выхваченная примета малого стоит. В народе прямо указывалось: «Всяк Еремей про себя разумей!»

Предлагая прикидки на будущее, устные численники подвигали к постоянному поиску закономерностей в природе, учили соединять разнохарактерные явления.

Задачу оживить время, представить его запоминающимися картинами ставил народ перед собою и разрешал вдохновенно, с проникновенной поэтичностью.

На посторонний взгляд, некоторые приметы противоречивы.

Скажем, меж казаков Дона ходило: «На Сретеньев день ветер с западной стороны, с кровли каплет, и курица напьется у порога — остаток зимы будет теплый, весна ранняя».

Меж хлеборобов Украины держалось: «На Сретенье петух напьется — пахарь беды наберется» (зима простоит долгая, экономь корма и хлеб).

Противоречия мнимые, все обусловливалось местными особенностями времен года. Где-то Сретенье выпускало скот из хлевов «для пригреву». В Поморье подледный лов в разгаре. Им занимались и женщины, подростки. Удили в прорубях. Корюшку и навагу — «на тряпочку». Рыба так цепко впивалась в тряпье, что тащи, без крючка не сорвется!

Поморки вообще славились самостоятельностью. «Кола — бабья воля». С Мурмана колянки плавали в Норвегию торговать рыбой, закупать муку, все нужное для хозяйства. Иначе как прожить? «В Коле с одной стороны море, с другой — горе, с третьей — мох, с четвертой — ох». Мужья, отцы и братья, бывать, на зимовках в Заполярье, промышляют пушного зверя, моржей?

«На Сретеньев день тепло льды опятнает» — и это по-своему воспринималось северянами, жителями побережий арктических морей.

Бывало, тысячные скопища тюленей пятнали льды у острова Моржовца, у Кед.

Кеды — урочище на Зимнем берегу близ горла Белого моря, приют охотников, зверобоев, средоточие «выволочного промысла».

«Идти на Кеды — наживать себе беды». Тюленьи туши следовало немедленно выволакивать на берег. Лямки режут плечи, пот застилает глаза, преградой разводья, полыньи, стоймя вмерзшие в лед торосы, ропаки. Успевай, прозеваешь — унесет на отколовшейся льдине в океан. Белое море коварно: у берегов припай не всегда прочен и в зимние месяцы. Ледяной покров нарушают и ветры, и течения. Бывало, уносило зверобоев, пропадали они, застигнутые слепой пургой, штормами, разбивавшими ледовые поля: Сретенье — кому встречи, кому разлука навек!

В зените февраль.

Ожившие серебряные тени, волнующая лиловость ольховых перелесков.

Раньше всех весну прочат сирые бедные ольхи. Что-то изменяется в них едва внятно, почти неуловимо. За смуглеющей ольхой розовеет тальник, густеют коричневые кроны берез, прозрачная зелень трогает сучья, стволы осин…

16 февраля — Семен и Анна.

В устных календарях — пора расчинать починки.

Исподволь начинали готовиться к полевым работам. В дело шило и дратва: садились за ремонт сбруи. Кожа хомутов, седелок, сброти (недоуздки) и шлеи пропитывались дегтем. К обеду хозяйка подавала саломату — густо замешенную на свиных шкварках, постном или скоромном масле овсянку, блюдо праздничное.

Ко Власию примерка. О нем расскажем в свое время. Далеко еще до весны. Недаром говорится:

— С Семена и Анны до Власия семь крутых утренников: три до Власия да три после Власия и один на Власия.

17 февраля — Никола Студийский.

В устных календарях — отмечен день студеный.

Холода, холода! «Лишь бы с Кирилла и Афанасия пережить Власия» — вот До чего деревню проняло. Если на круглосуточные морозы у зимы не во всяк год хватает сил, утренники ударяют — будь здоров.

Ну, на ком шуба, тем стужа не нужа. У волков гон. Помню, на Пошкале под Деревней Чернецово снег примят, истолчен, кругом клочья серой шерсти, брызги крови — следы диких «свадеб».

Лисы пустились в пляс. Повстречаются рыжие — на дыбки, и давай друг перед дружкой жеманиться, давай на задних лапах пританцовывать, пышные хвосты волочатся, снег метут.

Над полями взойдет луна — «золотые рожки, серебряные ножки», — зайцы скачут взад-вперед, как шилье калят, ухари лопоухие.

День прибывает — чем не предлог порезвиться, радуясь «перелому зимы»? Круто забирают утренники, изморозная роздымь висит днем, часами не рассеиваясь, и вторит ветер вою волков. По хлевам страда, преимущественно женские хлопоты.

18 февраля — Агафья.

В устных календарях — коровница.

Ночью не туши фонарь, Агафья, скот проведывай!

Еще ей прясть и ткать, еще ей хлебы печь, щи — кашу варить, детей, мужа обстирывать. По уму, по распорядительности недаром хозяйку величали в северных деревнях «большухой».

Погодите, предъявит она зимнее рукоделье напоказ, как приспеет срок холсты и пряжу отбеливать; из сундуков, укладок развесит проветрить полотенца в петухах, сарафаны в кружевах, вышитые по вороту, по оплечью мужнины рубахи, пестро, нарядно тканные половики, накидушки. А на травку весной выгонит коров с телятами, овечек с ягнятами и пройдется под посаду… Что вы, царица, ею дом стоит!

19 февраля — Вукол.

В устных календарях — телятник.

Уход за скотом на женских плечах, да мужики тоже не в стороне, раз в хлевах растёлы.

Телят, ради сбережения от простуд, приносили в избу, выгораживая закуток. Живая игрушка, ребятне малой утеха: из рожка молоком поили, чистили и холили, забаву комолую бодаться учили!

Исстари на Руси телятину запрещалось употреблять в пищу, что, естественно, способствовало росту поголовья крупного рогатого скота. Взрыв возмущения, яростный отпор вызвал самозванец Лжедимитрий I, распорядившись подать ему на пиру золотое блюдо с запретной снедью. Вызов обычаям, поруха заветов дедовских, освященных верой православной! Вскоре распростился с жизнью прощелыга, с панских столов выкормыш…

Любопытно знать, а за что вологжан дразнят «телятами»?