Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города

• Название: Хроники Навь-Города
• Автор: Василий Щепетнёв
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029082-9, 5-9660-1180-Х

Рыцари Ордена Кор.

Звездолётчики с крейсера «Королёв», стартовавшего с Земли в 2026 году и... «опоздавшего» с возвращением на 8000 лет.

Отныне они живут в мире далёкого будущего, в результате глобальной катастрофы скатившемся к ДАЛЁКОМУ ПРОШЛОМУ.

Здесь бароны и крестьяне живут в феодальных замках и селениях, в лесах обитают варвары-мутанты, с людьми воюют и торгуют пришельцы из космоса, а где-то под землёй скрывается таинственный Навь-Город — родина странных, тёмных, могущественных существ.

Здесь лучший из рыцарей Ордена Кор — бывший бортмеханик Корней Фомин — снова и снова сражается с порождениями Зла — монстрами и пришельцами из иных измерений, мутантами и «чужими».

Такова его ОБЫЧНАЯ РАБОТА — работа человека, защищающего добро и справедливость с оружием в руках.

---

— Те, к кому мы летели. Властители Луны.

Эге…

— Что ж, мы незваными явились и сейчас наступит момент экстрадиции?

Не обращая на Фомина внимания, паладин прокричал в трубку-отводок:

— Лунные Братья! На горизонте Лунные Братья. — Хотя какое уж «на горизонте», до них едва ли пятьсот кабельтовых.

— Приведи ко мне человека, пора, — ответил голос тар-ка. Пройдя по переговорной трубе, он стал ещё более вязким, нечеловеческим. Ещё бы.

— Пора?

— Повелитель зовёт тебя. — Голос паладина стал безжизненным, как голос господина.

Тарк даже привстал с лежанки при виде Фомина.

— Тебе, человек, выпала честь представлять Навь-Город на встрече Братьев.

— Представлять?

— Ничего особенного. Скажешь, приветствую вас от имени Земли, передашь цисту, и довольно. Ты посол, значит, не растеряешься, привычный.

Внезапно звук, резкий, трубный, пронзительный, прозвучал — отовсюду. Вот тебе и вечный покой безвоздушных пространств.

Паладин торопливо передал Фомину цисту, тяжёлую даже здесь, на Луне. Тяжёлое Железо? Или даже иридий? Циста была в роскошном кожаном футляре на вызолоченном ремне, который полагалось нацепить на себя. То ли шикарная перевязь, то ли знак раба.

— Поспеши!

Он поспешил, благо навык есть, а руки паладина просто порхали, облачая Фомина в вакуумлаты. Так сержант обряжает новобранца на учениях, где зачёт — по последнему.

— Не смотрите им в глаза, они этого не любят, — шепнул паладин перед тем, как Фомин надел шлем.

А куда смотреть, чтобы полюбили, не сказал. Может, просто не знает?

Давление воздуха помогло выбраться наружу. Давление и любезное похлопывание паладина по спине, иди, мол.

Он идёт, идёт. Сначала спускается по гайдропу, потом прыгает на твердь, благо притяжение позволяет сделать это непринуждённо. Оглянулся. Накинутся днепроиды, и вся непринуждённость им под хвост пойдёт. Хорош представитель, отбивающийся от бродячих собак!

Но днепроиды, завидя «тигра», кинулись прочь со всех ног. А ног у них много, не собаки. Инстинкт, опыт гонят их? Или просто какая-нибудь специальная шумелка, неслышимая человеческому уху, но нестерпимая для днепроида?

Он шествовал гусиным шагом. На Луне всяко можно представляться, представимся этаким прусским фон-бароном, почему нет? На третьем десятке шагов сбился и пошёл уже ходом вольным, как на ногу положит. Всё-таки аквавит не выветрился полностью, Если честно, разве что наполовину. Вторая волна опьянения. Тут бы самое время и добавить, но нет на Луне водки. И дубовых дрынов нет, гонять чертей.

А вот черти, черти есть. Тарки чем не черти? Обитают под землёю, на фокусы горазды и человеческую душу норовят заполучить. Вместе с телом.

Нет. Черти ведь рогатые и с копытами, значит — травоядные. Вот будет забавно, если у тарков окажутся подземные соперники. Какие-нибудь разумные подземные козы. Мол, много миллионов лет тому назад козы начали гипнозом отбиваться от хищников. И в результате получилась раса разумных коз. Наш колхоз, наш колхоз выполнил план по надою коз!

Он продолжал нести совершеннейшую чепуху, краем глаза — ментального глаза! — ощущая присутствие в сознании чужого, постороннего. Тарк присматривает. И в случае чего подчинит? Ну, это уж мы посмотрим.

Хмельной не хмельной, а разум подсказывал: не так страшен тарк, как страх перед ним. Прежде чем капитулировать безоговорочно, неплохо бы дать последний и решительный бой. А он ещё и первого не начинал.

Сейчас и начнём.

Он приободрился — и почувствовал себя свободным. Не победителем, нет — только свободным.

А это главное.

Неизвестный летающий объект тем временем подошёл поближе. Не так он и велик, просто близость лунного горизонта и отсутствие дымки искажают восприятие. Или так: именно отсутствие искажений делают привычное ко лжи восприятие обманчивым.

Нога утопала в пыли по щиколотку. Мягкий, беззвучный ход. Я иду, пока вру.

Бронеход шёл прямо на него. Раздавит, и вся недолга. Между днищем и твердью было локтя три, и фиолетовый туман по-прежнему едва угадывался.

Он удивлённо почувствовал, что рука обхватила рукоять сабли. Однако въелось рыцарство, хоть и благоприобретённое.

Что ж, не так и плохо — пасть в бою с оружием в руках.

Но лунный бронеход, не доходя пяти шагов, остановился, осел в пыль, но ни пылинки не шелохнул. Мастерство. И отсутствие атмосферы.

Он сделал вид, что просто проверял, легко ли сабля ходит в ножнах. Придётся вдруг салютовать, а она застрянет, разве хорошо?

Следили за ним (уж наверное) или случайно совпало, но в ту же минуту в бронеходе открылся люк и спустили трап.

Заходи, мол, вояка.

Он чиниться не стал. Подошёл к трапу. Кто его знает, может, это язык хамелеона, а бронеход — хамелеон и есть. Он проглотит всех прекрасных рыцарей, потом рыцарей посредственных, потом и вовсе уродливых, а уж под конец морского дядьку.

Размеры бронехода изрядные, нутро объёмистое.

Трап был гладким до блеска. Поди, заберись. Шаг вперёд, два шага назад, перпетуум-мобиле.

Он осторожно ступил на блестящую поверхность. Держит. И не скользит. Второй шаг дался труднее — психологически. Ну как всё-таки съедет вниз, не удержится на ногах, кувыркнётся?

Невелика беда. Кувыркнётся — отряхнётся.

Но не кувыркнулся, трап не предал, не обманул. Шаг за шагом подошёл он к брюху бронехода. Распахнулась диафрагма — старомодная трёхмерная диафрагма. Он вошёл в тамбур. Внешняя диафрагма закрылась, внутренняя открылась.

Отличие от каравеллы разительное. Никакой пышности, роскошеств и богачества напоказ. Голая обшивка, поверхности простенькие, даже обшарпанные.

— Заходи, заходи, человече. — Лунный тарк говорил столь же вязким, тягучим голосом, как и его навьгородский собрат.

Памятуя совет паладина, он смотрел не в глаза тарку, даже не в пасть, а на воображаемую точку в вершке от уха. Горизонт есть воображаемая линия, а у него вот воображаемая точка. Уцепиться и держаться.

— Я уполномочен вручить это послание, — сказал он блёкло и бесцветно. До тарка ему далеко, а всё же… Мимикрия.

— Ясно, — проворчал тарк.

Фомин хотел было приблизиться к Зверю, чтобы вручить цисту, но оказалось — в том нет никакой нужды.

Футляр шевельнулся, застёжка расстегнулась сама, циста высвободилась и перелетела по воздуху прямо в лапы тарка.

Ну, мы и не такое видели.

Тарк неторопливо развинтил цисту на две половинки. Движения его были скорее неуклюжими, неловкими, и разворачивал пергамент он неторопливо и старательно.

А прочитал быстро, почти мгновенно. Если вообще читал. И если вообще там было что-нибудь написано. Разглядеть лицевую сторону свитка Фомин не мог, оставалось только гадать и о форме, и о содержании послания.

— Придётся тебе, человече, подождать ответа.

Фомин шевельнулся, готовясь выйти.

— Нет, нет, оставайся здесь. — Но присесть не предложил. Да и некуда присаживаться, разве на пол. Или даже прилечь, свернувшись калачиком.

Похоже, этого от него и ждал лунный тарк. Не дождавшись, повернулся в кресле и взялся за рычаги.

Бронеход шёл мягко, плавно, почти бесшумно, лишь из-под днища доносилось лёгкое потрескивание, будто дюжина дюжин сверчков стрекотали за толстым слоем ваты.

Подъехали к скале. В тёмной, непроницаемой тени оказался съезд, и по наклонному пандусу бронеход двинулся вниз.

С комфортом едем.

Ехали, впрочем, недолго.

— Можешь идти за мной, — позволил тарк. Или приказал. Ответов от Фомина он не ждал.

Вышли они в ангар, где при слабом голубоватом свете люмы виднелись ряды бронеходов. Штук пятьдесят. Или сто.

Тарк шагнул в ход в стене, и Фомин, будто на поводке, последовал за ним. Оборвать ментальный поводок он мог запросто, но пока не время. Да и поводок был не жёсткий, вёл, но не влачил.

Но нельзя ж всё на поводке и на поводке. Нужно и на воле побегать, за бабочками погоняться, заливаясь весёлым, доверчивым лаем, колотя хвостом по собственным бокам и ластясь к строгой, но справедливой хозяйской руке.

Ничего, пусть принимают за собачку. Умный щенок до старости дружок, а что может быть лучше, нежели считаться дружком — особенно для разведчика? А в том, что он теперь разведчик, следопыт, нет никакого сомнения. С детства мечтал быть следопытом, вот мечта и сбылась.

Радуйся, что на четвереньках бегать не приходится!

Он представил себя на четвереньках. Дико? А тарк перед ним — не дико? Всё — дело привычки. Пара поколений, и главенство тарков будет восприниматься извечным, незыблемым и нерушимым.

Наверное, и этот тарк давит ему на сознание, раз приходят совершенно паникёрские мысли. А вот его сабелькой-то надвое!

Но бить в спину некуртуазно… Да и вообще, чушь. Тут не саблею махать требуется. Во всяком случае, сейчас. Думать нужно. Соображать.

А соображение подсказывало: наблюдай. Старайся увидеть как можно больше. Держи руки вместе, а уши врозь.