Исаак Сирин - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Исаак Сирин
• Издательство: Свято–Введенская Оптина Пустынь
• Жанр: Религия
• Год: 2004

Дорогой читатель, перед вами знаменитая книга слов «великого учителя внутренней жизни» преподобного Исаака Сирина в переводе святого старца Паисия Величковского, под редакцией и с примечаниями преподобного Макария Оптинского. Это издание стало свидетельством возрождения духа истинного монашества и духовной жизни в России в середине XIX веке. Начало этого возрождения неразрывно связано с деятельностью преподобного Паисия Величковского, обретшего в святоотеческих писаниях и на Афоне дух древнего монашества и передавшего его через учеников благочестивому русскому народу. Духовный подвиг преподобного Паисия состоял в переводе с греческого языка «деятельных» творений святых Отцов и воплощении в жизнь свою и учеников древних аскетических наставлений.

---

Беседа 39

Созерцание на тему геенны, насколько может быть дарована человеческому естеству благодать иметь мнение относительно этих тайн.

1. Из высказываний блаженного Давида используем следующий стих и воскликнем в изумлении: Как велики дела домостроительства Твоего, Господи! дивно глубоки помышления Твои![1342] Добавим <также>: Судьбы Твои — бездна великая;[1343] и, вместе с Павлом: Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его.[1344] Но, как <говорит> Давид: Дела Господни верны, дела Его — слава и красота.[1345] О, непостижимость сознания Господа: оно неизмеримо![1346] Ибо такова доброта Его — неизменна и вечна; такова любовь, таково преизобильное милосердие естества Его и предвидение творчества Его, а также и прочие <свойства Его>. Итак, какова же причина установления столь трудного предмета, как геенна? Удивления и изумления перед этой тайной исполнены все, <обладающие> знанием истины.[1347] От этого созерцания, которое убегает от всякого исследования, отходят в молчании[1348] все знающие и разумные,[1349] собеседники созерцания божественных тайн; они поклоняются таинствам премудрости Того, Кому должно поклоняться в тишине, ибо также и все действия Его должны <вызывать> изумление и поклонение.

2. Думать, что гнев, или ярость, или зависть, или что–либо подобное может <иметь место> в этом <божественном> Естестве, было бы в наивысшей степени отвратительно: никто из разумных и имеющих ум не придет к такому безумию, чтобы думать что–либо подобное о Боге. Также никак не можем мы сказать, что Он действует так из возмездия, хотя буквальное <понимание> Писания может вести к этому.[1350] Ибо стыдно даже помыслить такое о Боге — чтобы возмездие за злые дела могло быть обретено в Нем, ибо таким образом мы приписали бы немощь этому Естеству — будто ради возмездия использует Он такой великий и трудный предмет. Даже в людях, которые живут благочестиво и праведно и у которых мысли полностью согласуется с Божией волей, невероятно было бы обрести такое — тем менее в Боге: будто бы Он делал что–либо из возмездия за злые дела, <о которых> заранее <знал, что их совершат> те, чье естество с честью и великой любовью привел Он в бытие. Знал Он и все деяния их, и однако не иссяк[1351] для них источник благодати Его: даже после того, как они погрязли во множестве злых <дел>,[1352] не отнял Он Своей заботы от них даже на мгновение.

Если человек говорит, что лишь для того, чтобы явлено было долготерпение Его, мирится Он с ними здесь, с тем, чтобы безжалостно мучить их там — такой человек думает невыразимо богохульно о Боге, в соответствии со своим ребяческим сознанием: он отнимает у Бога Его доброту, благость и милосердие — то, благодаря чему Бог на самом деле терпит грешников и злодеев. Такой <человек> приписывает Ему страстность — будто Он не согласился на их мучение здесь, так как уготовал им более тяжкое зло в обмен на кратковременное терпение. Такой <человек> не только не приписывает Богу что–либо правильное и достохвальное, но клевещет на Него.

3. Правильный образ мысли о Боге таков: благой Господь, Который во всем, что делает, стремится помочь разумным <существам>, направляет мысль о Суде на пользу тех, кто принимает этот трудный предмет. Ибо было бы в наивысшей <степени> гнусно и абсолютно богохульно полагать, что ненависть и обида существуют у Бога — даже против естества демонов, — или думать, что какая–либо иная немощь, или страстность, или что–либо еще, могущее появиться в процессе воздаяния за доброе или злое, относится, по способу воздаяния, к этому славному Естеству. Напротив, все, что считает Он полезным для нас, то и совершает с нами, приносит ли это страдание или доставляет облегчение, причиняет ли радость или боль, бывает ли чем–то незначительным или славным: все это направлено к единому вечному благу, получает ли каждый осуждение, или что–либо славное от Него, не по способу возмездия — да не будет! — но в целях пользы, проистекающей от этого.

4. Как Он установил для Адама смерть под видом приговора за грех и как посредством наказания Он выявил наличие <греха>, хотя само <наказание> не было Его целью, точно так же Он показал, будто <смерть> была установлена для <Адама> как возмездие за его ошибку. Но Он скрыл Свою истинную тайну, и под образом чего–то устрашающего Он спрятал Свое предвечное намерение[1353] относительно смерти и Свой мудрый план[1354] относительно нее: хотя этот предмет может быть поначалу устрашающим, позорным и трудным, тем не менее в действительности это — <средство> перенесения нас в тот восхитительный и преславный мир. Без этого не было бы возможно перейти отсюда и быть там. Создатель, когда установил <смерть>, не сказал: «Это происходит с вами по причине <уготованных вам> благ и более славной жизни, чем настоящая». Напротив, Он показал ее как нечто злое и разрушительное. Опять же, когда Он изгнал Адама и Еву[1355] из рая, Он изгнал их под личиной гнева: «Поскольку вы преступили заповедь, вы оказались вне <рая>" — как если бы по причине недостоинства их было отнято у них пребывание в раю. Но во всем этом уже присутствовало домостроительство, совершенствующее и ведущее все к тому, что изначально являлось намерением Создателя. Не непослушание ввело смерть в дом Адама, и не нарушение заповеди извергло Адама и Еву из рая, ибо ясно, что <Бог> не сотворил их для пребывания в раю — <лишь> малой части земли; но всю землю должны были они покорить. По этой причине мы даже не говорим, что Он изгнал их из–за нарушенной заповеди; ибо если бы они не нарушили заповедь, они все равно не были бы оставлены в раю навсегда.

5. Ты видишь, что, хотя промыслительная забота Божия ведет нас к <цели, соответствующей> воле Его, <средства для> достижения этой цели берутся, по внешнему <представлению>, от нас же; а ведь Он любыми средствами достигает того, что предназначил Он к нашей пользе. Все это потому, что, зная заранее нашу склонность к впадению во всякие пороки, Он предвидел разрушительные последствия этого. Итак, эти самые <последствия> Он премудро[1356] сделал входом, <ведущим> к благам и к исправлению нашей поврежденности: это <блага>, которые только Ему известны. Но после того, как мы на практике мало помалу получали помощь от этих вещей, когда они происходили, мы осознали и поняли их; ведь не могло все произойти иначе, чем в соответствии с тем, что Бог предвидел.[1357] Вот каковы все дела Его, хотя <все> может представляться нам по–другому: Он ничего <не делает> ради возмездия, но взирает на пользу, которая должна произойти от Его <действий>. Одним из таких <предметов> является геенна.

6. Что касается меня, то я думаю, что Он намеревается показать чудный исход и действие великого и неизъяснимого милосердия со стороны этого преславного Создателя в отношении этого установленного <Им> тяжкого мучения, чтобы благодаря этому еще более было явлено богатство любви Его, сила Его и мудрость Его, а также сокрушительная сила волн благости Его. Не для того милосердный Владыка сотворил разумные <существа>, чтобы безжалостно подвергнуть их нескончаемой скорби — тех, о ком Он знал прежде их создания, во что они <превратятся после сотворения>, и которых Он <все–таки> сотворил. Тем более, что замышлять зло и предпринимать месть свойственно страстям тварей, а не Создателю. Ибо это <свойственно людям>, которые не знают или не сознают то, что они делают или думают, когда что–либо случается с ними;[1358] ибо если какое–либо событие произойдет с ними неожиданно, воспламенением гнева возбуждаются они к отмщению. Такое отнюдь не <свойственно> Создателю, Который даже до того, как начертал картину тварного бытия, знал все, что случилось прежде и что <случится> впоследствии в результате действий, а также и намерений разумных <существ>.

7. Но чтобы какой–либо человек из ревностно воображающих, что они ревнуют об истине, не подумал, что мы вводим от себя нечто новое, о чем древние православные Отцы не говорили, как если бы мы выдвигали мнение, не соответствующее истине, пусть всякий желающий обратится к писаниям Блаженного Толкователя[1359] — человека, который был исполнен благодатных даров и которому были вверены сокровенные тайны Писаний, чтобы он наставлял на путь к истине всю общину Церкви; кто прежде всего просветил нас, восточных,[1360] премудростью: видение нашего ума не в силах вместить блеск его сочинений, вдохновленных божественным Духом. Ибо мы не отвергаем слова его — да не будет! Напротив, как одного из апостолов мы принимаем <его>, и всякий, кто противостоит словам его, кто вносит споры по поводу его толкований или сомневается относительно его произведений — такого считаем мы чуждым церковной общине и погрешающим против истины. Итак, хотя мы могли бы доказать <наше учение> на основании множества отрывков из многих томов его, тем не менее он излагает <дело> особенно ясно в конце первого тома, составленного им против тех, кто говорит, что грех присущ <человеческому> естеству.