Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света

• Название: Дни Крови и Звездного Света
• Автор: Лэйни Тейлор
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2013

Давным-давно, ангел и демон полюбили друг друга, и посмели мечтать о мире, свободном от войны и кровопролития. Это не тот мир. Художница и ученица монстров Кару наконец-то получила те ответы, которые так стремилась узнать. Кару знает кто она — и что она. Но с этим знанием приходит и иная правда, и девушка отдала бы все, чтобы изменить ее: она полюбила врага, и он предал ее, а мир пострадал из-за этого. В этом потрясающем сиквеле высоко оцененной книги «Дочь дыма и костей» Кару должна решить, как далеко она зайдет в стремлении отомстить за свой народ. Полные горя и красоты, тайн и сложных решений, Дни Крови и Звездного Света расставят Кару и Акиву по разные стороны баррикад, а старая как мир война вернется к жизни. Пока Кару и ее союзники собирают армию из монстров в стране пыли и звездного света, Акива готовиться к битве иного рода: битве за спасение. За надежду. Но может ли надежда возродиться из пепла их разбитой мечты?  

---

Чья это кровь?

И…они принесли с собой что-то еще, что-то совершенно неожиданное, и при первом соприкосновении с этой волной изнурительной и такой знакомой тошноты, Акива все понял. Как только солдаты окружили их плотным кольцом, встав вокруг пристыженных разоруженных Бумажных клинков и императорова трупа, и держа в руках ужасные... трофеи, он понял, что все было заранее спланировано. Он сыграл роль, написанную для него Иаилом, и он блестяще с ней справился.

Доминионы протягивали руки. Высушенные, отрубленные руки, отмеченные дьявольскими глазами. Руки ревенентов, такие же мощные, как и когда те принадлежали своим истинным владельцам: химерам-повстанцам, которых они убили и сожгли в Хинтермосте.

Акива ощутил удар магии, как будто она проникла в его вены и убивала изнутри. Он попытался противостоять этому, но не выходило. Его начало трясти, и он не мог остановиться.

— Хвала Светочам, — услышал он, как зашептались советники. — Мы спасены.

Дурачье. Разве они еще не догадались, что делают Доминионы внутри Башни Завоеваний?

Их капитан был здесь.

— Племянник, — сказал он. На секунду Акива подумал, что Иаил обращается к нему, но тот смотрел на Иафета:

— Позволь мне первым выразить свои поздравления, — сказал он. Он был весь красный (от жары, от страха?), его длинный старый шрам выделялся белым. Иаил направился к Иафету, который все еще стоял на коленях, и сказал:

— Правителю Империи Серафимов не должно стоять так. Поднимайся.

И протянул руку.

Акива понял, что сейчас произойдет, но пульсирующая боль в хамзасах был чревата вялостью, которая обычно появлялась после сиритар, он ничего не мог сделать, чтобы остановить это.

Иафет протянул дяде руку, Иаил взял ее, но не поднял племянника на ноги. Он встал Иафету за спину. Иафет задохнулся от боли, когда Иаил с силой сдавил мягкую руку принца своей сильной рукой мечника и помешал тому встать. Блеск металла, движение руки и все было закончено в одну секунду: Иаил махнул своим кинжалом по горлу племянника, и там появилась ровная красная линия.

Глаза Иафета широко распахнулись и закатились. Рот открылся, но не издавал ни звука, кроме бульканья. Красная струйка становилась все отчетливее. Капли превратились в ручеек. Ручеек в поток.

— Император мертв, — провозгласил Иаил, что было, строго говоря, еще не совсем верно. Он улыбнулся и вытер клинок о рукав Иафета, прежде чем бросить тело племянника к Иораму в окрашенную красным воду. — Да здравствует Император.

Акива, как и советники, был ошеломлен и открыл рот от удивления.

Что до Иаила, то тот не мог выглядеть более довольным. Он повернулся к Акиве и отвесил шутовской поклон.

— Благодарю, — сказал он. — Я очень надеялся, что ты это сделаешь.

С этого момента, лучший сценарий Акивы принял самый дурной оборот.

71

ЯМА

К тому времени, как Кару добралась до ямы, все уже было кончено.

Амзаллаг, Тангрис, Башис. Они мертвые лежали при свете звезд, а Тьяго стоял возле их тел, спокойный и сияющий, весь в белом, ожидающий. Ожидающий ее. Другие стояли в стороне, в свободном полукруге, и Кару следовало бросить лишь один взгляд на эту сцену, развернувшуюся прямо здесь, в воздухе, и бежать обратно в сомнительную безопасность своей комнаты. Но она не могла, не с этими телами, лежащими здесь, Амзаллаг и сфинксы, их перерезанные глотки все еще перекачивали кровь на каменистую насыпь, и их души закрепились на неудачной привязи. Потому что они приняли ее сторону.

Должно быть, это цена? У нее никогда не будет иного союзника. Если она позволит, чтобы так и было, возможно, она сможет отказаться от химер прямо здесь и сейчас.

Она была настолько преисполнена отвращением и яростью, когда спускалась, что приземлилась прямо перед Волком. Брызги крови на его груди и рукаве в ночи казались черными кляксами. За его спиной: груды земли, грунт из вырытого котлована; ряд лопат рядом, воткнутых в почву, словно забор; до Кару донесся приглушенный гул, будто от двигателя, работающего где-то вдалеке, она поняла, что это мухи. Там во тьме. Мгновение она созерцала страшную сцену, прежде чем смогла вымолвить:

— И вот передо мной стоит величайший герой химер, убийца собственных солдат.

— По-видимому, они не были моими солдатами, — ответил он. — Их ошибка.

И он развернулся к телу Амзаллага, которое лежало на самой границе ямы. Тьяго собрался и одним пинком когтистой волчьей лапы ударил по телу так, что оно покатилось. Должно быть, оно весило пять сотен фунтов, но как только плечи перевалились за край, они по инерции утащили за собой все остальное. Сначала, казалось, будто это замедленная съемка... а затем внезапно все ускорилось. Тело Амзаллага скатилось в яму, и его поглотила непроглядная тьма.

Лиссет сделала то же самое с телами сфинксов, которые были гораздо легче, и они практически не издали звука, как и при их приземлениях, мягких и тихих (Кару знала, и ей не хотелось представлять, что смягчило падение их тел). Но зловоние становилось все сильнее, и становилось все больше и больше мух, круживших уже сотнями над ямой. Казалось, они сами распространяют запах гнили. Она попятилась, борясь с рвотным рефлексом. Кару почти физически ощущала воздух во рту, плотный и удушающий, ядовитый и текучий. Она отшатнулась, в ужасе посмотрела на Тьяго.

— Они не такие монстры как ты, — сказала она. — Не такие, как все остальные из вас.

Она посмотрела на капитанов, собравшихся вокруг них — Ниск, Лиссет, Вирко, Рарк, Сарсагон — и они встретились с ней глазами, пустыми и без стыда, кроме Вирко, который опустил взгляд, когда она уставилась на него.

— Монстры, да, мы монстры, — сказал Тьяго. — Я дам ангелам их «чудовищ», я дам им ночные кошмары, которые будут охотиться за ними, даже в их снах, очень долгое время, даже когда меня уже не будет.

— И все? — огрызнулась Кару. — Это твоя цель, оставить наследство из ночных кошмаров, когда ты умрешь? Почему бы и нет? Почему все всегда должно быть связано с тобой? Великий Белый Волк, убийца ангелов, ни для кого не спаситель.

— Спаситель, — засмеялся он, — это им ты хочешь быть? Какие высокие цели для предателя.

— Я никогда не была предателем. Если кто-то и был им, так это ты. Сегодня все было о раскопках собора? Было ли это все враньем?

— Кару, о чем ты думаешь? Что бы мы делали с этими тысячами душ? Наш воскреситель едва ли может создать армию.

Такое презрение в его голосе. Кару испытывала к нему точно такие же чувства.

— Да, что ж, создам я тебе твою армию, только мне кое-что нужно, чтобы заставить меня трудиться. — Она практически выплевывала эти слова, ее голова была заполнена белым шумом гнева. Она получит душу Амзаллага и сфинксов. Амзаллаг еще не пожил надеждой увидеть свою семью, чтобы сейчас умереть.

— Закончила? — Тьяго улыбался. Убийца, палач, дикарь. Он был в своей стихии. — Ты и впрямь считаешь, что можешь победить в этой игре? — Он покачал головой. — Ах, Кару, Кару. О, твое имя меня очень забавляет. Этот дурак Бримстоун. Но назвал тебя «надежда», из-за твоих шашней с ангелом? Ему бы следовало назвать тебя «похоть». Ему бы следовало назвать тебя шлюхой.

Его слова не жалили. Ничего, из сказанного Тьяго, не могло ранить ее. Теперь, глядя на него, она едва могла понять, каким образом позволила себе столь долго быть ведомой им, выполняя его поручения, создавая монстров, чтобы обеспечить наследие ночных кошмаров. Она подумала об Акиве, о той ночи, когда он пришел к ней на реку, с сокрушительной болью и стыдом на лице, и любовью в глазах, по-прежнему с любовью (печалью, любовью и надеждой), и она вспомнила ночь бала Военачальника, как Акива был всегда прав, а Тьяго нет, его горячность и холодность Волка, защиту в ответ на угрозы этого монстра.

Она уставилась на Тьяго, сузив глаза, и тихо и холодно произнесла:

— Это все еще гложет тебя, не так ли? Что я предпочла тебе его? Хочешь кое-что узнать? — Любовь, как жизненная необходимость. — Это ведь не было соревнованием. — Она прошипела последние слова, и хладнокровное спокойное лицо Тьяго свел спазм ярости. В этом красивом сосуде, созданном Бримстоуном, хранилась одна непроглядная смертоносная чернота.

— Оставьте нас.

Он говорил сквозь стиснутые зубы, и остальные, расправив крылья, повиновались. На мгновение Кару даже пожалела о своих словах. Со звуком крыльев и невероятным облаком пыли, поднявшимся вслед химерам, и фоновым шумом, парами гнили и жалящей грязью на ее обнаженных руках и лице, она почувствовала фантомное подергивание своих крыльев из прошлого, так силен был ее порыв убежать. Как в ту ночь, на балу у Главнокомандующего, когда она танцевала с Тьяго, и каждую секунду ее крылья испытывали зуд, желая унести ее подальше от него.

Прочь, прочь. Подальше от него. Ей хотелось подпрыгнуть и взмыть в воздух, но прежде чем она успела покинуть землю, свой ход сделал Тьяго. Он был быстр. Его рука метнулась вперед, сжалась тисками вокруг ее предплечья (прямо вокруг синяков, причиняя неимоверную боль) и не отпускала.