Сара Мэйсон - Обман, или Охота на мачо

• Название: Обман, или Охота на мачо
• Автор: Сара Мэйсон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-039141-7

Скучная работа журналистки в провинциальной английской газете...

Вялотекущий роман с глуповатым спортсменом...

Вечные мелкие неприятности, способные довести до белого каления...

Холли Колшеннон решает — с нее хватит!

Пора круто изменить жизнь!

Например, написать репортаж о талантливом детективе Джеймсе Сэбине.

Уж его-то жизнь точно полна опасностей и приключений.

К тому же детектив весьма хорош собой...

Есть, правда, ложка дегтя в бочке меда — он собирается жениться и на дух не выносит журналисток.

Но — разве женщину, получившую наконец шанс завоевать мужчину своей мечты, остановят такие мелочи?!

---

Да, мне определенно нужно расстаться с Беном. Но во мне начинает говорить страх. «Ты будешь одна, — шепчет она. — Джеймс женится через неделю, уедет на Мальдивы, и ты останешься одна-одинешенька». Да, это правда. Я обдумываю все это. К своему собственному удивлению понимаю, что скорее останусь одна, чем буду играть в любовь с Беном. И вообще, у меня есть Лиззи, есть семья и друзья. Кстати говоря, где они? Нахмурившись, я смотрю на часы. Прошел целый час с тех пор, как все отправились в столовую. Почему сейчас никто не стоит вокруг кровати и не поглаживает мой горячий лоб? Почему меня не обхаживают, не заботятся обо мне?

Из коридора доносится пронзительный крик. Мои измученные нервы на пределе. Я вскакиваю и сажусь на край кровати. Очевидно, у какого-то пациента шевельнулись камни в почках. Снова доносится крик. На этот раз я узнаю голос.

В дверях появляется мама. От смеха по ее лицу текут слезы. Мои дорогие вернулись. За мамой идет Лиззи, тоже в истерике. Следом входит папа, быстро потирая руку.

— О, дорогая! Это было так смешно! Твой отец застрял в дверях лифта!

Мама садится на стул, утомленная долгим смехом.

— Двери лифта уже закрывались, когда твой отец попытался запрыгнуть в него. Я отчаянно старалась их открыть, нажимая на кнопку, но эти чертовы двери не желали открываться, а ведь между ними застрял твой отец! Оказалось, что вместо кнопки с надписью «Открывание дверей» я по ошибке нажимала кнопку «Закрывание дверей»!

Отец пристально смотрит на маму:

— Не понимаю, как можно спутать две разные кнопки!

— Я была без очков.

— Это все объясняет.

— Как ты, Холли? Как ты себя чувствуешь? — говорит Лиззи.

— О, великолепно. Со мной уже все в порядке, — говорю я, хотя это совсем не так.

Как все могло так быстро измениться? С тех пор как они ушли отсюда час назад, я будто бы прокатилась на воображаемых американских горках, и у меня есть неприятное подозрение, что эта поездка еще не закончилась. Мои размышления прерывает приход Винса.

— О, дорогая, с тобой все в порядке? — говорит он, остановившись в дверях.

Мелкими шажками он заходит в палату, и мама тут же оживляется. Она сразу узнает «героя-любовника».

— Какое чудо! Чудо, да и только! А фотографии! Ну, дорогуша, должен сказать, что я достоин Пулитцеровской премии. Это точно.

Он поворачивается к моим родителям.

— А вы, должно быть, родители Холли. Она похожа на вас, как две капли воды, — говорит он, обращаясь к маме.

Затем он поворачивается к отцу, который протягивает ему руку для рукопожатия. Винс мягко пожимает ему руку со словами:

— А вы… вы, наверное, отец…

— Винс, а это моя лучшая подруга Лиззи! — восклицаю я, пока он не сказал моему отцу что-нибудь такое, что разозлит его. Не то чтобы папа был гомофобом, вы понимаете, просто при виде геев он начинает нервничать. Сильно нервничать. Он нервничает и старается держаться спиной к стене.

— Рад знакомству, Лиззи.

Винс снова поворачивается ко мне:

— Как ты себя чувствуешь, радость моя? Удар был сильный. Ба-бах! Прямо по голове! Разумеется, как только это произошло, Джеймс тут же подбежал к тебе. Жаль, что по голове ударили не меня.

Он невольно вздрагивает и смотрит куда-то вдаль, весь в своих мечтах. Не хочу знать, о чем он там мечтает. Я сама нахожусь в мире фантазий, и мне нравится слушать о том, как Джеймс подбежал ко мне.

— Продолжай, — настаиваю я. — Что было потом?

— О, он вел себя так мужественно! Как настоящий Ред Батлер[7]. Джеймс перестал гнаться за той женщиной, приказав другому офицеру догнать ее. Я, разумеется, начал фотографировать тебя. Прости меня за это. Он убрал с тебя дерево и закричал: «Холли! Холли!» Фотографии получились фантастические! И свет был как раз такой, какой нужен! Мне даже не пришлось использовать фильтр, мне удалось…

— Винс!

— Прости. Как я уже сказал, Джеймс был в панике и старался нащупать твой пульс. Затем он наконец нашел его, и надо было видеть облегчение, отразившееся на его лице!

Я знаю, что мама и Лиззи обмениваются сейчас многозначительными взглядами, но меня это не волнует. Я подаюсь вперед, жадно хватая каждое слово и желая услышать продолжение.

— Он встал на колени рядом с тобой, закрыл глаза и стал что-то бормотать себе под нос. Это было чудесно! Я чуть не плакал!

— А что он бормотал? — весело спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно беспечнее.

— М-м… О, не знаю. Я не расслышал.

Мой внутренний голос говорит: «Может быть, ты все-таки ему небезразлична?» Может быть. Может… Но разве я сама не делала бы то же самое после того, как чуть не убила человека? Не захотела бы я проверить пульс у того, кому я только что размозжила голову деревом? Разве я не была бы благодарна судьбе за то, что не сижу на скамье подсудимых за убийство?

Продолжаю витать в своих мыслях, а Винс в это время фотографирует меня в разных ракурсах. Нечего и говорить, что он доволен угрюмостью моего лица. Никакого актерства. Он быстро делает несколько снимков и затем, издав победный вопль, отправляется в редакцию.

Я собираюсь с мыслями.

— Ну что, я одеваюсь, и поковыляли отсюда, — как можно веселее говорю я.

С чувством неловкости я поднимаюсь, стараясь, чтобы никто не увидел меня в таком виде. Отец начинает смотреть в окно, а мама собирает мои вещи и несет их в ванную. Я быстро надеваю вчерашнюю одежду и, как только выхожу из ванной, слышу телефонный звонок. Прислушиваюсь, чтобы понять, откуда он раздается, и вижу, что рядом с кроватью висит телефон. А я даже не замечала его.

Мы с родителями переглядываемся. Я осторожно беру трубку:

— Алло?

— Алло, это Холли?

— Да.

— Холли, это Флер!

— Флер! — слегка истеричным голосом восклицаю я. Флер! Флер! Это Флер! Меня охватывает панический ужас. Она звонит сказать, чтобы я держалась подальше от Джеймса? Чтобы сказать: «Послушай, старушка, я знаю, что мой будущий муж безумно привлекателен, но, будь добра, не строй ему глазки!»

— Флер! Как дела? Все хорошо?

Судя по голосу, она озадачена.

— Э… я в порядке, Холли. Я звоню узнать, как дела у тебя.

— У меня? У меня все нормально. Абсолютно нормально. Лучше и быть не может!

— Ну, слава Богу. Я очень забеспокоилась, когда Джеймс рассказал мне о случившемся. Он дал мне номер телефона, по которому тебя можно найти.

— Причин для беспокойства нет! Я в порядке! Вот собираюсь домой.

— Джеймс отвезет тебя?

— Джеймс? Джеймс?

Последние слова я произношу с таким удивлением, как будто она сказала не «Джеймс», а «Принц Чарлз».

— Нет-нет. Тут мои родители, они отвезут меня.

— Отлично! Ну что ж, я рада, что тебе лучше.

— Я тоже! Спасибо за звонок! Думаю, что мы скоро увидимся!

— Не забудь, что мы встречаемся в субботу, хорошо? Твои родители приглашены. Я подумала, что будет здорово, если ты тоже придешь. Познакомишь их с гостями. Должна сказать, что я с нетерпением жду твоих родителей.

— Господи, ну спасибо, — говорю я, готовая согласиться со всем, что она скажет, только бы закончить этот разговор, такой сложный с эмоциональной точки зрения. — Значит, в субботу! Увидимся! Пока!

Я вешаю трубку и чувствую, что меня слегка подташнивает. Дрянная капуста. В субботу. Вдруг к субботе мне станет хуже? Это бывает в таких случаях, как у меня, правда ведь? Во вторник почувствуешь себя плохо, а в субботу ты уже мертвый. Из-за своей травмы я могла бы не ходить на свадьбу. Или все-таки стоит на нее пойти? Как это называют американцы? «Сближение». Для этого придумали похороны. Нужен какой-то финал. Ее звонок подкосил меня. Джеймс дал ей мой номер, и она, беспокоясь обо мне, позвонила.

— Это звонила Флер! Спрашивала, как у меня дела; очень мило с ее стороны, правда? Она сказала, что ждет вас на вечеринке в субботу. Меня она тоже пригласила. — Невольно сглатываю и начинаю собирать свои вещи. Я поражена тем, что никто не замечает того, что я чувствую. Как они могут не видеть мрачную тень на моем лице? Прямо-таки огромное пульсирующее облако из разных чувств, которое вот-вот поглотит меня.

В дверь заглядывает рыжеволосая медсестра:

— Уже собираетесь?

— Да.

Она заходит в палату:

— Вы родители? Я недавно рассказывала Холли, как беспокойно она спала этой ночью. Она…

— Уходим отсюда! — ору я, повернувшись к родителям.

Не хочу, чтобы они услышали эту историю.

— Не будем создавать лишние проблемы министерству здравоохранения, — бормочу я, подталкивая родителей к двери. — Бедное министерство здравоохранения, оно просто трещит по швам! Зачем им дополнительные трудности вроде нас, правда ведь? Наверняка эта кровать понадобится пациенту, которому должны пересадить печень. Идемте!

С этими словами я выталкиваю их из палаты. Мы попадаем в лабиринты коридоров со стенами, безвкусно разрисованными сценами из загородной жизни, в откровенной попытке скрыть тот факт, что мы находимся в больнице. Мама развлекается, читая по пути названия отделений, которые мы проходим. Я плохо себя чувствую — наверное, из-за выброса в кровь адреналина.