Анатолий Кулагин - Визбор

• Название: Визбор
• Автор: Анатолий Кулагин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03604-8

Это первая подробная биография Юрия Иосифовича Визбора (1934–1984) — известного барда, киноактёра, журналиста, писателя, сценариста, поэта и режиссёра, одного из основоположников авторской песни, создателя жанра песни-репортажа.

Автор книги, Анатолий Кулагин, на основе многочисленных свидетельств, привлечения разных источников, всестороннего анализа творчества Визбора, раскрывает непростую и в то же время цельную во всех своих проявлениях личность этого человека. Биография прекрасно вписана в контекст той исторической эпохи, в которую жил и творил Юрий Иосифович, которую он запечатлел в своих песнях, стихах, прозе, фильмах, ролях и репортажах.

знак информационной продукции 16+

---

Кто такие Аркаша и Алёша, читателю и так уже ясно (Мартыновский и Лупиков). Юраша — Юрий Пискулов, а также Юрий Тинин, а Климаша — никакой не Клим, как можно подумать по аналогии, а скорее даже наоборот — Вилли, но по фамилии Климашин. Самоирония поэта не отменяет, однако, и скрытого за нею серьёзного смысла: «лазить всю жизнь по горам» Визбор и его друзья и в самом деле были готовы. И действительно лазили.

Забавная история произошла в этой экспедиции с Володей Башкировым. Он получил травму, и его отправили в ближайшую больницу — она находилась в городе Хорог (кстати, проложенную в 1930-е годы трассу Хорог — Ош бард-журналист воспел ещё в 1965-м в двух песнях и поведал о ней тогда же в специальном звуковом репортаже «Кругозора»). Володя продержался в больнице несколько дней, а потом сбежал к своим в альплагерь: не вынесла душа альпиниста того, что все ребята при деле, а он в это время лежит на койке и пьёт таблетки. И вдруг вслед за ним в лагере появляются… автоматчики! Зона-то — приграничная, о бегстве больного врачи сообщили на погранзаставу, а там рассудили просто и вполне по-советски: раз сбежал, оставив в палате целую упаковку продуктов, — не наш человек. Наш бы столько провизии не бросил. Шпион, не иначе! Инцидент разъяснился, пограничники уехали, но говорили и смеялись по этому поводу в лагере ещё долго.

Памир был в июне — июле, а в августе Визбор — уже на Кавказе, в Карачаево-Черкесии, в альплагере «Узункол». Кроме привычной компании, на этот раз рядом и дочь Татьяна. Она напросилась в поездку сама, а отец решил, что двадцатилетней будущей журналистке и впрямь пора приобщиться не только к байдаркам, но и к горам. Кататься на горных лыжах он пытался научить её в возрасте 13–14 лет. Было это на подмосковной станции Турист, где отец как истинный спартанец поставил дочь нарочно на самые некачественные — то есть советские — лыжи под названием «Слалом». Дескать, начинать надо со сложного! Ну, Татьяна как начала свою горнолыжную эпопею, так тут же её и завершила: больше у неё желания прокатиться не возникало. Хотя бывать в «Туристе» ей нравилось: необычная обстановка, разговоры, байки отца… И в «Узункол» — поехала.

Именно в «Узунколе» в августе произошла беда, оставившая сильный и тяжёлый след в душах альпинистов, и в том числе, конечно, — в душе Визбора.

Кавуненко, Башкиров и другие ребята из «Спартака» собрались пройти по нехоженой стене вершины с геометрическим названием Трапеция. Визбор отговаривал их — мол, стена очень опасная. Как будто предчувствовал беду. Взошли на гору альпинисты быстро, а вот спуск неожиданно оказался сложным — из-за тумана. Пришлось остановиться, разбить палатку и ждать подходящей погоды. И пока ждали — случилось то, чего предвидеть не мог никто. Ночью в палатку влетела шаровая молния. Олег Коровкин погиб сразу, остальные получили серьёзные ожоги. Кавуненко потом долго лечился, лежал в больнице, ему в несколько заходов пересаживали кожу. Когда спасательный отряд добрался до пострадавших, среди пришедших на помощь был и Визбор: помогал нести носилки, поддерживал морально. Потом уже ребята узнали, что, томясь неизвестностью и ожиданием и ничего ещё не зная о ЧП наверху, он написал в лагере песню-предчувствие под названием «Непогода в горах»:

Непогода в горах, непогода!
В эту смену с погодой прокол,
Будто плачет о ком-то природа
В нашем лагере «Узункол».
Нам-то что? Мы в тепле и в уюте
И весь вечер гоняем чаи,
Лишь бы те, кто сейчас на маршруте,
Завтра в лагерь спуститься б смогли.

Случившееся долго не отпускало поэта. Вскоре после «Узункола» он полетел в Краснодарский край, на съёмки фильма «Хлеб лёгким не бывает», и в нём ощущалась какая-то подавленность. Душевное равновесие восстанавливалось с трудом, через стихи — например, вот эти, сочинённые в октябре во Внуковском аэропорту: «Когда горит звезда с названием „Беда“, / Когда бессильны все машины века, / Когда в беде такой надежды никакой, / Тогда надежда лишь на человека» («Когда горит звезда…»). Эти месяцы он жил словно под знаком беды. Но ещё в «Узунколе», вскоре после трагедии, появилась песня с совсем иным настроением, «Многоголосье», — одна из самых просветлённых у барда и внешне как будто отношения к горам не имеющая (Визбор вообще часто писал в горах не о горах):

О, мой пресветлый отчий край!
О голоса его и звоны!
В какую высь ни залетай —
Всё над тобой его иконы.
И происходит торжество
В его лесах, в его колосьях.
Мне вечно слышится его
Многоголосье.

Вот это и есть настоящая любовь к родине — большой ли, малой, неважно. Выраженная не пафосными лозунгами, а через «голоса» и «звоны», и, что уж совсем неожиданно для поэта советской эпохи, — через «иконы» (иносказательные, конечно). Визбор в очередной раз удивляет нас нестандартностью своей поэтической мысли (как не вспомнить тут ещё раз давнюю уже к этому моменту песню «В кабинете Гагарина тихо…», где «соборы стоят, как ракеты»), но, слушая эти лирические строки и сдержанно-возвышенные интонации поющего поэта, мы помним: только что пережита трагедия. Трагедия, побеждённая гармонией.

Не уходили из жизни Визбора и северные горы — Хибинские, где он по разным поводам бывал, по его собственному признанию, почти ежегодно. В 1982 году он работал вместе с режиссёром Дмитрием Дёминым над документальным фильмом «Город под Полярной звездой» — о тех местах, которые когда-то, два десятилетия назад, «подсказали» ему идею первой песни-репортажа, «На плато Расвумчорр». На сей раз в центре сюжета был не комбинат «Апатит» (хотя о нём в фильме сказано немало), а сам город, который иногда называют столицей Хибин. Давняя песня, кстати, была использована и в фильме, причём с профессиональной аранжировкой; вошла в ленту, став её лейтмотивом, и другая визборовская песня, совсем новая — «Хибины», с яркой находкой-метафорой: «Здесь в варежке держит фонарик луны / Глухая полярная полночь» — и проникновенной концовкой, в которой словно выразила себя вся любовь поэта к Северу:

И если огонь на печальной золе
Погаснет, воскреснуть не смея,
Я сердцем прижмусь к этой мёрзлой земле
И, может, её отогрею.

Звуча на фоне северных пейзажей, «Хибины» проводят в фильме лирическую тему. Есть в картине и интересные инструментальные вариации на тему визборовских мелодий. Вообще весь музыкальный ряд вошёл в неё очень органично; Визбор и работавшие с ним музыканты попали, как говорится, в десятку.

В ту пору городские власти — прежде всего председатель горисполкома Василий Иванович Киров (такое вот интересное совпадение фамилии мэра и фамилии советского вождя, в честь которого был назван город) — ратовали за то, чтобы сделать Кировск центром горнолыжного туризма. Но дело, как часто бывает, осложнялось нехваткой средств, оборудования, стереотипным мышлением чиновников: мол, какие ещё горнолыжные курорты могут быть за полярным кругом?.. Визбор своим фильмом хотел поддержать хорошую идею. В кадре он беседует с Кировым на эту тему — стоя на лыжах, одетый по обыкновению в стильный облегающий спортивный костюм. В дни съёмок он, конечно, много и с удовольствием катался. Но ещё до работы над фильмом там же, в Кировске, у Визбора случилась горнолыжная неудача — и, если судить по воспоминаниям близких, даже не одна.

Дочь Татьяна рассказывает, что осенью 1980 года ей позвонил из Кировска незнакомый человек и сообщил о том, что отец «поломался». Оказалось — получил двойной перелом тазобедренного сустава и с этим переломом был доставлен в Москву. Дмитрий Дёмин добавляет, что после этого Визбор долго ходил на работу в объединение «Экран» в гипсе. Из воспоминаний же Аркадия Мартыновского явствует, что в 1981-м (выходит, что вскоре после серьёзного перелома?..) с Визбором произошла другая неприятность: повредил колено, и опять в Кировске, где они втроём (Визбор, Аркадий и его жена Юлия) катались на лыжах. Втроём возвращались и в Москву. Аркадию, правда, вспоминается, что травма была вроде бы не очень серьёзной, а Визбор несколько по-детски преувеличивал несчастье, в дороге всё хотел побольше внимания к себе, каковое, естественно, получил… В Москве, вспоминает далее Аркадий Леонидович, Визбор неделю пролечился в спортивном диспансере № 1 на Садовом кольце у заведовавшего им врача Льва Маркова, своего хорошего знакомого. О лечении Визбора после травмы свидетельствует и Марков. Из интервью самого Визбора, взятого у него в 1983 году, явствует, что он «неприятно „сломался“» в Кировске за год до съёмок, то есть — в 1981 году; содержание своей фразы он не конкретизировал. Как бы то ни было — «поломка», что называется, имела место быть, и Юрию Иосифовичу во время съёмок «Города под Полярной звездой» было важно, как он сам признавался, вновь пройти знакомую трассу, чтобы «восстановиться психологически». И он её прошёл.