Михаил Мильштейн - Сквозь годы войн и нищеты

• Название: Сквозь годы войн и нищеты
• Автор: Михаил Мильштейн
• Издательство: ИТАР-ТАСС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000

Из этой книги, написанной военным разведчиком и ученым, вы узнаете о сложной судьбе человека, родившегося в бедной еврейской семье в далекой Сибири, в детстве случайно попавшего в Москву, прошедшего длинную и трудную дорогу от солдата до генерал-лейтенанта, от младшего научного сотрудника до доктора исторических наук, профессора.

О московских детских домах для беспризорников, о службе в военной разведке, о работе в Институте США и Канады, о перипетиях своей сложной, но интересной жизни рассказывает Михаил Мильштейн.

---

Кузнецов возмутился моим отказом. Как же так? Предлагается такая почетная должность, а какой-то Мильштейн отказывается. Но я попытался дать разумное объяснение своему отказу:

— Я — оперативный работник, занимаюсь разведывательной деятельностью уже много лет и не вижу оснований для смены работы. Да и по возрасту мне еще рано идти на преподавательскую должность…

В тот момент меня оставили в управлении, и я продолжал свою работу. Но для меня это был уже второй тревожный звонок за короткий период времени. Ждать третьего было глупо, и я, улучив удобный момент, сам проявил инициативу, напросившись на учебу в Военную академию Генерального штаба. Кузнецов тут же стал возражать.

— Что ты? — говорил он. — Как же я буду работать без тебя? Ты у меня правая рука, мне без тебя никак нельзя!

Я был в полном недоумении. Как же так? Совсем недавно он хотел от меня избавиться, а теперь…

— Нет, не согласен, и забудь об этом, — сказал как отрезал Кузнецов в конце нашей беседы.

Я вернулся в свой кабинет, конечно, в полном недоумении и немного расстроенный. Но все же твердо решил через некоторое время вновь поставить вопрос об учебе.

Спустя несколько дней Кузнецов позвонил мне сам.

— Ты действительно хочешь идти учиться в академию? — спросил он.

Несколько сбитый с толку неожиданным звонком, я все-таки уверенно сказал:

— Да, конечно, без всяких сомнений.

Он повесил трубку, ничего мне не ответив. Еще через полчаса вновь раздался звонок.

— Скажи спасибо, нарком подписал приказ о твоем зачислении в академию.

Наркомом обороны в ту пору был Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Конечно, я был на седьмом небе от счастья и, как мог, благодарил Кузнецова.

Тем не менее, где-то внутри я не мог отделаться от чувства тревоги. Правильно ли я сделал, справлюсь ли я? Ведь для меня начинается незнакомый путь. Не опозорюсь ли на новом поприще? Что было плохого на той работе, где я трудился много лет? Я занимал высокий пост, меня знали и уважали, считались с моим мнением. Я даже мучил себя вопросом о том, не преувеличиваю ли я проблему антисемитизма в Советском Союзе?

Я пытался всячески оттянуть свой окончательный переход на учебу в академию. Но все уже было решено, и вот в возрасте тридцати шести лет я стал слушателем Академии Генерального штаба, высшего военно-учебного заведения страны. В то время такая возможность предоставлялась только командирам, отличившимся на войне. Это был самый отборный состав курса за всю историю академии. Между тем я не ошибся в своих прогнозах относительно роста антисемитизма в стране.

За короткий срок из управления и всех его звеньев были уволены или переведены на другую службу все лица еврейской национальности, то же самое произошло и в Военно-дипломатической академии. Даже упомянутый выше Витчак (Литвин), получивший назначение в эту самую академию и показавший себя блестящим преподавателем, был уволен с военной службы и отправлен на пенсию.

Итак, я оказался в Академии Генерального штаба, и судьбе было угодно, чтобы я пробыл в ней двадцать пять лет. Я об этом не только не жалею, но горжусь и вспоминаю эти годы с удовольствием.

Надо сказать, что Академия Генерального штаба — это особое военно-учебное заведение в системе всех учебных заведений Вооруженных Сил страны. Ее можно назвать своеобразным мозговым центром Генерального штаба, лабораторией Министерства обороны, в которой разрабатываются многие идеи всех видов Вооруженных Сил.

1946 год стал первым послевоенным годом, когда значение Академии Генерального штаба было восстановлено в плане ее влияния на развитие военной науки и военного искусства. В Академию принимали наиболее способных генералов и офицеров. Учиться там было престижно. Завершение учебы в этом высшем учебном заведении обычно способствовало продвижению по служебной лестнице. В «Положении» об академии говорилось, что генералы и офицеры, получившие диплом об ее окончании, берутся на особый учет Генерального штаба и получают преимущественное право на занятие командных и оперативных штабных должностей — от корпуса и выше. Должность начальника академии была приравнена к должности командующего войсками приграничного военного округа, должности заместителя начальника академии и начальников ведущих кафедр — к должности командующего армией, должности начальников остальных кафедр — к должности заместителя командующего армией. Наконец должность старшего преподавателя была приравнена к должности командира корпуса. Следует к тому же добавить, что все слушатели приема 1946 года были участниками Великой Отечественной войны. Среди них имелось немало генералов, занимавших в войсках высокие посты, вплоть до командующих армиями. После окончания академии некоторые слушатели этого набора сделали блестящую военную карьеру, став впоследствии Маршалами Советского Союза, заняв руководящие должности в армии. Например, Павел Федорович Батицкий был главкомом ПВО страны, Маршалом Советского Союза, Андрей Иванович Якубовский — командующим Объединенными Вооруженными Силами Варшавского Договора, генерал армии Павел Николаевич Павловский — командующим сухопутными войсками страны… Таких примеров можно привести великое множество.

Занятия первого набора начались 1 февраля 1946 года. А я попал в академию лишь первого апреля этого года. К тому времени слушатели уже сдали семь экзаменов, и мне необходимо было в короткий срок выдержать испытания по всем этим дисциплинам, таким, например, как: тактико-технические данные танкового артиллерийского вооружения, военно-воздушных сил, инженерных, химических войск и т. п. Запомнить все (а на подготовку к каждому экзамену отводилось два-три дня) казалось делом невозможным, но молодость и упорство победили, и я успешно, к удивлению многих, сдал экзамены. Некоторые преподаватели ко мне относились весьма критически. Слушатели (в академии училось 90 человек) в основном пришли с командных или штабных должностей, а из разведчиков нас было всего трое: я и бывшие мои начальники И. Большаков и А. Хлопов, оба генерал-майоры. Звание генерала давало им известное преимущество. Мое же положение полковника, пришедшего из разведывательного аппарата, не вызывало особого расположения у преподавателей, и время от времени они напоминали мне об этом.

Руководил академией тогда один из наиболее опытных и теоретически подготовленных военачальников — генерал армии М. В. Захаров, впоследствии Маршал Советского Союза. Матвей Васильевич долгое время оставался и начальником Генерального штаба.

Размещалась академия в те годы в здании, которое в дальнейшем, по решению Хрущева, отдали Университету дружбы народов имени Патриса Лумумбы.

Учеба в академии была сложной и многообразной. Большинство занятий проводилось на картах, но нередко мы выезжали на местность или принимали участие в учениях, проводимых в том или ином военном округе. Нас знакомили с отдельными новейшими образцами вооружений, в том числе авиационным и морским. Довольно подробно изучали «противника». Основным врагом в то время считались вооруженные силы США. Правда, Соединенные Штаты в те годы обладали монополией на ядерное оружие, а Советский Союз был лишь на пороге его создания. Поэтому изучению ядерного оружия в академии не придавалось решающего значения, главное внимание уделялось обычным видам вооружений. Да и военные операции изучались лишь с применением обычного оружия.

Два года учебы пролетели сравнительно быстро. Чтобы не отстать от других, я много работал, в том числе вечерами и в выходные дни, не зная покоя ни днем, ни ночью. Связи с ГРУ почти не поддерживал, время от времени встречаясь лишь с некоторыми работниками управления, так, по старой дружбе.

1 февраля 1948 года в академии начались государственные экзамены, которые я сдал успешно, за что был награжден двумя окладами. Все складывалось удачно. Семья переживала перипетии учебы вместе со мной.

Вскоре после экзаменов в академию прибыла комиссия Главного управления кадров Минобороны для распределения слушателей на работу. Первые же дни показали, что все, кто побывал на комиссии, остались довольны своими назначениями. Как правило, их назначали на ступень выше, чем до поступления в академию. Все поздравляли друг друга. Вокруг царила атмосфера подъема и радости. Большаков уже побывал на комиссии и получил назначение военным атташе в США. Хлопов был назначен начальником кафедры в Академии Генерального штаба.

Наконец наступила и моя очередь. Меня дружелюбно провожали слушатели, уже получившие новые назначения.

Я вошел в кабинет. За столом сидел человек, представившийся «полковником Ивановым». В свою очередь я назвал свое имя и звание, и он предложил мне присесть.

— Итак, — начал полковник Иванов, глядя на меня с некоторым высокомерием, — какую же работу вы хотели бы получить после окончания академии?