Андрей Иванов - Харбинские мотыльки

• Название: Харбинские мотыльки
• Автор: Андрей Иванов
• Издательство: Издательство Avenarius
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-9985-834-44-2

Харбинские мотыльки — это 20 лет жизни художника Бориса Реброва, который вместе с армией Юденича семнадцатилетним юношей покидает Россию. По пути в Ревель он теряет семью, пытается найти себя в чужой стране, работает в фотоателье, ведет дневник, пишет картины и незаметно оказывается вовлеченным в деятельность русской фашистской партии.

---

Я так и ответил Каблукову. Стихло на время. (Я и не знал, что пока я тут хожу, брожу, работаю, рисую, они там, как мыши, шуршат, мечутся, переписываются и уже — как заключенные — ухватились за ниточку и тянут.) Очередное письмо от Ивана! Пишет, что все это было взвешено его братом, и вот решено: надо попробовать за вознаграждение (которое Алексей непременно вышлет через Харбин — при том что я свои деньги, потраченные на таможню, еще не получил!!!) переправить в Совдепию хотя бы одну пачку листовок, никому не передавая, а хотя бы просто оставить в каком-нибудь общественном месте, а лучше в нескольких общественных местах, или разбросать на улице города-поселка-деревни и тому подобный нонсенс! Я не стал отвечать. Разорвал в сердцах и — и разбросал клочки по комнате. Не мог успокоиться. Пил вино, пинал пачки, топтался по клочкам бумаги, достал календарик и плюнул в изображение русского воина со свастикой на щите, а потом подбирал и подбрасывал клочки письма Каблукова, кружился и хохотал. Клочки письма тоже кружились…

Другое письмо! Иван пишет, что если есть люди, которые отправляют литературу куда-надо, с ними не отправлять, т. к. его очаг не может на себя взять смелость в таком случае утверждать, что сами переправили. Нужно своими силами и не в том же месте, где уже ведется работа. Я в отчаянии! Зачем вы мне пишете, если я не занимаюсь этим? Сами делайте! Ведите свою работу, где хотите! Оставьте меня в покое!!! Я просто так заметил, что можно… Знать не хочу, что у вас на уме!!! Молчок. И вдруг: приезжает собственной персоной. Я возвращаюсь с рынка. Иван у меня на пороге, расхаживает, нетерпеливо поджидает, одним глазом поблескивает. Худой, желтый, злющий.

— Поговорить хочу! По тому самому делу! — Даже не здороваясь.

Я устал. С работы. С рынка. В своих мыслях, делах… Я вот чему тогда удивился… не совсем тогда, а несколько позже я это сформулировал, а тогда меня поразило неосознанно, не мыслью, а кожей поразился: откуда у этого человека сила всем этим заниматься? Я едва ноги волочу, просто хожу в ателье на работу, да и работа у меня не физическая и чистая, никто не торопит, делаю столько, сколько в силах сделать: herr Tidelmann любит меня как родного — платит хорошо, да и француз приплачивает… Тут у меня и картины пошли, заметки в газеты берут — спасибо Ристимяги, он перевел три мои статьи о русском авангарде и Ходасевиче на эстонский, благодаря чему я известность приобрел в эстонской среде, теперь могу говорить kunstnik Boriss Rebrov. Не так много дел и свершений, а ноги еле идут, еле ношу себя, хотя идти-то тут: два шага в любом направлении… Ни на что сил и времени не хватает! А этот — кожа да кости, один глаз, туберкулез, столярка, типография по ночам, весь день мастерит, иконы красит, какие-то ящики тягает и успевает на собраниях голосить, агитировать, бегать с газетами по подписчикам, всеми управлять, и письма-отчеты брату пишет, и в Харбин статьи шлет! Откуда силы в этом человечке? Стоит, ссутулившись, чахлый, изможденный, но видно, что крепко стоит, не сдвинешь, желваками играет, впился в меня своим глазом (один за два сверлит). Мне провалиться захотелось. Сумка у меня тяжелая — не для себя одного покупал, еле тяну, — и эта сумка мне предательски с укором шепчет: сла-абый ты у меня…

Иван руки за спиной держит и требует:

— Дайте поговорить с людьми! С теми самыми!

Я пригласил к себе.

— Зайдемте, чаю попьем, приглашаю.

Он ни в какую.

— Некогда. Дела!

Я махнул рукой.

— Ну, как знаете! — Мало руки не подает, так и войти не хочет. — Тогда не говорите потом, что не приглашали. Ждите здесь. Сейчас спущусь, отведу, так и быть.

Сам к ним собирался. Заела тоска! Дела… Борьба… Мышиная возня… Кокаину щепотку, и на всех вас плевать! Отвел его к Солодову с Тополевым. Иван не церемонясь с порога заявил:

— Я знаю, чем вы занимаетесь, господа, и мне необходимы ваши услуги!

Тополев блеснул на меня глазами, чуть не прожег дыры на моей шкуре. Я схватился за грудь, хотел объяснить, но не успел и слова сказать, как Тополев распахнул дверь в другую комнату и предложил решительным жестом мне туда пройти:

— На два слова, маэстро.

Взглядом поднял на ноги Солодова, тот с кряхтеньем вскочил, предложил стул Ивану, что-то еще спросил, то есть «занимать гостя» начал; я вышел. Тополев подошел вплотную, припер к шкафу:

— Что это за чучело, молодой человек? Что это за чучело, и что оно тут делает? И откуда это чучело знает, чем мы занимаемся? А?

Я заверил его, что это совершенно свой человек и что он ничего не знает, это он так выразился. Выскользнул и полез в карман показать ему листовки. Сейчас все объясню, сейчас поймет и благодарить будет.

— Иван Каблуков, он — вообще-то — так, никто, ассоциированный член ВФП, художник-корреспондент харбинской газеты «Наш путь», — voila газеты! Достал листки, поставил календарик с богатырем на полку, все превратил в театр, сказал, что я шел к ним за кокаином, хотел немного попросить в долг, а тут Иван, и у него дело — спасение России! Как не поучаствовать? — Только вы и можете в данный момент помочь. Только на вас, старых бойцов, надежда!

— Что за дело? — грозно надвигался на меня Тополев. — Что значит спасать Россию? Какое мне дело до спасения России? Какой мне прок с этого оборванца? Вы в своем уме? Что мне с ним теперь делать? Или вы сами справитесь?

— С чем? С чем справлюсь? — Я похолодел. — Вы погодите с плеча рубить, господин Тополев. Он — соратник Терниковского, спросите его, как с ним справляться. Да и что значит прок? Сейчас, может, и нет прока, но брат его, Алексей Каблуков, в Англии большим делом занимается, всем руководит оттуда… с министрами и князьями за ручку здоровается, состоит в тайной ячейке, организатор подпольной сети, секретарь Христианской Академии и глава тайного общества! Вы хотели связей, господин Тополев, вы сами искали связей в Берлине, Париже… вот вам и козыри в руки! Свяжитесь с Алексеем Каблуковым и посмотрите сами, стоит ли с ними дело иметь. Еще благодарить меня будете, что привел к вам этого оборванца.

— Англия, говорите? — призадумался Тополев. — Хм, хм, хм… Интересно… Тайное общество или кружок какой?

— Если б кружок, я б не приводил его к вам.

— Откуда вам известно все это?

— Я с Алексеем Каблуковым лично знаком, мы переписывались, да и приглашали меня, но мне всего этого не надо. Кстати, Ивану про вас я ничего такого не говорил. Ему, может быть, Терниковский про партизанский отряд рассказал. Иван там часто на конспиративной квартире бывает. И вообще, посмотрите на него — какой из него агент? Как он может быть опасен? С одним глазом!

— Что ж… — Тополев поправил на мне пиджак, галстук, застегнул даже пуговичку. — Посмотрим, посмотрим… Вот ваш кокаин. Будет прок с этого одноглазого, все долги прощу. А если сдаст, из-под земли достану, оба глаза выколю.

Он ядовито улыбнулся, но мне было не страшно, я уже мял пальцами бумажку и слышал, как там хрустит «снежок».

— Нюхайте, маэстро, и идемте, поговорим с гостем.

Я вобрал две тоненькие ниточки порошку, и тут все стало комедией окончательно!

Иван не терял времени даром, он уже агитировал Солодова, тот напряженно слушал, впитывал каждое слово, из приоткрытого рта струился дымок; Тополев буквально влил в Ивана бутылку шампанского. Его ощупали, похлопали со всех сторон, расспросили, как глаз потерял, рассказали с десяток своих кровавых историй, заметили, что он хиловат для контрабандного дела, да и с одним глазом…

— Потому к вам обращаюсь за помощью, — сказал Иван. — Так как всего лишь являюсь руководителем очага ВФП в Юрьеве. Мой брат — основатель Братства Святого Антония и секретарь Академии Христианских Социологов в Англии, апостол учения барона фон Штейна и член Всероссийской Фашистской Партии, постоянный корреспондент газеты «Наш путь», вот его статья, и вот тут тоже он, а это мои иллюстрации… Он активно способствует делу освобождения России от большевистской заразы. Мы получаем через него из Харбина литературу, которую следует доставить в Россию… и т. д.

Глаза Тополева заблестели. Он кивал Ивану так, словно все давным-давно знал о его брате. Иван опьянел и болтал черт знает что, плел сказку про каких-то добровольцев в Финляндии, сказал, что и там работа идет, печатают, распространяют через своих.

— Борьба не окончена, господа офицеры! Роспуск армии Юденича и поражение Врангеля — это еще не конец! Теперь борьба приняла иной, политически-стратегический окрас и ведется она не только в эмиграции, но, поверьте мне, и на территории бывшей России! Кто кого! Возьмем большевистскую сволочь измором, идеологией, агитацией. Не верю я в то, что само по себе изнутри народное волнение взорвется и свергнет комиссаров. Необходима идеологически-обра-зовательная систематическая конструктивная пропаганда! Спасем Россию!