Генрих Бочаров - Вологда Кириллов Ферапонтово Белозерск

• Название: Вологда Кириллов Ферапонтово Белозерск
• Автор: Генрих Бочаров
• Издательство: Искусство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1966

Север не видел конницы татар. Густые леса, непроходимые болота, бесчисленные реки и озера оградили этот край от татаро-монгольских полчищ. Здесь искали спасения жители разоренных городов. Сюда стекались ремесленники, художники, — словом, весь мастеровой, ремесленный люд, который мог здесь заняться своим каждодневным трудом. Правда, и на Севере было много войн, много пожаров, много горя и много страданий. К ужасам войны прибавлялись неурожайные годы и моровые язвы. Горели села и города, монастыри и церкви, и в этих пожарах погибали бесценные сокровища искусства. И все же по сравнению с другими областями древней Руси Север в тяжелые времена татарского ига и много позднее являл собой богатый и относительно свободный край, еще не познавший всех тягот феодальной эксплуатации. Эти обстоятельства и придали искусству Севера более демократичный и народный характер.

---

Декоративность креста усилена и легкой подцветкой: белым — набедренная повязка Христа и красноватым — его тело. Но главная роль в декоративном звучании памятника все же отводится линии. Усиление линейного начала придает всем изображениям креста несвойственные искусству Рублева и Дионисия суровость и силу. Предельная геометрическая простота в решении отдельных фигур, палат, горок подчеркивает стремление мастера к крупным, собранным массам, характерным для изделий русского Севера. Низкий, плоский рельеф несколько архаичен, ибо в мелкой пластике XVI столетия почти повсеместно намечается тяга к пространственным, многоплановым композициям. Это произведение — своеобразный стилистический вариант местного искусства, в котором очень тесно переплелись московские и новгородские, северные традиции. Они и придают ему ту образную яркость, которая так характерна для памятников народного искусства русского Севера.

Своеобразие культуры Белозерского края, в древности граничавшего с новгородскими владениями, объясняется не только его тесными взаимоотношениями с Москвой, чьей вотчиной он являлся с XV века, но и весьма мощными культурными связями с Новгородом. Большинство рассмотренных произведений искусства — яркое свидетельство начавшегося слияния отдельных местных школ в общий поток русской культуры. Процесс этот, судя по памятникам Кириллова монастыря, начался в конце XV века, в эпоху образования Русского государства, но особенно интенсивно протекал уже в XVI столетии.

С восточной стороны паперть Успенского собора заканчивается небольшой придельной церковью Владимира, усыпальницей Воротынских, сооруженной в 1554 году (илл. 77). Это — маленький одноглавый, бесстолпного типа храмик, квадратный в плане, с широкой полукруглой апсидой. Перекрытие его имеет форму двух коробовых сводов, между которыми в середине расположены ступенчатые сводики, создающие переход к световой главе. Подобная форма свода характерна для Пскова XV–XVI веков, но выполнена она несколько неумело, что вызывает предположение о постройке храма местными мастерами.

93. Церковь Иоанна Предтечи (1531–1534) и трапезная церковь Сергия Радонежского (1560)

Наружный облик храма во многом подражает Успенскому собору. Об этом свидетельствуют стрельчатые кокошники прежнего завершения (покрытие изменено), украшающие фасады пилястры и перспективный портал внутри паперти, а также широкие ленты кирпичного декора под кокошниками и на барабане. Хороша луковичная главка, крытая деревянным лемехом. Она относится ко времени обновления здания — к 1631 году. Нижнюю часть ее обегает великолепный ажурный подзор из золоченого железа с надписью о возведении и возобновлении храма.

Сооружение вблизи собора церквей-усыпальниц не ограничилось Владимирским приделом. В 1645 году к нему с севера примкнул храм Епифания, возведенный над могилой князя Ф. Телятевского, в честь святого, имя которого он носил в монастыре после пострижения. Небольшое здание почти полностью повторяет (вплоть до ступенчатой конструкции сводов и кирпичного декора) формы стоящей рядом церкви (илл. 77), Это наглядно показывает, какую огромную роль играли «освященные древностью» традиции в монастырском строительстве в Кириллове.

С противоположной, южной стороны Успенского собора над гробницей Кирилла возвышается еще один, но более обширный придельный храм. Он сооружен в 1792–1794 годах вместо прежней церкви 1585–1587 годов, разобранной «за ветхостью». Архитектурные формы его с высоким двухъярусным алтарем, увенчанным куполом, выдержаны в стиле провинциального, запоздалого барокко.

С юго-западной стороны от Успенского собора стоит оригинальная, но сильно искаженная в верхней части переделками, церковь Архангела Гавриила. Возведение ее связано с уже упомянутой поездкой великого князя Василия III на богомолье (1528) и датируется 1531–1534 годами. На первый взгляд здание выглядит довольно традиционно (илл. 86). Высокий кубический объем с трехчастным членением фасадов пилястрами, белокаменным перспективным порталом обычной формы и тремя низкими полукруглыми апсидами — все еще находится в русле прежних художественных взглядов. Однако стройные пилястры с базами, создающие четкий вертикальный ритм, профилировка цоколя и широкий трехчастный карниз- «антаблемент» классического типа, с раскреповками над пилястрами свидетельствуют о широком использовании новых приемов и форм, привнесенных в русское зодчество на рубеже XV–XVI веков итальянскими мастерами. Своеобразна и аркатура на апсидах, близкая к декору ряда памятников Москвы начала XVI века.

Весьма изобретательно был решен верхний ярус здания, Первоначально он служил звонницей, видимо, не был перекрыт кровлей и имел три арки на каждом фасаде, в пролетах которых висели колокола. Завершали стены его два ряда килевидных кокошников, над которыми возвышались большая глава в центре и маленькая главка на юго-восточном углу, отмечающая придел Константина и Елены. Столь уникальная конструкция, превращающая храм в церковь «иже под колоколы», говорит о многообразии путей, которыми в XVI веке шли к решению задачи объединения храма со звонницей русские зодчие.

К сожалению, уже в XVII веке верх храма был перестроен в ризничную палатку: при этом проемы звона заложили, превратив их в окна. В конце XVIII-начале XIX веков оба барабана и верхний ярус кокошников были разобраны и сделано новое покрытие с одной деревянной, обшитой лемехом главой.

Не менее интересен и интерьер здания. Он разделен сводами на два яруса: в высоком нижнем находился храм, низкий верхний служил колокольней и позднее был переделан в ризницу. Храм по своему внутреннему облику очень близок надвратной церкви Иоанна Лествичника. Здесь встречаются и четырехгранная восточная пара столбов, почти слившихся с межапсидными стенками, и круглые западные столбы, превращенные в колонны с капителями, и профилированные импосты под пятами арок, и крещатые своды над западной частью среднего нефа. Именно в этом храме впервые на Севере были широко использованы «итальянизмы», в том числе и зальный принцип построения всего внутреннего пространства, очень редкий в древнерусском зодчестве. Высота сводов церкви везде одинакова, а подпружные арки даже чуть-чуть понижены. В сочетании со стройными колоннами, удачно расположенными оконными проемами и открытыми внутрь барабанами глав, высокие цилиндры которых «прорезают» верхний ярус, такое решение создает светлое и просторное помещение.

К церкви Архангела Гавриила с запада вплотную примыкает огромная монастырская колокольня. Она выстроена в 1757–1761 годах каменщиком Спасо-Прилуцкого монастыря Ф. Жуковым на месте прежней «колокольницы о трех верхах» конца XVI века. Массивное, тяжеловесное здание выдержано в традициях архитектуры XVII столетия, хотя не без некоторого налета барокко (илл. 86). На грузном трехъярусном четверике вздымается могучий восьмерик звона с фигурным куполом и главой на барабане. Не лишенная примитивности, крепкая по формам, колокольня хорошо сочетается со всеми окружающими постройками, играя важную роль в общем облике монастырского ансамбля.

94. Малая больничная палата. 1730-е гг.

На склоне холма, к западу от колокольни, объединенная с ней папертью, стоит обширная трапезная палата с храмом Введения. Это — древнейшее после Успенского собора каменное сооружение монастыря (илл. 86). Возведено оно в 1519 году, вместо прежней деревянной трапезной. Композиция его аналогична более поздним трапезным Спасо-Прилуцкого и Спасо-Каменного монастырей. Поставленное на высокий подклет здание состоит из большого корпуса собственно «столовой» палаты с келарской и церкви Введения с восточной стороны, расположенных на одной оси. Это — один из самых ранних примеров присоединения к трапезным палатам общежительных монастырей Руси храма, то есть сложение наиболее характерной композиции подобного типа построек.

Каждая из частей здания внешне трактована по-своему. Широкий корпус трапезной имеет обычную для гражданских сооружений форму прямоугольного объема с двускатной кровлей. Более узкий, но мощный куб церкви в виде своеобразной башни, возвышался над трапезной. Он завершался типичными для культового зодчества тремя ярусами кокошников с водруженной над ними главой. Трехгранная восточная стена храма напоминает срубные алтарные пристройки деревянных церквей. Скупое убранство фасадов здания ограничено широкими лопатками и скромными карнизами, а также нишками с остроугольным верхом. Это интересное сооружение, видимо, оказало определенное воздействие на оригинальную церковь-колокольню с трапезной в Спасо-Каменном монастыре. В нынешнем своем виде оно предстает перед нами значительно перестроенным. Растесаны оконные и дверные проемы, изменено очертание кровли над корпусом трапезной, полностью переделано покрытие храма, с заменой каменной главы на деревянную.