Александр Апраксин - Ловкачи

• Название: Ловкачи
• Автор: Александр Апраксин
• Издательство: Современник
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996

Роман «Ловкачи» повествует о похождениях двух приятелей, пытающихся осуществить тщательно разработанный план обогащения ценою «невинного» обмана. Но неожиданные просчеты разрушили мечты двух проходимцев о безбедном существовании за границей, и они предметами перед лицом закона…

 Подобные же стремления к легкой наживе и сладкой жизни приводят мелкого банковского служащего из романа «Три плута» в компанию отпетых мошенников. Он становится соучастником преступления и из скучного, однообразного бытия канцелярской среды оказывается в водовороте остросюжетных событий, разворачивающихся на страницах романа.

---

Так прошло три дня, в течение которых было получено четыре телеграммы и еще раз Огрызков проведал ее.

На этот раз Миркова приняла Сергея Сергеевича радушно и любезно, словно ближайшего родственника и, во всяком случае, как весьма дорогого гостя. А дорогой гость, с целью, вероятно, доказать, что все это им вполне заслужено, счел долгом вновь ей отрапортовать о тех слухах, которые вызвал внезапный отъезд из Москвы его друга. Конечно, он сообщал при этом и о своем заступничестве за отсутствующего.

Посещение же Огрызковым Мирковой совпало как раз с тем третьим днем по отъезде Хмурова, когда он встретился с Савеловым и продолжительно беседовал с ним по сему поводу.

Зинаида Николаевна, более нежели когда-либо настроенная в пользу человека, которого любила и, благодаря этому, считала для всех остальных на недосягаемой высоте, только улыбалась презрительно, когда Огрызков ей сообщал о том несомненном волнении, которое выказал в этот день перед ним жилец ее флигеля, Савелов.

Таким образом, ничего не было особенно мудреного в том, что к письму жильца из флигеля она отнеслась с чрезвычайным равнодушием и даже не ответила на него.

Савелов же, со своей стороны, прождав целые сутки, терпеть долее не мог, тем более что провел все это время у себя дома в полнейшем одиночестве. В девятом же часу, как и накануне вечером, он вторично послал своего слугу к Зинаиде Николаевне, приказав почтительнейше просить на вчерашнее письмо ответа.

На этот раз слуга долго не возвращался, а когда явился наконец, то доложил, что Зинаида Николаевна приказали сказать, что ответ будет завтра.

Крайне удивленный, Савелов всю ночь не находил себе покоя. То казалось ему, будто бы в этом ответе слышалась угроза или, скорее, бравада перед ним, то он представлял себе в самой яркой форме все, что должно произойти, едва Миркова узнает свою ужасную ошибку.

Но Зинаида Николаевна вещи понимала несколько иначе. Была ли она сама чересчур уж уверена в Иване Александровиче или просто-напросто не хотела и опасалась услышать о нем что-либо чересчур дурное, только она не без умысла отмалчивалась на странное и в то же время несколько смелое послание Савелова. Она поджидала Огрызкова с целью посоветоваться с ним, а так как Степан Федорович настаивал на ответе, тогда как Сергей Сергеевич не приезжал, она и решила послать к нему и на другой день пригласить его к себе.

Вечно праздный Огрызков чрезвычайно гордился своим участием в деле Мирковой. Едва явился к нему в «Княжий двор» посланный от Зинаиды Николаевны и доложил о ее просьбе пожаловать, как он заторопился и радостно заволновался от предчувствия чего-то нового.

Всего ведь за два дня перед тем он сам просил ее в случае малейшей надобности немедленно присылать за ним нарочного гонца.

Гонец явился, значит, встретилась и надобность, чего было достаточно вполне для возбуждения его любопытства.

— В чем дело? Что случилось? — по приезде к Мирковой вопрошал он запыхавшимся голосом еще за две комнаты и так поспешно шаркая короткими толстыми ногами, что при всей его тучной фигуре оно выходило особенно комично.

Невольно Миркова улыбнулась, и, протягивая ему навстречу руку, она сама почти шутливо ответила:

— Из неприятельского лагеря делают нападение. Я к вам за советом.

Он поцеловал ручку и сел в глубокое кресло. Однако же он долго еще не мог отдышаться, до того поспешно стремился сюда.

Она же рассказала ему, в чем, было дело, и в подтверждение своих слов передала ему подлинное письмо Савелова.

— Позвольте взглянуть, — сказал он, принимаясь читать уже известное послание.

Потом, не выпуская его из рук, он сказал: — Странная вещь! Много нужно в самом деле смелости, чтобы брать на себя такого рода дела.

— Не правда ли? — подтвердила и она.

— Конечно! Но с другой стороны — а ведь я знаю Савелова, — он человек, быть может, несколько скучный, педант, человек вообще тяжелый, но безусловно честный. Многие же, даже в нашем кругу, считают его умным. Как совместить со всем этим такого рода бестактное письмо?

— Самомнение, — сказала Миркова, — и больше ничего, верьте мне.

— Да, иначе трудно объяснить, — согласился Огрызков. — Или же разве…

Но он сам остановился, точно возмущенный своим предположением. Тем не менее тон этих последних слов не ускользнул от Мирковой, и, как бы вспугнутая, она спросила:

— Или же это?..

— Нет, я не смею, я не хочу допустить подобной мысли, — отнекивался он.

— Но в чем же дело? Умоляю вас, говорите! — воскликнула она.

— Я просто хочу сказать, — набрался он наконец храбрости, — что для такого человека, каков Савелов, должны существовать какие-либо уж очень серьезные данные, если он считает себя вправе предупреждать вас о какой-то предстоящей вам серьезной опасности.

— Вы верите?

— Я не верю, Зинаида Николаевна, нет, не верю, чтобы опасность действительно существовала; но чем более вдумываюсь в это дело, тем более убеждаюсь, что Савелов не мог написать вам подобного письма по глупости и что для него, по его личным понятиям и убеждениям, какая-то опасность и существует, иначе он никогда бы не посмел…

Но на этот раз речь Огрызкова перебила сама Миркова. Она встала с места и, в гордой позе стоя в двух-трех шагах от своего гостя, сказала ему твердо и отчетливо:

— Существует ли, нет ли для меня опасность в воображении какого-то господина Савелова, для меня безразлично. Я никогда не унижусь даже до любопытства узнавать, что именно он хотел мне сказать этим глупым письмом. Я считала бы позором для себя и оскорблением для Ивана Александровича малейшую попытку с моей стороны узнавать или выслушивать в его отсутствие от кого бы то ни было какие-то откровения или тайны, касающиеся его лично. Я знаю его одного и верю одному ему. Даже вам, Сергей Сергеевич, если бы вы вздумали сегодня или когда-либо измениться по отношению к нему, если бы вы тоже сочли нужным, для моего же якобы спасения, мне что-нибудь о нем сообщать, даже вам в таком случае я бы отказала от дома. А чтобы раз навсегда лишить господина Савелова охоты вмешиваться в дела, его не касающиеся, я сейчас же сделаю необходимое распоряжение.

Твердою поступью подошла она к электрической кнопке, вделанной в стене, и позвонила. Вошедшему слуге она приказала:

— Послать ко мне сейчас же управляющего. Он должен быть в конторе.

— Слушаю-с.

Огрызков любовался Зинаидою Николаевною и думал про себя:

«Вот это любовь! И счастливец же в самом деле ты, Иван Александрович, если такая баба, можно сказать, первая на всю Москву, так в тебя беззаветно втюрилась».

Но вслух он говорил:

— Господи Боже мой, Зинаида Николаевна, вы даже и меня-то уж готовы заподозрить в измене. Клянусь вам…

Он клялся в своей преданности отсутствующему другу и ей самой, пока не явился управитель. То был высокий, седой, плотный и несколько строгий на вид старик. Смотрел он всегда прямо на того, с кем говорил, не отвлекаясь ничем по сторонам. Миркова относилась к нему с уважением и называла его всегда не иначе как по имени-отчеству.

— Здравствуйте, Кирилл Иванович, — встретила она его, приветливо отвечая на его почтительный поклон.

— Изволили требовать? — спросил он, не сводя с нее глаз и как бы даже не замечая присутствия в комнате стороннего лица.

— Вот в чем дело, — заговорила она поспешно, точно с ним ей было несколько неловко. — Я вас попрошу лично самому отправиться во флигель к Степану Федоровичу Савелову и сообщить ему мое желание в возможно ближайший срок очистить помещение…

Управитель точно вздрогнул, до такой степени поразило его распоряжение домовладелицы.

— Имеется контракт, — доложил он, — даже с неустойкою…

— Что ж делать, — ответила она, отворачиваясь от него и отходя в другой конец комнаты. — Мне это помещение теперь самой и безотлагательно нужно. Неустойку вы ему внесете…

— Господин Савелов, можно сказать, немало потратились при въезде к нам на квартиру и даже многое переделывали и отделывали за свой собственный счет.

Миркова очень внимательно рассматривала какие-то цветы в жардиньерке и ответила равнодушно:

— Что же? Возместите ему все его убытки, вот и все.

Но управляющий не уходил. Все молчали, и даже Огрызков чувствовал какую-то неловкость.

— Может, позволите им самим к вам явиться для объяснения? — спросил Кирилл Иванович, видимо желавший избавиться от полученного поручения.

— Боже вас упаси! — воскликнула Миркова так горячо, что оба присутствующих даже вздрогнули. — Я поручаю вам исполнить это сегодня же, сейчас же даже, так как он ждет, чтобы я прислала к нему…

— Слушаю-с, — поклонился управитель в знак прощания и направился к двери.

Но не успел он еще перейти в следующую комнату, как Зинаида Николаевна вернула его.