Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

• Название: Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть
• Автор: Тоби Янг
• Издательство: ACT, АСТ Москва
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-054917-7

Подлинная история самого знаменитого неудачника Америки! Вся правда о настоящем джентльмене, который пытался покорить Нью-Йорк.

За пять лет его вышвырнули из всех глянцевых журналов…

Он стал персоной нонграта во всех барах и клубах…

С ним отказались встречаться все сколько-нибудь известные модели и старлетки…

Его выгнали даже из общества анонимных алкоголиков! За что?!

За неподражаемый английский юмор!

Какими же шуточками удаюсь ему восстановить против себя богатых и знаменитых обитателей Нью-Йорка?

Тоби Янг — известный британский журналист и театральный критик, сотрудничающий с журналами «Spectator» и «GQ». Международный бестселлер «Как потерять друзей и заставить всех тебя ненавидеть» лег в основу сценария одноименного фильма с Джиллиан Андерсон, Кирстен Данст и Саймоном Пеггом в главных ролях.

---

— Нет, — сказал я ей, — смешно выбирать партнера, ориентируясь на любовь. Лучше, если мы сохраним зрелые отношения двух взрослых людей, которые есть у нас сегодня, — два хороших друга, занимающихся сексом.

О чем я только думал?

Признаться, я действительно в это верил. До сих пор предложенный Фрейдом анализ романтической любви, или, как он называл ее, «сексуальной любви», во всем совпадал с моим собственным опытом. Последний раз я был влюблен в 1993 году, когда встречался с актрисой Наташей Макелхоун. Наши отношения продлились недолго — она бросила меня через три месяца, но чувства к ней не отпускали меня целую вечность. И когда я от них освободился, то ощутил невероятное облегчение. Я чувствовал себя Муни, которого успешно перепрограммировали. Поэтому я был решительно настроен избежать повторения подобного кошмара в будущем.[165]

Но мне не следовало откровенничать с Кэролайн о предубеждениях против любви. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, — меня ввели в заблуждение ее практичность и мальчишеское поведение. В моем представлении она принадлежала к новому поколению женщин постфеминистического периода, которые отвергают традиционный эталон женственности ради чего-то более агрессивного и присущего мужчинам. Я ошибся, потому что она оказалась настоящим сорванцом, а не любительницей слащавой романтической чепухи. Это было уделом изнеженных девочек, а не упивающейся пивом фанатки бокса, как она. Кэролайн была смесью Лары Крофт и Танкистки:[166] ее не беспокоило, не слишком ли большой выглядит собственная задница в том или ином наряде — она надирала ее другим!

Короче говоря, я повел себя, как обвиненные мною женщины Нью-Йорка, — оценил книжку по обложке.

В начале января 1998 года Кэролайн бросила меня ради 28-летнего адвоката из фирмы, в которой работала. Я и не подозревал, но, оказывается, он уже давно кружил вокруг нее, задаривая цветами, шоколадом и ювелирными украшениями. В отличие от меня хитрюгу-адвоката не одурачила ее внешняя необузданность. Он точно знал, на какие кнопки следует нажимать.

Стоит ли говорить, что как только Кэролайн порвала со мной, я понял, что безнадежно в нее влюблен. Я не изменил мнения о романтической любви, но это не помешало мне потерять из-за нее голову. Считая любовь чем-то вроде психического расстройства, я был уверен, что достаточно раскрыть его психологические корни, и оно утратит свое влияние — старое доброе «лечение разговором». Но на самом деле любовь похожа на физическое недомогание — понимание причин не спасает от заболевания. Любовь не зависит от нашей воли. Ваше абстрактное представление о ней не способно повлиять на то, затронет она вас лично или нет. Я самонадеянно полагал, что мое неверие в любовь защитит от ее колдовства. И ощущал себя знахарем из Диля из знаменитого стишка-лимерика:

И был там из Диля премудрый знахарь,
Сказавший: «Нет боли, зачем же плакать.
Но если булавка
Вопьется мне в пятку,
Я буду от боли, которой нет, плакать».

К концу зимы моя жизнь казалась мне сплошными руинами. Я лишился не только обеих работ, но и женщины, которую любил. Даже я мог увидеть в этом систему; поскольку был наглядным учебным пособием в том, как навредить самому себе. Черт возьми, что со мной не так? Почему порыв к саморазрушению, называемый Фрейдом «инстинктом смерти», настолько во мне силен?

И по закону подлости, как только я решил, что хуже уже ничего не случится, жизнь доказала, что я не прав.

29 Трудности с Гарри

О сложности моего положения я узнал в приближающийся полдень 16 февраля 1998 года. Чуть раньше мне позвонил Фрэнк Джонсон, редактор «Спектейтора», и рассказал о письме, которое пришло в их редакцию на мое имя от Теодора Годдарда из адвокатской фирмы, представляющей интересы Гарольда Эванса, супруга Тины Браун. И теперь это послание выползало из моего факса, словно ядовитая змея. Это был ответ на статью, которую я написал в прошлом ноябре для «Спектейтора», об уходе Эванса из «Рэндом-Хаус», издательской фирмы, президентом которой он был какое-то время. В письме меня обвиняли в организации «кампании» с целью «высмеять и опорочить» Эванса и его жену и угрожали подать на меня иск за диффамацию, в результате которого я буду вынужден оплатить все его судебные издержки, перечислить определенную сумму в его благотворительный фонд и подписать соглашение, которое помешает мне в будущем писать о нем и его супруге.

Так-так, подумал я, это наконец произошло. Они решили спустить на меня всех собак.

Мои коллеги с Флит-стрит предостерегали меня не перебегать дорогу Эвансу и Браун, или Гарри и Тине, как их все называли. С того времени, как в 1983 году они приехали в Нью-Йорк, Гарри и Тина успели стать самой грозной четой города. Им не только принадлежала заслуга в успехе огромного числа великолепных авторов, но на них также лежала вина за погубленную карьеру множества журналистов, которые посмели перейти им дорогу. (В «Нью-йоркере» Тину прозвали «Сталиным на шпильках».) И теперь я стал их врагом номер один. Вряд ли то, что я сделал, можно назвать «карьерным самоубийством», поскольку в тот момент моя карьера и так находилась на последнем издыхании. Это было скорее карьерной эвтаназией. Из всех впечатляющих ударов по собственным воротам, которые имелись на моем счету, этот был самым блестящим.

Впервые я встретил Тину в 1985 году в Оксфорде, будучи еще самоуверенным 21-летним студентом. В то время она была 31-летним редактором «Вэнити фэр» и прилетела в Британию провести расследование смерти Оливии Шаннон из-за чрезмерной дозы героина. Эта девушка была не только подающей большие надежды студенткой Оксфорда, но еще и дочерью одного из министров, вот почему Тине захотелось написать об этом «скандале». По ее требованию была собрана группа из «наиболее заметных студентов», в число которых затесался и я. Для встречи с ней выбрали французский ресторан. Мы все уже сидели за столом, когда она появилась.

— Ну наконец-то! — Я бросился ей навстречу, словно приветствуя давно потерянного родственника. — Женское воплощение Тоби Янга!

Все засмеялись — у меня была репутация человека, склонного говорить неуместные вещи, — но Тину это, кажется, вывело из себя. Всем своим видом она словно говорила: «Кто этот идиот?»

— Просто шучу. — Я попытался использовать другую тактику. — Я женское воплощение Тины Браун!

Тишина.

Сопровождающий Тину один из самых успешных британских журналистов ее поколения одарил меня ледяным взглядом и, едва заметно наклонив голову, важно прошествовал мимо, чтобы поприветствовать остальных студентов. За время обеда она бросила в мою сторону лишь один мимолетный взгляд. Я успел обругать себя за то, что своей выходкой лишился блестящей возможности поговорить с ней, хотя мои товарищи, кому выпал сей счастливый шанс, не извлекли из этого никакой выгоды. Один парень описал встречу с Тиной как столкновение с чужеродной формой жизни, которая обладает способностью усваивать все, что вам известно, и теряет к вам интерес в то мгновение, как насытится этими знаниями. Такова процедура слияния разумов вулканцев в сериале «Звездный путь».

Когда я только приехал на Манхэттен, то думал, что Гарри и Тина, возможно, попытаются встретиться со мной, особенно после того, как я начал вести свою колонку в «Ивнинг стандарт». Для них не было чем-то необычным обхаживать нью-йоркских корреспондентов, работающих на британские газеты, в надежде выставить себя в более благожелательном свете на старушке родине. Одна такая журналистка любит рассказывать историю о том, как в 1997 году ее познакомили с Гарри на Литературной ярмарке в Хей-он-Уай как раз перед тем, как она отправилась на Манхэттен. «Значит, вы отправляетесь к нашим берегам, не так ли? — спросил добродушно-грубоватый йоркширец. — Постарайтесь найти меня, когда доберетесь туда». С этими словами он протянул ей свою визитку и продолжил обследовать помещение. Прошло всего лишь десять минут, как один из ее коллег снова подвел к ней Гарри, говоря, что лучшего знакомства в Нью-Йорке ей не найти. Она в смущении посмотрела на него, как бы извиняясь, но случившееся совершенно не раздосадовало подвижного 68-летнего господина. «Значит, вы отправляетесь к нашим берегам, не так ли? — спросил он. — Постарайтесь найти меня, когда доберетесь туда». И с сознанием возложенной на него ответственности протянул ей очередную визитку, после чего развернулся и вновь растворился в толпе.

Возможно, Гарри и Тина не пытались связаться со мной в 1995 году из-за того, что тогда я работал в «Вэнити фэр». Грейдон и первая влиятельная чета Нью-Йорка не испытывали друг к другу глубокой привязанности. Еще работая в «Спай», Грейдон опубликовал копию лебезящего письма Тины к Майку Овитцу, в котором она умоляла его о согласии на интервью. В письме, которое появилось в 1990 году, она описывала Овитца с таким восторгом, что становилось неловко. В частности, она упоминала о его «креативности», «тонком чутье на таланты», «вкусе», «невероятной деловой хватке» и «ауре лидера». Для тех, кто не знает, — Майк Овитц является голливудским агентом.