Борис Сапожников - Театр под сакурой

• Название: Театр под сакурой
• Автор: Борис Сапожников
• Жанр: Фэнтези

---

— Настойчивые, — усмехнулся я. — Весьма и весьма.

Я поспешил вниз, даже не озаботившись пистолет из комнаты забрать, и быстро нырнул в такси. Водитель — тот же, что и первый раз, или уже третий, не знаю — тут же нажал на газ и автомобиль покатил по улицам темнеющего города. На сей раз привезли меня прямо к разрушенному храму, когда же я вышел из авто, оно никуда не уехало, оставшись ждать меня. Водитель даже мотор заглушил. Я спустился в недра разрушенного храма, где меня ждала одна только Кагэро. Она сладко улыбнулась мне и, подхватив кимоно, поманила за собой тонким пальчиком с острым ноготком.

— Идёмте, Руднев-сан, — сказала она, — Юримару-доно ждёт нас внизу.

— А где Миура-кун? — поинтересовался я, следуя за Кагэро.

— Они с Дзиян'то отправились на охоту, — в своей обычной певучей манере ответила та. — Будут ловить агента «Щита», покуда мы станем допрашивать этого несносного Хатияму-кун.

Мы спускались, казалось, целую вечность, миновав все уровни и сойдя ещё ниже. Мне почудилось, что мы миновали ещё один из кругов ада, где моим Вергилием была очаровательно порочная женщина. На более высоких уровнях прибавилось тел на койках, кажется, в немецкой форме, а, может быть, это был и кто иной, в серой форме. Допотопных «Биг папасов» почти полностью сменили более новые, хотя и весьма устаревшие на сегодняшний день, модели с тем же названием, о них говорил мне Юримару. Над ними по-прежнему возвышался «Коммунист». А ещё двумя уровнями ниже весь пол был расписан странными символами. В центре сложной фигуры со множеством углов и ломаных линий лежало обнажённое тело Хатиямы, также украшенное символами и иероглифами. Рядом с ним сидел на пятках Юримару, держащий руки на рукоятках мечей. Он кивнул мне и поднялся на ноги.

— Не подходите к фигуре, — предупредила меня Кагэро, — это смертельно опасно.

Я и не собирался делать этого — все чувства внутри меня просто вопили о том, что задень я любую из линий хотя бы краем стопы, и мне конец. А меж тем Юримару принялся читать своё распевное заклинание: «Он сова хамба шуда сараба, тараман ва хамба сёдокан». Линии засветились чёрно-багровым, тело Хатиямы задёргалось и село. Юримару подошёл к нему и начал допрос:

— Почему ты предал нас, Хатияма-кун?

— Вы — продали нашу империю западным варварам из Германии и России, — ледяным тоном, как положено мертвецу, ответил Хатияма. — Вы желаете пробудить зло Синсэнгуми, чтобы уничтожить Токио.

— Кто рассказал тебе об этом? — быстро спросил у него Юримару. Было видно, что последняя фраза ему совсем не понравилась.

— Татэ-сан, — коротко ответил Хатияма.

— Кто он такой? — тут же бросил Юримару. — Только не говори, что он — агент «Щита», это мы знаем и без тебя. Говори всё, что знаешь о нём. Как он вышел на тебя? Что он тебе говорил? Что хотел от тебя?

Хатияма молча пялился на него. Похоже, мёртвый мозг его просто не мог справиться с таким потоком вопросов. Юримару сделал несколько быстрых пассов — символы на полу загорелись ярче, по стенам заплясали разноцветные всполохи. Потолка же я так и не увидел, пандус, по которому мы спустились сюда, просто уходил куда-то в темноту.

— Я не знаю, кто он такой, — ответил Хатияма, — кроме того, что он агент «Щита». Он встретил меня на улице, представился и предъявил удостоверение. Предложил переговорить и рассказал мне, что Мадзаки-тайсё в сговоре с Тухачевским-гэнсуй и Беком-тайсё желает предотвратить грядущую мировую войну, в которой наша империя обретёт величайшую славу и невероятную мощь, подчинив себе весь восток. А вы творите чёрное колдовство, разрушая тонкую материю столицы, чтобы пробудить великое зло Синсэнгуми.

— Заканчивай с этим, Хатияма-кун! — отрезал Юримару. — Говори, что он от тебя хотел?

— Он хотел, чтобы я передал ему все, что знаю о «нашем деле», — ответил Хатияма, — а после передал всю значимую информацию.

— Обычное дело, — пожал плечами я, надоело молчать в этом мрачной атмосфере, от мертвенного голоса Хатиямы меня передёргивало на каждой фразе. — Банальная вербовка.

— Не мешайте Юримару-доно, — одёрнула меня Кагэро. — Мертвец должен слышать только его голос. Это очень важная часть ритуала.

А сама-то как распространяется. Или на Кагэро это правило магии не работало. Такое тоже вполне возможно.

— Как и где вы должны были встречаться? — задал вопрос Юримару, хотя, по-моему, толку от него было немного. Не станет же этот Татэ приходить на место встречи, назначенное Хатияме, после событий-то прошлой ночи.

— Он сказал, что будет время от времени выходить на меня, — сказал Хатияма, — но не реже чем раз в неделю.

Юримару прочёл своё заклинание, кажется, наоборот, и тело Хатиямы осело на пол, знаки стали медленно гаснуть. Кагэро потянула меня за рукав к пандусу.

— А как же?.. — недоумевающе обернулся я на Юримару, севшего обратно в центре фигуры. У меня к нему накопилось очень много вопросов, а, выходит, задать их возможности нет.

— Нет-нет-нет, — решительно произнесла Кагэро. — Сейчас Юримару-доно трогать решительно нельзя. Возвращайтесь к себе в театр, у вас же, кажется, завтра премьера. Мы с Юримару-доно там обязательно будем. Не можем же мы пропустить ваш дебют, — рассмеялась она, ловко уходя от темы.

Продавец магических амулетов и оберегов катил свою передвижную лавку. Вечерние улицы были пусты и никакого навара ему, похоже, сегодня не светило. Но молодой человек, не терял бодрого расположения духа. Он катил свою лавку на колёсах в сторону Европейского театра, слегка прихрамывая при ходьбе. Лица его не было видно из-под большой соломенной шляпы, деревянные тапки нестройно выбивали ритм по булыжной мостовой. На улицах передового, почти европейского Синдзюку продавец амулетов и оберегов со своей лавкой на колёсах смотрелся несколько архаично, однако и такой уж редкостью не был. Не он один мерил шагами эти улицы, распространяя аромат благовоний, окружённый перезвоном десятков колокольчиков, приносящих удачу и монеток с дырочками, сулящих богатство. Многие из них останавливались перед Европейским театром в дни премьер и просто удачных спектаклей, когда там скапливалось много народу и тогда лавки их быстро пустели. Однако в вечернее время, почти что ночью, да ещё и до премьеры, это появление можно было счесть весьма странным.

Продавец амулетов и оберегов остановил свою лавку у дверей театра и опёрся локтями на стойку. Минут через пять из театра вышел антрепренёр Накадзо, нырнул головой под тент лотка.

— Что новенького можете мне предложить? — спросил он.

— Сейчас не до игр, — отмахнулся продавец, не поднимая головы, — ситуация обостряется. Я вышел на вражеского агента в нашей контрразведке, но на первой же встрече с ним на нас напали. Меня ранил в ногу какой-то стрелок, по виду гайдзин, насколько я успел заметить. Стреляет из пистолета просто великолепно, я был на крыше в полудесятке дзё от него, но он как-то умудрился попасть мне в ногу.

— Довольно о нём, — бросил Накадзо. — Кто были остальные?

— Это был гигант почти в дзё ростом, — ответил продавец, — но движется отменно быстро и ловко. Я едва успел уйти от него, спасся на крыше, где меня и подстрелил гайдзин.

— Это все, зачем ты хотел видеть меня? — поинтересовался Накадзо. — Весьма негусто и я не понимаю, для чего понадобилась такая срочность.

— На первой нашей встрече, — понизив голос, сообщил продавец магических амулетов и оберегов, — контрразведчик произнёс одно имя. Я хотел передать вам его слова после более детальной проверки, однако раз пошло такое дело, решил поторопиться.

— Тебе что-то угрожает? — тут же насторожился Накадзо.

— Да, — без обиняков ответил продавец, — похоже, на меня открыли охоту. Чувствую, недолго мне осталось гулять по улицам.

— Тебя прикроют, — отрезал Накадзо. — Говори имя.

Продавец подался вперёд и одними губами произнёс только одного слово. Но от него Накадзо побледнел, как полотно.

1 ноября 9 года эпохи Сёва (1935 г.) Токио

Меня трясло. Прямо, как перед боем. Ноги отказывались держать меня, ладони тряслись, так что я не был уверен, что смогу нормально фехтовать против Ютаро, а ведь наша сцена открывает весь спектакль. Сорвём её — и впечатление от премьеры будет скверным, и после этого я, скорее всего, распрощаюсь с Европейским театром, как и молодой Ютаро. Тем более, что на должность билетёра уже наняли — по крайней мере, на время, пока будет идти «Ромео и Джульетта», в которой занят весь коллектив, исключая только антрепренёра — расторопную девушку по имени Кавори. Она ведь вполне может стать и постоянным билетёром, вместо Ютаро.

— Третий звонок, — напомнила нам особенно грозная в своём алом плаще режиссёр Акамицу. — Готовьтесь, Капулетти-сан!

Перед спектаклем она всех называла только по ролям. Заиграла музыка и записанный на плёнку хор провел: