Борис Сапожников - Театр под сакурой

• Название: Театр под сакурой
• Автор: Борис Сапожников
• Жанр: Фэнтези

---

— Мы в патовой ситуации, — наконец смешалась Марина, — а если не знаешь, что делать, иди вперёд. У нас нет ни времени, ни патронов. Терять время нельзя — это смерти подобно.

— Но без патронов… — попыталась снова возразить Асахико.

— Они ещё есть, — отрезала Марина, — а времени — нет.

Асахико пришлось смириться — приказ есть приказ. Доспехи духа продолжили движение. Тем же порядком — впереди Марина и Асахико, за ними — Сатоми. Оружие держали наготове, стволы спаренных пулемётов шарили по всем углам, как будто там могли укрыться здоровенные мехи, хотя кто его знает. Появились же они тут, в Лаборатории, как, каким образом, непонятно.

После засады никаких новых атак не последовало. Девушки прошли почти через весь комплекс, миновав несколько таких же больших ангаров, заставленных ящиками. Они ждали нового нападения, но их не атаковали ни разу. От долгого ожидания нервы девушек были растрёпаны в лохмотья. Они дёргались на каждый звук, наводя, зачастую одновременно, стволы пулемётов на одно и то же подозрительное место, откуда, как им показалось, он донёсся. Марина понимала, что пока сама не справится со своими нервами, ей не удастся успокоить и Сатоми с Асахико. Они шагали по коридорам, медленно, освещая всё пространство вокруг себя встроенными в доспех фонарями, проходили залы, пока не наткнулись на разнесённую дверь поста. Тел там не было, только кровь на полу да переломанные пулемёты. Дверной проём был расширен, похоже, мехи, разделавшись с людьми, разнесли стены, чтобы пройти внутрь.

— Похоже, это поработали те, кто устроил на нас засаду, — сказала Асахико, — значит, дальше можно ждать новой атаки.

— Возвращаться, всё равно, поздно, — ответила Марина. — Я первая, ты — за мной, Кузуноки-дзюньи замыкает.

Дождавшись подтверждения, она направила свой доспех в отверстие, пробитое врагом. Теперь коридор стал мал и низок для их доспехов, часто приходилось протискиваться, идя цепочкой.

— Ивасаки-дзюньи, — сказала Марина, — при атаке противника я падаю на колено, а ты открываешь огонь через мою голову. Патронов не тратить, бить только короткими очередями.

— Короткими не справимся, — заявила вполне резонно Асахико, — они будут рваться врукопашную со своими бурами, и тогда их только валить, иначе — нам конец.

— Именно поэтому, — ответила Марина, — я буду вести огонь с колена по ногам, а ты сосредоточь огонь на голове, чтобы вывести из строя пилота.

— Поняла, — ответила Асахико.

Но никакого нападения до тех пор, пока они не вышли на круглую площадку, вроде арены древнего Колизея. Она, как и языческая арена в стародавние времена, была залита кровью, в которой буквально плавали части человеческих тел. В центре её сидела на стальном столе женщина в сваливающемся с плеч кимоно. Она внимательно смотрела них, покачивая головой, как будто прикидывала себе что-то.

— Вот вы и пришли, — полупропела она красивым голосом настоящей гейши, — как вам понравилась встреча?

— Кто ты такая?! — закричала Марина, включив внешние динамики доспеха. — Как ты всё это устроила?!

— Много будешь знать, — погрозила ей пальчиком женщина, — плохо будешь спать. И это отразится на цвете лица, морщины появятся — и вообще, невежливо отвечать вопросом на вопрос. За это я вас накажу, — последнее слово она почти пропела, казалось, оно ей очень нравится. — Взять их, мальчики!

«Мальчиками» оказались пять «Биг папасов», выступивших из тёмных углов. Они вскинули пулемёты «Льюиса» и открыли огонь, хлеща доспехи девушек длинными очередями. Сконцентрировали они огонь на доспехе Асахико, стараясь пробить броню и в без того повреждённых местах.

— Кузуноки-дзюньи! — крикнула Марина. — Прикрыть Ивасаки-дзюньи!

Сатоми рванулась мимо уже припавшего на колено доспеха Асахико, на ходу стреляя из пулемёта по «Биг папасам». А те уже нацеливались на неё своими жуткими бурами. Удачной очередью Асахико удалось-таки попасть по ногам меха, срезав того словно ножом. Сатоми добавила короткую очередь в голову того же «Биг папы» — на небольшом расстоянии пули разнесли стекло зарешёченного окошка, легко пробили начищенный, словно каска пожарника, водолазный шлем, окончательно утихомирив мех. Ещё одного быстро вывела из строя Марина — короткие очереди разрезали «Биг папу» на несколько частей. Он рухнул, потеряв руку с буром и правую ногу. Оставшиеся три не обратили внимания на потери и решительно надвигались на отряд, паля из «Льюисов». Девушки отвечали короткими очередями, стараясь беречь патроны.

Не смотря на прикрытие Сатоми «Биг папасы» сумели окончательно вывести из стоя доспех Асахико — тот уронил руки, раскалённый ствол пулемёта дымился, доспех сильно искрил. Сатоми тогда встала точно напротив неё, закрывая её доспех своим. Безрассудство, но иначе она поступить не могла.

— Ты с ума сошла, Сатоми-кун! — позабыв о субординации, закричала Асахико.

— Я не брошу вас! — ответила Сатоми, поливая подступающих мехов очередями из спаренных пулемётов. Однако пули она расходовала без счёта, хлеща мехов ими словно кнутом. Естественно, патроны у неё закончились очень быстро, а толку вышло довольно мало. Ни один мех из наступающих вывести из строя она не смогла, хоть и повредила все три.

Марина двумя короткими очередями по ногам вывела из строя двух «Биг папасов» — те рухнули друг на друга. Однако третий — последний, легко обошёл эту кучу малу, направившись к Сатоми. А раскалённые пулемёты Марины молчали. И тогда Сатоми решилась на почти самоубийственный шаг. Со всей скоростью, доступной её доспеху, она бросилась к врагу, заходя с неудобной для него точки, так чтобы он не смог достать её своим буром. «Биг папа» развернулся, наводя на неё «Льюис», но тут в спину ему врезался доспех Марины. Вражеский мех рухнул ничком, бур его глубоко ушёл в бетон, но потом загудел, заискрил и задымил. Он попытался подняться, но бур засел слишком глубоко и встать мех не мог. Но, рванувшись посильней, «Биг папа» всё же поднялся, оставив в бетонном полу засевший бур, вместе с большей частью руки. Сатоми пнула его в голову — тяжёлая нога доспеха легко смяла решётку, закрывающую окошко. Мех от сильного удара перевернулся и рухнул навзничь. Подоспевшая Марина наступила на грудь меха, буквально вдавив того в бетонный пол. После этого мех уже не шевелился.

Сойдя с него, Марина развернула доспех в сторону стола и скомандовала:

— Покинуть доспехи! Взять женщину живой!

Сатоми подхватила закреплённую в специальных держателях внутри кабины катану и выскочила из люка. Уже покинувшая свой доспех Марина держала в руках свой обычный револьвер, а Асахико вооружением и вовсе пренебрегла.

— Вы молодцы, девочки, — рассмеялась женщина, подбирая спадающее кимоно. — Одолели моих мальчиков. Я всегда говорила, что мы, женщины, сильнее мужчин, что бы те не болтали. — Она сделала им ручкой. — А теперь — пока. Мне пора.

И не успели девушки подбежать к ней, как она погрузилась прямо в стол, на котором сидела, как будто её и не было. Девушки замерли около стола, среди пулемётных гильз и развороченных доспехов.

Глава 9

Октябрь 9 года эпохи Сёва (1935 г.), Токио

Подготовка к спектаклю шла, как сейчас говорят у меня на родине, ударными темпами. Я дневал и ночевал в мастерской декораторов, бригадира которых, к слову, все звали мастер Тонг. Только на третий день узнал, что ставят они шекспировских «Ромео и Джульетту», только со странным названием «Два мотылька у пламени любви». Ромео будет играть Марина — исполнительница заглавных мужских ролей. Джульетту, естественно, Ивасаки Асахико. Сатоми выпала роль Меркуцио, сведённая, практически, к двум сильно сокращённым монологам — про королеву Мэб и «чума на оба ваших дома». Тибальта должна была сыграть Готон Камеко, которая отбыла к родственникам на Окинаву. А вот к ролям отцов враждующих семейств привлекли нас с Ютаро, а нашими жёнами поручили быть директору Мидзуру и её помощнице Дороши. Собственно, никого больше среди враждующих кланов Монтекки и Капулетти не было. А бой на базаре, которым начинается спектакль, происходил между нами и начинался моими словами «Подайте длинный меч мой!»[28], а заканчивался появлением князя Эскала в исполнении самой Акамицу.

— Это же массовая сцена, — удивился я, когда мне об этом сказали, — самая, пожалуй, масштабная во всей пьесе.

— Дело в том, — объяснила мне Акамицу — постоянный режиссёр театра, она же автор большинства переработок европейских пьес, — что в труппе нашего театра очень мало человек, собственно, если не было Камеко-сан, пришлось бы сильно перенести спектакль, наверное, даже не следующий год. У нас не Художественный театр с его труппой в два десятка человек. Вот и выкручиваемся, как можем.

— Понятно, — кивнул я, поднимаясь с кресла. — Нам с Ютаро-кун нужны отдельные репетиции, чтобы поединок наш не показался полной бутафорией.