Андрей Молчанов - Экспедиция в один конец

• Название: Экспедиция в один конец
• Автор: Андрей Молчанов
• Издательство: Вече
• Жанр: Боевик
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0469-0

Беглый каторжник и журналист-неудачник, бывшие кагэбэшник и офицер-подводник — они все очень разные, и у каждого своя цель. Под флагом «Гринпис» на борту научно-исследовательского судна они плывут в составе команды к затонувшим в Атлантике российским ядерным подводным лодкам. Корабль начинен взрывчаткой. Основная часть команды — террористы. От экспедиции веет смертью. Пока главные герои — врозь. Но очень скоро им придется объединиться, чтобы выжить, чтобы спасти мир.

---

Старпом остановился у двери каюты штурмана.

Донесся мягкий щелчок ключа, и он вошел в каюту.

Каменцев, покусывая пересохшие от волнения губы, погрузился в ожидание.

Через пятнадцать минут с противоположной стороны коридора показался штурман.

Каменцев замер, ощущая, как деревенеют пальцы, прижимающие к пазу косяка зеркальный прямоугольник.

Штурман достал ключ и уже хотел вставить его в паз замка, но передумал: склонившись к двери, прислушался, затем неуверенно осмотрелся по сторонам, а после согнутым указательным пальцем постучал в дверь.

Ответа не последовало.

На лицо штурмана легла тень озабоченности. Он прислонил ухо к пластиковой облицовке, но, не различив за ней, видимо, ни малейшего звука, ожесточенно и настойчиво заколотил в дверь кулаком, с беспокойством вопрошая:

— Кто там?!

Ответа он вновь не услышал и потому усилил напор, колотя в дверь уже коленом, но тут она внезапно и легко отодвинулась, после чего до Каменцева донесся неясный разговор, в котором голос штурмана — неожиданно визгливый и требовательный — выделялся на фоне другого, уверенно–безмятежного, старпомовского, но диалог быстро оборвался, смененный в одно мгновение наступившей тишиной.

Прошло еще около получаса, дверь каюты снова открылась, из нее, недоуменно пожимая плечами, вышел Сенчук, со вздохом закрывший замок с наружной стороны и отправившийся восвояси в сторону, противоположную той, где располагалась каюта судового врача.

Тем самым, к огромному облегчению Каменцева, старпом избавил его от необходимости спешного и незаметного задраивания двери, чей звук мог разоблачить тайное наблюдение за ночным коридором.

Присев на диван, Каменцев, отдуваясь, долго качал головой, одновременно растирая онемевшую руку.

Сам собой напрашивался вывод: здоровяк старпом, наотрез отказавшийся от вакцинации, наверняка связан со штурманом какими‑то таинственными взаимоотношениями и также наверняка имеет биографию сложную и загадочную.

Не оставалось сомнений и в том, что теперь ему, Каменцеву, жизненно необходимо отыскать надежного соратника, ибо, как он с растерянной усмешкой подумал, один в поле не трактор…

Но с кем можно говорить не просто откровенно, но и в расчете на дельный совет?

Вновь всплыла кандидатура Крохина, прислуживающего ныне пакистанцу. Нет, с Крохиным связываться не стоило. Уже хлебнулось благодаря ему горюшка, и в добавке нужды нет.

Оставались двое: Забелин и Уолтер.

Однако Забелин поддерживал явно дружеские отношения со старпомом, часами просиживал в его каюте, и данный факт Каменцева теперь здорово настораживал.

Теперь — Уолтер, попавший на судно явно по случаю, открыто выражавший досаду перед плаванием в безрадостных северных водах и с видимым нетерпением дожидавшийся, когда "Скрябин", минув предполярную Атлантику, окажется в благодатных тропических широтах.

Этот жизнерадостный и уверенный в себе человек отличался открытостью, доброжелательностью и совершенно не скрывал, что своим пребыванием на "Скрябине" преследует чисто коммерческий интерес, расценивая данное экзотическое путешествие как одну из досадных издержек бизнеса.

Ни малейшей тени актерства, равно как и заискивания перед кем‑либо, в Уолтере не было, свое наплевательское отношение к экспедиции он выражал открыто, а кроме того, на днях у коммерсанта вышел из строя телефон спутниковой связи, и он устроил прилюдный скандал капитану, требуя соединить его с Америкой, где у него буквально прогорали какие‑то контракты.

Капитан бесстрастно и ровно объяснял взволнованному бизнесмену, что использование спутниковой связи судна в частных интересах недопустимо, но в итоге сдался, попросив подготовить факсимильное послание, ибо за стальную дверь, где располагались связисты, никто, кроме него, не допускался.

Подобное предложение ввергло Уолтера в бешенство, он разразился ругательствами, говоря, что выставит дикие штрафные санкции заказчику экспедиции, но на капитана подобные угрозы ни малейшего впечатления не произвели, и коммерсанту пришлось тащиться к Крохину, также обладавшему персональным телефоном.

Чем закончилось его общение с прихвостнем пакистанца, Ка–менцев не ведал.

Итак, особенного риска в откровенном разговоре с Уолтером не виделось. Необходимость же в таком разговоре назрела подобно болезненному нарыву, и он, не без иронии сопоставляя свой нынешний статус практикующего медика с каверзами создавшейся ситуации, приходил к заключению, что обязан данный нарыв вскрыть, руководствуясь всеми правилами добросовестной хирургии: то есть выверенно, соблюдая каноны прямой и обратной антисептики. Чтобы и инфекцию не внести, и самому не замараться.

В подобном мероприятии Уолтер представлялся ему надежным и хладнокровным ассистентом.

СЕНЧУК

Череда больших и малых удач, доставшихся ему ценой изрядных нервных перегрузок, закончилась тем, что набитый контрабандой сорокафутовый ребристый контейнер, крашенный суриком, скрылся в трюме, а ключ от замка был торжественно передан Крохину, не ведавшему, правда, что предусмотрительный Сенчук изготовил себе дубликат.

Проникнув в контейнер, он сподобился лишь на горькую и понятливую усмешку, обнаружив в ящиках, заставивших стальную полость, брикеты пластида, упакованные в вощеную бумагу. В трех плотных картонных коробках находились детонаторы и автоматы с боезапасом, выступавшим, видимо, в качестве тех самых цветных металлов, о которых плел ему мафиозо.

Раздумья Сенчука были недолгими: автоматы предназначались для сугубо внутреннего использования в той или иной критической ситуации, а пластид наверняка перегрузится на иное судно, которое рано или поздно должно подойти к "Скрябину".

Однако будущее взрывоопасной контрабанды занимало Сенчука в степени незначительной. Теперь ему оставалось завершить собственную, уже принципиально выигранную партию, избегая опрометчивых ходов.

Возможность же совершения таковых обусловила чисто техническая проблема, связанная с размещением членов экспедиции по элитарным каютам, в результате чего, прибыв на "Скрябин", Сенчук с большим неудовольствием обнаружил, что катастрофически опоздал к дележу апартаментов и его бывшую площадь оккупировал штурман, не без удовольствия на ней разместившись.

Понять штурмана не составляло труда: прошлое корабельное жилье ответственного офицера госбезопасности отличалось простором и отменной меблировкой. Уютная кожаная мебель, ковры и письменный стол красного дерева каким‑то непостижимым образом остались неразворованными, в чем виделась заслуга бывшего покойного капитана, избравшего, видимо, после изгнания Сенчука на сушу данное помещение в качестве своей резиденции.

Естественно, предложить штурману совершить обмен на куда более скромную каюту, выделенную старпому, было делом напрасным.

Впрочем, подосадовав на сбой в планах, Сенчук вскоре преисполнился оптимизма: сохранившийся у него ключ от обшитой сталью двери каюты, снабженной специальным сейфовым замком, при первой же проверке легко провернул шестерни запорного механизма, работавшего по–прежнему отлаженно и мягко.

Удовлетворенно сощурившись, Сенчук узрел знакомые округлые головки никелированных лжезаклепок, прочно удерживающих хитроумно установленные панели, за которыми таился его слегка запыленный саквояж с сокровищами.

Наслаждаться видами милого его памяти интерьера он не стал, полагая, что с этим успеется: каждый вечер штурман взял себе за правило навещать компанию ученых арабов, где неотлучно засиживался до полуночи. Какие общие интересы связывали его с этой компанией — оставалось загадкой.

Единственное, что до сей поры постоянно отравляло жизнь старпома, смутное подозрение: а вдруг да умудрился какой‑нибудь умник заглянуть за переборку и обнаружить в ней тайник?

В таком случае делать на этой посудине было абсолютно нечего, следовало немедленно возвращаться в сухопутные дебри, затевать дотошное расследование и, выявив подлого похитителя саквояжа, вытряхнуть из него ценности, как материальные, так и духовные!

Хотя, как размышлял он, если бы его преемник нашел драгоценности и решил присвоить их, то наверняка поступил бы как должно профессионалу, то есть как действовал бы в его положении Сенчук: вычислил без особенного труда закладчика тайника и ликвидировал его, устранив тем самым и проблемы взаимной бессонницы. Или же попросту сбежал за рубеж, чего за всю историю "Скрябина" с членами команды покуда еще не случилось.

А потому куда больше занимал Сенчука иной вопрос: как, изъяв из каюты ценности, переместить их на свою территорию, избегнув при этом свидетелей данного перемещения?

Выносить средневековый антиквариат частями, пряча его под одеждой? Сколько же несанкционированных проникновении в чужую каюту потребует такая метода? Нет, необходим был иной способ…