Винсент Буглиози - Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

• Название: Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне
• Автор: Винсент Буглиози
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-8370-0016-Х

Подлинная история одного из самых громких судебных дел XX в. — группового убийства “Семьей" Мэнсона актрисы Шарон Тейт и ее друзей. Леденящие кровь подробности, религия и мистика, психологический портрет “калифорнийского потрошителя" и документальный отчет о судебном процессе по делу Чарли Мэнсона. Разыгравшаяся в Голливуде конца 1960-х годов трагедия, о которой идет речь в этой книге, не имеет срока давности; имена её участников всё ещё на слуху, а главные действующие лица за минувшие годы приобрели статус культовых личностей.

Книга построена на подлинных материалах по делу Чарльза Мэнсона. Пунктуация издания подчеркивает документальный характер текста.

---

Харкос не был единственным “экспертом”, решившим поделиться со следствием “разгадкой” убийств на Сиэло-драйв.

27 августа в “Вечернем шоу” Джонни Карсона появился Труман Капоте[76] со своей версией преступления.

Убийства совершены человеком, действовавшим в одиночку, авторитетно заявил автор книги “Действуя хладнокровно”. И тут же поведал зрителям как и почему.

Убийца, мужчина, оказался в доме. Тогда и произошло что-то, "всколыхнувшее в нем нечто вроде мгновенной паранойи" Затем этот человек покинул усадьбу, отправился домой за ножом и пистолетом, чтобы впоследствии вернуться и методично уничтожить всех там находившихся. Следуя выводам Капоте, Стивен Парент погиб последним.

Из опыта, накопленного во время сотен бесед с приговоренными убийцами, Капоте извлек свое суждение о маньяке: “Это очень молодой, очень рассерженный человек параноидального склада ума”. Совершая убийства, он, по всей вероятности, ощутил сексуальное удовлетворение, вслед за чем отправился домой и проспал двое суток.

Хотя Капоте отстаивал теорию с только одним подозреваемым, следователи по “делу Тейт” уже расстались с ней. Единственная причина, заставившая их поверить в единственного убийцу — Гарретсона, уже не представляла собой весомый фактор. Исходя из количества жертв, расположения тел убитых, использования двух (или более) различных видов оружия, они теперь заключили, что в преступление были вовлечены "по меньшей мере, двое подозреваемых".

Убийцы. Во множественном числе. О чьих личностях следователи не имели ни малейшего представления.

Конец августа знаменовал окончание первого периода следствия — как в "деле Тейт", так и в "деле Лабианка".

Документ, озаглавленный “Первый отчет о ходе следствия по делу об убийстве: Тейт", состоял из двадцати трех страниц, ни на одной из которых не упоминались убийства четы Лабианка.

“Первый отчет о ходе следствия по делу об убийстве: Лабианка” состоял из семнадцати страниц. Вопреки ряду сходств между двумя этими преступлениями, нигде в нем не заходила речь об убийствах на Сиэло-драйв.

Эти два расследования оставались совершенно не связанными.

Лейтенант Боб Хелдер привлек к следствию по “делу Тейт" более дюжины работников, но ходом его по-прежнему руководили сержанты Майкл Макганн, Роберт Калкинс и Джефф Баклз. Все они были ветеранами полиции, не без труда пробившись на место следователей с положения обычных постовых. Они еще помнили времена, когда не существовало Полицейской академии, а опыт, приходящий с возрастом, имел больше значения, чем уровень знаний или отлично сданные экзамены. Опыт имелся, и все трое не были настроены что-либо менять в привычном для них ходе работы.

Группа следователей по “делу Лабианка", возглавляемая лейтенантом Полом Лепажем, насчитывала, в разное время, от шести до десяти следователей, руководящую роль среди которых играли сержанты Фрэнк Патчетт, Мануэль Гутиэрес, Майкл Нильсен, Филип Сартучи и Гари Брода. Все они были моложе своих коллег, расследовавших “дело Тейт", куда лучше образованны и куда менее опытны. Выпускники (почти все) Полицейской академии, они с большей охотой применяли современные технологии следствия. Например, они сняли отпечатки пальцев практически с каждого, с кем беседовали; провели больше допросов с применением детектора лжи; получили больше заключений о modus operandi[77] подозреваемых; больше времени провели за сличением отпечатков в Бюро криминальных расследований и установления личности штата Калифорния; наконец, глубже зарылись в знакомства жертв, проверив даже звонки, совершенные Лено Лабианка из мотеля во время отпуска семь лет тому назад.

Они также с большей готовностью брали к рассмотрению “запредельные” версии происшедшего. Скажем, в то время как следователи по “делу Тейт” даже не попытались найти объяснение кровавой надписи на двери, в отчете по “делу Лабианка” уже обсуждалось возможное значение надписей, найденных в доме по Вейверли-драйв. Здесь даже предполагалось наличие столь отдаленной связи, что, кроме как "взято с потолка", и не назовешь. Отчет гласил: “Следствие установило, что последний из музыкальных альбомов, выпущенных вокально-инструментальной группой “The Beatles” (№ SWBO 101), содержит песни с названиями: Helter Skelter, Piggies и Blackbird. В тексте песни Blackbird часто повторяются слова “Восстань, восстань”[78], которые могут иметь отношение к надписи “RISE”, найденной рядом с парадной дверью”.

Идею просто кто-то подкинул — потом никто не вспомнит, кто именно, — и впоследствии она сама была предана столь же прочному забвению.

Впрочем, у двух команд следователей было и нечто общее. Хотя к концу месяца “команда Лабианка” опросила около 150 человек, а “команда Тейт” — в два с лишним раза больше, обе ни на шаг не продвинулись к раскрытию преступлений после обнаружения тел.

В отчете по “делу Тейт” перечислялись пятеро подозреваемых (Гарретсон, Уилсон, Мэдиган, Пикетт и Джонс), каждый из которых уже перестал быть таковым на момент составления отчета.

Отчет, подготовленный следователями по “делу Лабианка”, насчитывал пятнадцать подозреваемых — но он включал Фрэнка и Сьюзен Стратерс, Джо Доргана и множество других, никем и никогда всерьез не рассматривавшихся в качестве таковых. Из пятнадцати один лишь Гарднер мог оказаться неплохим вариантом — за неимением отпечатка его ладони для сличения (такой отпечаток остался на банковском бланке, лежавшем на столе Лено): отпечатки пальцев Гарднера уже были сличены с найденными в доме; безрезультатно.

Отчеты о ходе следствия имеют хождение лишь внутри Департамента; представители прессы никогда их не увидят.

Но некоторые репортеры уже начинали подозревать, что подлинной причиной глухой стены молчания, окружившей официальных лиц, является одно: докладывать им попросту не о чем.

Сентябрь 1969 года

Около полудня 1 сентября 1969 года десятилетний Стивен Вейс пытался починить садовый разбрызгиватель на холме за своим домом. И нашел самый настоящий револьвер.

Стивен и его родители проживали в доме 3627 по Лонгвью Вэлли-роуд, в Шермон-Оуксе. На вершине холма, параллельно с Лонгвью, пролегала Беверли-Глен.

Револьвер лежал рядышком с разбрызгивателем, под кустом, примерно в семидесяти пяти футах, или где-то на полпути, до вершины крутого холма. Стивен смотрел “Невод” по телевизору и знал, как следует обращаться с найденным оружием. Поэтому он очень осторожно поднял револьвер с земли за самый кончик ствола, стараясь не повредить отпечатков пальцев, которые могли там иметься. После чего отнес домой и показал отцу, Бернарду Вейсу. Вейс-старший окинул находку одним-единственным взглядом и поспешил набрать номер ДПЛА.

На радиовызов откликнулся офицер Майкл Уотсон, патрулировавший округу. Пройдет чуть более года, и Стивен поднимется на место свидетеля, чтобы рассказать суду о том, что произошло затем.

В.: “Вы показали ему [Уотсону] револьвер?”

О.: “Да”.

В.: “Дотрагивался ли он оружия?”

О.: ‘‘Да”.

В.: “Как именно он дотрагивался до него?”

О.: “Обеими руками, по всему пистолету”.

Вот вам и “Невод”.

Офицер Уотсон достал гильзы из барабана; всего их оказалось девять: семь стреляных и два рабочих патрона. Сам пистолет был револьвером “хай-стандард”, модель “лонгхорн”, 22-го калибра. На пистолете были грязь и ржавчина. Гарда спускового курка сломана, погнутое дуло шатается, словно пистолетом забивали гвозди. Кроме того, не хватало правой стороны рукояти.

Офицер Уотсон отвез револьвер и патроны в один из участков ДПЛА в Ван-Нуйсе, после чего, заполнив бланк “Найденная собственность”, передал их в отдел имущества, где к ним прикрепили бирку, запечатали в конверты и убрали на склад.

Между 3 и 5 сентября ДПЛА разослал первый тираж секретных “объявлений” о револьвере, разыскиваемом по “делу Тейт”. В придачу к фото револьвера “лонгхорн” 22-го калибра и списку боеприпасов “хай-стандард”, выпускаемых компанией “Ломакс”, заместитель начальника полиции Роберт Хоутон приложил письмо, в котором просил полицейских опросить всех, кто покупал такое оружие, и “визуально исследовать приобретенные экземпляры на предмет присутствия заводских деревянных вставок рукояти”. Во избежание утечек информации в прессу, он предлагал воспользоваться следующей "легендой": пистолет этой марки обнаружен среди украденных вещей, и полиция надеется определить владельца.

ДПЛА разослал около трехсот таких “объявлений” в различные силы поддержания правопорядка Калифорнии, других областей США, Канады.

Но никому не пришло в голову направить “объявление” в участок ДПЛА в Ван-Нуйсе.

10 сентября — спустя месяц после убийств на Сиэло-драйв — в газетах Лос-Анджелеса появилось большое объявление, гласившее: