Гец Рихтер - О кораблях и людях, о далеких странах

• Название: О кораблях и людях, о далеких странах
• Автор: Гец Рихтер
• Жанр: Прочая детская литература

---

Первый штурман строго-настрого запретил ходить в негритянские деревни, и мы поскорее побежали к причалу.

В кабине Георг сразу закурил... А сегодня утром полицейская машина привезла трех наших кочегаров: Черного Губерта и его дружка Белого Гельге. И еще одного, которого все Кошкой зовут за то, что он сутулый такой. С ними был и матрос с французской фамилией, я ее никак запомнить не могу. От них несло карболкой, и головы у них были перевязаны бинтами. Кок потом рассказал, что они спьяну затеяли драку с неграми. Вот им и влетело. Должно быть, это было как раз тогда, когда мы слышали крики в деревне. А гереро - здоровые ребята! Некоторые из них выше двух метров ростом".

2

Еще ночью "Сенегал" снялся с якоря. Солнце рано встает из-за гор на востоке, медленно взбирается все выше и выше, до самого зенита. Его ослепительно яркие лучи к обеду пожирают всю тень. Высоко разлетаются белые брызги прибоя.

Руди спозаранку уже на ногах. Трещат лебедки, большие машины притихли. Корабль опять уже стоит на рейде.

С палубы виден невысокий скалистый мыс. В лучах утреннего солнца кажется, что он весь залит черно-коричневым лаком. Руди показывает Георгу темные шары, сотнями качающиеся на волнах. Вдруг совсем рядом у борта выныривает такой шар. У шара два маленьких сверкающих глаза и острая мокрая мордочка.

- Гляди, гляди! - кричит Руди и щиплет Георга за руку.

"Хо-хо-хо-уоп!" - хрюкает мордочка и исчезает под водой.

- Морские львы! - объясняет Георг. - А вон там еще! И на мысу! И на пляже! Гляди, видишь, чернеют!

- Много-то как! - Руди страшно возбужден. Он спрашивает первого штурмана, который стоит неподалеку в одной рубашке.

- Точно, морские львы, - отвечает тот. - Они здесь свадьбу играют. Со всей Южной Атлантики сюда собираются. Вот ты посмотрел бы на них на берегу!

- А разве можно? - спрашивает Георг.

- Нет, здесь прибой слишком сильный. Надо сперва обогнуть мыс, выйти к Кап-Кроссу и там уже приставать.

А Кап-Кроссом это место назвали потому, что вон там стоит большой крест *. Какой-то путешественник его лет двести - триста назад поставил.

* Crosse (англ.) - крест.

- И он до сих пор не сгнил? - спрашивает Руди.

- Старый-то давно развалился, - смеясь, отвечает штурман. - Там теперь каменный соорудили, из мрамора. Вон, не видишь разве? - И штурман указывает вперед, на мыс.

Руди щурит глаза, затем кивает. Но с уверенностью он не может сказать, видел он крест или нет.

- Но на берег нам здесь все равно нельзя, - говорит штурман. - Мы не туристы, не на экскурсию сюда приехали, а привезли груз леса. Вот мы и будет сбрасывать доски прямо в воду.

- Прямо в воду? - сомневается Руди.

- Здесь это просто, - поясняет штурман. - Течение выносит связки досок на берег, а прибой выбрасывает их на пляж. Через трое суток пойдем дальше. Нам предстоит взять груз благородного дерева на борт - толстые стволы в несколько обхватов. Из него потом разные гарнитурчики будут делать.

- А зачем же мы из Германии сюда лес тащили, когда у них своего хватает?

Штурман смеется:

- Этого тебе не понять, Генрих. Я и сам-то толком не понимаю. Тут дело все в валюте, в барышах!

Руди, действительно ничего не поняв, смотрит на него и говорит:

- Вот дурачье-то!

Смеясь, штурман уходит.

Три дня и три ночи с "Сенегала" сбрасывают связки досок в воду. Западный ветер гонит их к берегу. Три дня Руди и Георг пользуются каждой свободной минутой, чтобы постоять на борту, полюбоваться берегом. Они ведь не богатые туристы, а каютные юнги и разъезжают по белому свету не на пассажирском пароходе, а на старом грузовом судне.

И вечером, когда с востока наползает сумрак и загораются первые холодные звезды, когда песчаные дюны Намибы чернеют под темным небом, Руди забирается на корму и с тоской смотрит на берег, такой близкий и такой недоступный.

Но вот однажды люки на "Сенегале" снова задраиваются, блоки пищат, лязгает якорная цепь, звенит машинный телеграф, огромные шатуны медленно приходят в движение, под кормой вскипает вода... и потянулась за кораблем искрящаяся бирюзой дорожка.

Собственно говоря, "Сенегал" уже взял курс на родину, . но впереди еще два месяца плавания, и между Юго-Западной Африкой и Гамбургом так много портов, а значит, и стоянок, что Руди предстоит еще немало приключений.

Штурман сказал ему, что они поднимутся по реке Конго, зайдут в Матади * и что это не так просто - там тяжелый климат и свирепствует малярия. В Испанской Гвинее будет взят на борт груз благородного дерева. Все это и есть та самая Африка, о которой Руди мечтал. Там настоящие непроходимые леса, слоны и леопарды, гориллы и крокодилы. Водятся и ядовитые змеи. И Руди собирается сфотографировать их своим маленьким черным аппаратом.

Кап-Кросс остался за кормой. Солнце садится раньше, и ночи заметно потеплели. К рождеству хорошо бы дойти до Матади, но это еще шесть долгих теплых дней и шесть долгих жарких ночей. Не раз еще предстоит Руди проснуться среди ночи, ворочаясь без сна на койке, и думать о своих: что-то они теперь дома делают?

И помнит ли еще о нем Крошка? Ах, как ему хочется увидеть ее!

3

Высокой бурой стеной из моря поднимаются берега южной Анголы. В одном месте море образует глубокую бухту. Здесь голые скалы круто спадают вниз, как в норвежских фьордах. А в расселинах живут тысячи и тысячи морских птиц. От гнезд книзу тянутся словно намазанные кистью белые полосы. Как только "Сенегал" заворачивает в бухту и раздается рев сирены, в небо взлетают пернатые тучи и тысячеголосое эхо разносит по берегу птичий крик.

На узкой полоске берега примостились жалкие лачуги, каменный пакгауз и длинный барак из гофрированного железа. Всюду пахнет тухлой рыбой. И запах этот висит над бухтой день и ночь.

Небольшие баржи доставляют на корабль из окрестных деревень рыбную муку.

* Матади - крупный порт на реке Конго.

Африканцы - смелые рыбаки. В прибрежных водах Анголы и дельтах реки Бенгелы водятся чуть ли не все виды хищных рыб и среди них - огромные акулы. Их там тысячи, десятки тысяч! Много там и скатов, похожих на доисторических птиц, когда их вытаскивают на акулий крюк из воды. А лодки у африканцев маленькие и неустойчивые. И у рыбаков нет карабинов, как у капитана "Сенегала". У них есть только железный крюк, топор или копье и безграничное мужество. Но Руди слышал, как вчера капитан сказал: "Негры не способны мыслить, отсюда их храбрость".

По берегу разбросаны маленькие бедные деревушки: несколько хижин и лодок, три-четыре каменных домика, складской сарай. Но названия этих мест необычайно звучны: Порту Аллешандри - Багиа Фарта - Эквимина - Порту Амбуам - Нуово Редондо...

В Эквимине Руди сходит на берег. Георг остается на борту. Его очередь в следующем местечке.

Перед глазами юнги залитая солнцем земля. Слева море, вдали пароход, окруженный баржами и шлюпками.

У самого берега белые гребни прибоя. Кое-где невысокие дюны, между ними - жесткая кустистая трава, а еще дальше первые хижины.

Возле маленькой пристани стоят каменные сараи, крытые гофрированным железом. Руди подходит к одному из них и заглядывает в длинное темное помещение. В нос ударяет такой сильный запах рыбы, что он отшатывается. Африканцы пересыпают деревянными лопатами дымящиеся горы муки. Под самым потолком жужжат тучи мух. Кто-то идет Руди навстречу, и юнга спешит убраться отсюда.

Из сарая выходит старик. Опершись на лопату, он вытирает покрытое желтой пылью лицо, долго кашляет. Из-за угла показывается надсмотрщик в высоких сапогах и грязных серых брюках. На голове - большая фетровая шляпа.

Старик быстро исчезает в сарае.

Руди шагает по улице, которая, как ему кажется, ведет туда, где далекие горы, расступившись, образуют глубокое ущелье. Цвет этих гор бурый, бурый, как обожженная глина. Деревья - стройные пальмы - окаймляют улицу, провожая ее до самого моря. Под густой зеленью прячутся несколько белых бунгало с широкими крытыми верандами вокруг всего здания.

Все ближе и ближе подбираются кусты с обеих сторон к дороге, по которой идет Руди. Вот и первая хижина, а вокруг нее шаткий заборчик, почти такой же ветхий, как она сама. Руди останавливается и глубоко втягивает в себя воздух. Что это за странный запах, необычайно острый и резкий?

Такого никогда не забудешь! Запах дыма и пота, грязи и нищеты. Перед хижиной спит кошка.

Дорога все сужается. Кусты образуют сплошную зеленую стену, а за ней все громче и громче кто-то щебечет и свистит. Порой Руди удается увидеть какую-нибудь из многочисленных птиц, что склевывают здесь в кустах желтые и красные ягоды. Пальмы высокие, у них огромные кроны. И ветер шелестит в них. Небо синее, почти темносинее. И все же кругом так светло, что светлеет даже тень.

Тут хижина, там хижина, а вот показались и люди. Это ребятишки, они играют под огромным деревом манго. Заметив белоголового юношу, они с визгом разбегаются. Из хижин выглядывают озабоченные матери и смотрят на Руди так, как будто никогда в жизни не видели белого человека.