Семен Луцкий - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Семен Луцкий
• Издательство: Berkeley Slavic Specialties
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 1-57201-062-2

В настоящем издании наиболее полно представлено творчество Семена Луцкого (1891–1977) — поэта «первой волны» русской эмиграции. В «литературном Париже» Луцкий был знаком со многими «знаковыми фигурами» той поры: В. Ходасевичем, Г. Адамовичем, М. Осоргиным, А. Ладинским, Б. Божневым, В. Андреевым и другими.

В книге полностью воспроизводятся два прижизненных поэтических сборника С. Луцкого (1929 и 1974 гг.), и впервые публикуется большое количество ранее неизвестных стихов. Проза поэта представлена в разделе «Очерки». Также публикуются письма С. Луцкого, в частности к М.А. Осоргину и В.Л. Андрееву. Завершают книгу воспоминания о поэте.

---

Кинерет(«Невозможно понять, где кончается небо, где море…»)[119]

Невозможно понять, где кончается небо, где море,
Горы в воздухе виснут, иль длинная цепь облаков?
Невозможно понять, что в душе моей — радость иль горе…
Будто время вернулось обратно к истоку веков…

Галилейское море. Ладья с рыбаками. И сети…
Что они наловили сегодня? И где Рыболов?
А у берега — море людское и люди, как дети,
И, как солнце, сиянье простых, потрясающих слов…

Вот — по этой земле… И следы от шагов не сотрутся.
Вечер легкий спускается в синий и розовый цвет.
Скоро звезды взойдут, скоро звезды над миром зажгутся,
В галилейской ночи окуная лучи в Кинерет.

Иом Кипур («Земля дремала в тишине…»)[120]

Земля дремала в тишине
В прохладе полнолунной ночи,
Но душно, душно было мне,
Как будто был я опорочен,
Как будто все грехи людей,
Тысячелетняя их драма
Легли на совести моей,
Как камни рухнувшего храма…
— О, Господи, ну что я мог,
Что я могу — слепой и слабый,
Мне ли найти средь всех дорог
Единый путь, прямой и правый?
Мне шестикрылый серафим
На перепутьи не явился,
Земным отчаяньем гоним,
Я ждал, я жаждал, я молился…
О, если бы для всех племен
Полуживых на дне глубоком
Тобою был я одарен
Глаголить пламенным пророком!
Чтоб разбудить, чтобы воззвать,
Чтобы зажечь священным словом —
Увы, но эту благодать
Я заслужить не мог пред Богом…
Иное счастье мне дано —
Быть горечи земной поэтом…
Но счастье ль это? Все равно!
Мои слова всегда об этом,
Ведь люди безнадежно спят
И покаянье их не гложет
И даже Тот, Кто трижды свят,
Спасти от смерти их не может…
Луна спокойно с высоты
Над миром дремлющим сияла
И жалкие мои мечты
Холодным светом обливала.

1970

«Оспаривать у ветра быстроту…»[121]

Оспаривать у ветра быстроту,
У облака легчайшее паренье
И камнем вдруг сорваться на лету
В земли тупой столпотворенье…

Разочарованно лежать
И все ж надеяться на чудо,
Нет, не могу, природа-мать,
Принять позор такого блуда…

Я камнем создан. Но порой
И в камне музыка таится,
И тот, кто не совсем глухой,
Быть может, ею насладится.

«С каждым днем я все больше поэт…»[122]

С каждым днем я все больше поэт,
Только голосом тише и глуше,
Но в стихах моих воздуха нет —
Только бьются, как рыба на суше…

Задыхаюсь от звуков и слов,
От далекого тайного зова
И как будто на жертву готов,
Но не знаю заветного слова,

Что потеряно было в веках
Со времен сотворения мира —
Без него мироздание — прах
И бездушна беззвучная лира…

«Когда волшебная стихия…»[123]

В. Андрееву

Когда волшебная стихия
Тебя сорвет и унесет —
Какие могут быть, какие
Исканья рифмы и расчет?

Подвластна ветру и теченью
Летит крылатая ладья
И в пене волн струится пенье —
О, Муза, музыка твоя!

Та, что ничем необъяснима
И не заказана никем,
Что рвется вдруг неудержимо
Без содержания, ни тем.

Она давно тебя томила,
В тебе беззвучная жила,
Но ритма внутренняя сила
Ее на волю увлекла.

Потом, когда на берег скучный
Ты будешь выброшен волной,
С душою легкою и звучной
Ты поспешишь к себе домой.

Но, хлад земли! Волненье стихло,
И вот ты за своим столом
Начнешь искать слова и рифмы,
Скрипя критическим пером…

И ты найдешь — судьба поэта —
Что слышный отзвук между строк —
Напоминанием, что где-то
Твой дух был волен и высок.

«Когда ты мед посыплешь перцем…»[124]

Когда ты мед посыплешь перцем,
Ты извратишь природный вкус…
Не головой, а чутким сердцем
У жизни правде я учусь.

Оно живет лишь откровеньем,
Навеянным издалека
Под милосердным дуновеньем
Невидимого ветерка.

«Есть то, что выше знанья…»[125]

Есть то, что выше знанья
И мудрости земной —
Легчайшее касанье
Созвучную душой.

Есть музыка, что снится,
И разговор без слов,
И белая страница
Неписанных стихов.

I. Элегия («Как мало мне отпущено годов…»)[126]

Как мало мне отпущено годов,
Чтобы нести назначенное бремя,
А я живу — или в тумане слов,
Или преступно убиваю время…

Как будто бесконечна жизни нить.
Не думаю и не желаю мерить…
Как будто можно жить и не любить
И не творить и ни во что не верить…

Убийца дней, назначенных Творцом!
Мне дан был дом — не мной он был построен…
В покоях светлых я брожу, как гном,
Высокого заданья не достоин.

Мне дан был дар. Я горькою золой
Покрыл его и растоптал ногами.
Мне дан был жар. Но вот — холодный, злой
И темный я живу под небесами.

И за руку — как мачеха дитя —
Ведет меня отчаянье слепое
В глухую ночь, где тайна бытия,
Быть может, не раскроется пред мною…

О, вырваться! О, если бы хоть раз
Вздохнуть свободно, широко и свято,
О, если бы — в благословенный час —
Хоть раз улыбкой осчастливить брата…

И, Божий дух почуя в мире вновь,
Сорваться ввысь и с синим небом слиться —
Как легкий дым, как память про любовь,
Как то, что может только сниться…

II. Элегия («Как быстро день единственный прошел…»)[127]

Как быстро день единственный прошел
И вот уж вечер ласковый нисходит…
А я еще той книги не прочел,
Где каждый о себе строку находит…

Седеют гор далекие хребты,
Деревья ввысь молитвенно воздеты…
Как медленно плывут мои черты,
Морщиня плавное теченье Леты…

О, как мне хочется еще любить
Людей, цветы, стихи, разлуки, встречи
И теплых янтарей тугую нить,
И легкий мех, накинутый на плечи,

И нищего, что у церковных врат
Протягивает скрюченную руку,
И каждого, кого назвал я — брат,
Кому отдался на любовь, на муку…

О, как хочу еще я — досказать,
Додумать, довершить, что жгло и пело
И тайного Присутствия печать
Хранить в себе, творя земное дело…

О, как еще мне хочется… Но, нет!
Уж ночь пришла. Пора. Смыкаю очи.
В ночи моей — я верю — будет свет —
Друзья, желайте мне бессонной ночи.

«Ни минут не сиди…»[128]

Н. Мазуру

Ни минут не сиди,
Ничего не делая —
Притаилася в груди
Тоска оголтелая.

Притаилася, как зверь,
Выжидая случая,
Если выползет, поверь —
Уничтожит, мучая…

Руки занимай трудом,
Голову — заботами,
Огради твой хрупкий дом
Грубыми воротами.

Время (Баллада)[129]