Сергей Белан - Казна Херсонесского кургана

• Название: Казна Херсонесского кургана
• Автор: Сергей Белан
• Издательство: Светоч
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 9984-509-27-3

Дорогой читатель — любитель детективов! Ты еще не устал от «чейзов» и «гарднеров», ты еще не пресытился подвигами «непотопляемых» западных сыщиков-суперменов? Если да, — то эта книга для тебя. В приключенческой повести «Евангелие от Джексона» и авантюрном романе «Казна Херсонесского кургана» тебя ждет встреча с героями, живущими среди нас. Все персонажи наших произведений реальные люди, равно как и события, происходящие с ними на страницах книги, не авторский вымысел, а сущая правда.

---

— Не хватало еще засветиться, — закрыл вопрос Джексон. — Тут зона, погранцы враз сцапают. К стенке, конечно, не поставят, но как начнут мурыжить: кто, что, куда да зачем — не возрадуешься.

— Лучше уж пограничникам в лапы, чем в преисподнюю провалиться.

— Хватит скулить, а то накаркаешь себе на голову, — сказал Джексон, — скоро уж придем.

Они отправились дальше и едва сделали сотню шагов, как услышали страшный вопль. Идущий впереди Джексон замер, как вкопанный, оглянулся. Боб и Мироныч были рядом.

— Что это? — с испугом спросил Боб.

— Опять Аркаша… тьфу козел! — раздраженно бросил Джексон. — Пошли посмотрим.

Вернулись назад, но Аркаши нигде не было.

— Аркаша! Аркаша! — тихо позвал Мироныч. — Где ты?

Ответа не последовало.

— Действительно, как в преисподней сгинул, — озабоченно произнес Боб.

— Аркаша! Откликнись! Жив?! — не на шутку встревожась, уже громче крикнул Джексон.

— Да тут я, — слабо донеслось откуда-то сбоку, из-за кустов.

Джексон включил фонарик и, посветив им вокруг, обнаружил Аркашу в какой-то яме с кучей хвороста и непонятным хламом. Она была довольно глубокая, метра два — не меньше.

— Что тебя туда угораздило? — спросил Джексон.

— Е-мое… Сусанин… завел… — в ответ простонал Аркаша.

— Волчья яма, точняк! — убежденно заявил Боб, опасливо глядя вниз.

— Хорошо, хоть без капкана, — добавил Мироныч.

— Вылазь, — сказал попавшему в западню Джексон.

— Не могу… нога… кажется, вывихнул.

Не без труда вытащили пострадавшего из неожиданного плена.

— Идти можешь? — спросил его Джексон.

— Не знаю, попробую, но без фонаря не сдвинусь, как хотите, — ответил тот, страдальчески морщась.

Джексон нехотя согласился и протянул фонарик с наказом светить только под ноги. Через полчаса они-таки выбрались из треклятого буерака, и дорога пошла получше. Местность стала бугристой, зато без растительности и колдобин. Аркаша беспрерывно охал, причитал, скрипел зубами, но из последних сил тянулся за группой. Но вот, взобравшись на крутой холм, Джексон остановился и, напряженно глядя вперед, с облегчением произнес:

— Все, почти пришли. Узнаю знакомые места, считайте, мы в Севастополе. Перекур, а там минут сорок и в дамках.

— Слава богу! — театрально вознес к небу руки Аркаша. — Я уж думал, что этому не будет конца. И миллионов никаких не надо…

— А ты что, хотел в рай на карете въехать? Э, нет, дружок, путь к богатству, как правило, тернист и опасен, — философски изрек Джексон.

С величайшим наслаждением выкурив по сигарете, они без приключений одолели последний отрезок пути и оказались на пологом склоне кургана. Руководитель экспедиции быстро выбрал относительно ровную площадку и дал команду разбить на ней лагерь. Его спутники, вконец измотанные тяжелым марш-броском, дружно захныкали:

— Давай хоть чуток отдохнем, поспим так…

— Вы знаете одну из причин непобедимости римских легионов времен Цезаря? — в ответ на это неожиданно спросил Джексон. — А она в том, что как бы ни были они изнурены долгими переходами, не валились на землю, словно снопы, при остановке на отдых. Тут же ставили лагерь по всем правилам военного искусства, со рвом и частоколом. Но спешу вас обрадовать: рвы и частоколы нам не понадобятся, обойдемся.

Начинало светать, когда четверка, с грехом пополам расставив палатки, не раздеваясь, в чем была, завалилась в них, забывшись крепким, мертвецким сном.

* * *

Изрядно потрепанные затяжным штормом, два корабля с пшеницей из Боспора прибыли в столицу Понта Синопу ранним безветренным утром. В порту их ждали давно и с нетерпением, а посему оба капитана были незамедлительно доставлены в царский дворец.

К удивлению придворных, Митридат решил принять мореходов в главном мраморном зале; такие приемы обычно устраивались в исключительных случаях и только для особо важных гостей. В отличие от официальных церемоний, окружение царя было малочисленным: кое-кто из свиты и несколько военачальников. Капитаны, измученные штормом и бессонными ночами, буквально валились с ног, и Митридат, вопреки дворцовому этикету, позволил им сесть. Видя их небритые лица, воспаленные глаза, он не торопил события и терпеливо ожидал, когда те соберутся с мыслями и начнут говорить.

— Великий царь, — наконец произнес тот, кто был постарше, по имени Опс. — В Боспоре большая беда: рабы-скифы подняли восстание. Феодосия, Пантикапей, Киммерик, Тиритака уже в их руках, Фанагория и Гермонасса еще держатся, но вот-вот падут. Нам с капитаном Мелахеном едва удалось вывести суда свои из Акрской гавани. Теперь, видимо, все порты уже захвачены и Понту не следует более ждать транспорт с севера. Мы были последние, кто прорвался…

— А Перисад, где он, что с ним? — вырвалось у Митридата.

— Убит…

— Убит!! — вскричал властитель Понта, вскакивая с трона. — Убит… Он, наверное, просто струсил, испугался несчастных бунтарей. Он тля! Наверняка он и не пытался сопротивляться, а удирал, как трусливый шакал.

— Нет, великий царь, Перисад не бежал, говорят, он был заколот продажным тавром из личной охраны, — учтиво возразил Опс.

— Глупец Перисад, — с сожалением покачал головой Митридат. — Я столько раз внушал ему убрать всех тавров прочь из дворца. Они двуличны и всегда сочувствовали скифам. Не послушал…

Повисло тягостное молчание, которое никто не решался прервать. Митридат стал стремительно ходить по залу: ноздри его раздувались, на скулах привычно выступили желваки, пухлые, капризные губы сжались в тонкую полоску. Хождение было долгим, нервным; наконец он остановился против капитанов.

— Кто возглавил бунт? Кто тот безумец, взявший на себя грех свергнуть законного правителя?

На этот раз отозвался Мелахен:

— О царь, его зовут Савмак. Он скиф, молод, тщеславен и необычайно дерзок. Больше о нем мне ничего неизвестно.

— Савмак… Савмак, — задумчиво повторил Митридат, словно пытаясь запечатлеть это имя навеки в своей памяти. — Итак, вы полагаете, собственными силами Боспору с бунтарями не справится?

— Войско Перисада фактически разбито, — ответил Мелахен, — часть перешла на сторону восставших, часть разбежалась. Сопротивляются самые отчаянные и преданные, но их участь предрешена. К восставшим примыкают массы рабов, в основном скифы, городская беднота, их силы растут с каждым днем. Словом, положение безнадежное.

— Мы моряки — народ прямой, как есть, так и говорим, — добавил Опс.

— Довольно, — царь жестом остановил говорившего, — картина ясна. Вы можете идти. Свое дело вы сделали честно, ступайте отдыхать.

— Мы твои слуги, о, великий царь, — в один голос ответили капитаны, — наш долг служить тебе верой и правдой.

— Пока у меня есть такие люди, я спокоен, — произнес Митридат, глядя вслед удаляющимся Опсу и Мелахену. — Они не знатны, что им мешало добровольно сдаться Савмаку. Не сдались. Для истинного гражданина честь и долг превыше сиюминутной выгоды.

Он медленным тяжелым взглядом обвел стоящих рядом с ним слуг, пристально вглядываясь в лицо каждого. Те, не выдерживая взгляда правителя, в смятении склоняли головы, и только мудрый Ксант, держа голову прямо, смотрел на Митридата, не отводя глаз. Он единственный из всех понимал, что творится сейчас на душе молодого царя. И Митридат чувствовал это. Он распорядился всем покинуть зал, оставив при себе лишь главного советника и двух своих телохранителей, всегда бывших подле него.

— Ксант, — обратился он к своему старшему другу и наставнику, — меня очень волнует судьба Диофанта. Мой доблестный полководец в это время должен быть в Пантикапее и провести внезапный смотр боспорских войск и военного флота. Что сейчас с ним, где он? Я намеренно не спросил о нем капитанов, им вряд ли что известно, а давать лишний повод для пересудов не в моих правилах. И все же, не скрою, меня мучают дурные предчувствия…

— Да, потеря Диофанта была бы для Понта тяжелейшим ударом, — ответил Ксант. — Он великий воин, равного ему нет во всем царстве. Найти замену ему сейчас будет просто невозможно, а достойного преемника он еще не воспитал.

— Лучше его никто не знает этих нечестивцев скифов. Все их повадки и военные хитрости для Диофанта, что открытая рукопись. Впрочем, мы рано о нем печалимся, он слишком опытен и осторожен, чтобы его застали врасплох и учинили ему расправу.

И словно в подтверждение его слов, тотчас вбежал в зал запыхавшийся гонец и, едва переводя дыхание, выпалил:

— Мой царь, не изволь гневаться, важное известие. В порт прибыл корабль из Херсонеса, на том корабле полководец Диофант…

Митридат прижал руку к сердцу и поднял вверх глаза:

— Слава небесным силам, Диофант жив. Слышишь, Ксант, с ним ничего не случилось, значит, звезды от меня пока еще не отвернулись… Но промедление недопустимо, повелеваю ровно в полдень собрать военный совет!