Варвара Самсонова - Дочь Сталина

• Название: Дочь Сталина
• Автор: Варвара Самсонова
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-88590-842-7

Четыре книги Светланы Аллилуевой: «Двадцать писем к другу», «Только один год», «Далекая музыка», «Книга для внучек» — рассказали многое, но далеко не все о жизни дочери Сталина в Кремле, о се скитаниях по всему миру в поисках свободы и успокоения. Говорят, грехи отцов падают прежде всего на детей… Беспокойная жизнь Светланы Иосифовны Аллилуевой отчасти является тому подтверждением.

Новая книга обобщает материалы, посвященные этой легендарной женщине, представляет ее биографию беспристрастно и объективно.

---

«После смерти Сталина в спальне на столике Старостин обнаружил сберегательную книжку. Там скопилось всего девятьсот рублей — все богатство вождя. Старостин передал книжку Светлане». Это — Рыбин.

«Я не знаю, была ли у него сберегательная книжка — наверное нет». Это — Светлана («Двадцать писем к другу»).

«Спустя двенадцать лет кассирша в той сберкассе, где я получала свою пенсию, под строжайшим секретом сказала мне, что в другой кассе (она сообщила ее номер) есть вклад на имя моего отца, очевидно сделанный его секретарем, и что теперь его «наследники», то есть внуки и я, могли бы востребовать эти деньги. Мы написали соответствующие заявления через нотариальную контору, и нам всем выдали по 200–300 рублей. Деньги были положены в банк в 1947 году, во время первой денежной реформы, и с тех пор их количество сократилось более чем в 10 раз, в результате нескольких обменов денег» («Только один год»).

Согласно вышеназванной легенде, не только сам вождь, но и его семья жила чрезвычайно скромно. «А мама стеснялась подъезжать к Академии на машине, стеснялась говорить — кто она…» (Светлана). «Надежда Сергеевна приезжала на занятия в Академии на трамвае» (H. С. Хрущев). «Помню, когда ремонтировали их кремлевскую квартиру, она просила оклеивать стены простыми обоями», — умиляется Рыбин.

«Маме незачем было внушать пуританские правила, — она сама была предельно скромна по образу жизни и кодексу чести тех лет…» (С. Аллилуева. «Двадцать писем к другу»). И ниже: «Все дело было в том, что у мамы было свое понимание жизни, которое она упорно отстаивала. Компромисс был не в ее характере. Она принадлежала сама к молодому поколению революции — к тем энтузиастам-труженикам первых пятилеток, которые были убежденными строителями новой жизни, сами были новыми людьми и свято верили в свои новые идеалы человека, освобожденного революцией от мещанства и от всех прежних пороков…»

Светлана, конечно, не сознает, что, говоря о «пуританских правилах», она несколько преувеличивает. Пуритане проповедовали отказ от собственности, как таковой, полную нищету, бескорыстие. Про семью Сталина можно с уверенностью сказать, что она ни в чем не испытывала нужды даже в самое тяжкое для страны время.

Разве дача в имении бывшего нефтепромышленника Зубалова — не собственность? Разве замечательные воспитательницы, занимавшиеся с Василием и с его сестрой, ничего не стоили? А обслуга? Охрана? А веселые, обильные застолья, которые Светлана объясняет «чисто кавказской манерой» отца, — кому они влетали в копеечку?

Но откуда было Сталину знать это, продолжает Светлана в книге «Только один год»… «К его столу везли рыбу из специальных прудов, фазанов и барашков из специальных питомников, грузинское вино специального разлива, свежие фрукты доставлялись с юга самолетом. Он не знал, сколько требовалось транспортировок за государственный счет, чтобы регулярно доставлять все это к столу, не знал, откуда это все. Подавальщицам было велено, если он спросит «откуда вишни?» отвечать: «С базы, товарищ Сталин». Он выходил из себя и зло переспрашивал: «Это где такой город — База?», но ответа не получал…» Бедный, наивный Иосиф Виссарионович, которого не удостаивали правдивым ответом… Впрочем, вероятно, он не проявлял особой настойчивости… Идет война, кругом разруха, голод, а ему на даче в Семеновском подают молодого барашка с гречневой кашей.

«Сталин полюбопытствовал:

 — Где взяли барашка?

 — Доставили на самолете из Абхазии, — простодушно признался комендант Соловов.

 — А самолет что, водой заправляли?» («Рядом со Сталиным»).

Действительно, вероятно, не водой, как и моторную лодку, которую Василий разбил о камни и бросил в кустах, и многочисленные машины, которые сын вождя, по словам самого Сталина, «менял как перчатки»… Ну и что из того, что он запретил Светлане пользоваться казенной машиной: «Вот тебе деньги — купи себе машину и езди сама, а твои шоферские права покажешь мне».

Сталин ел мало, рассказывает Н. С. Хрущев, но он любил угостить других. Как угостить? Известно, что в гостиной кунцевской дачи всегда имелся запас чистых тарелок, приборов, хрустальных фужеров. В разгар пирушки Иосиф Виссарионович коротко произносил по-грузински: «Новая скатерть» или: «Свежая скатерть»… И тут же обслуга с четырех концов подымала прежнюю скатерть — и все мешалось: черная икра с отбивными, недоеденная капуста по-гурийски с жареными куропатками, начиненный грибами фазан с пюре, хрусталь с фарфором… Приносилась чистая скатерть, и стол снова заставлялся яствами.

Не только искренние доброжелатели Сталина, но и те, кто его не любил, тем не менее указывали на его скромность в быту.

«У руководителей партии тогда не было ценных вещей, и даже разговоры о чем-то подобном были признаком дурного, мещанского, даже антипартийного тона. Сталину долгое время был присущ внешний аскетизм. После смерти у него фактически не оказалось личных вещей, кроме нескольких мундиров, подшитых валенок и залатанного крестьянского тулупа. Он любил не вещи. Любил власть. Только власть!» (Д. Волкогонов. «Триумф и трагедия»).

«В те времена (20-е годы. — В. С.) Сталин ведет очень простой образ жизни. Одет он всегда в простой костюм полувоенного образца, сапоги, военную шинель. Никакого тяготения ни к какой роскоши или пользованию благами жизни у него нет. Живет он в Кремле, в маленькой, просто меблированной квартире, где раньше жила дворцовая прислуга… Конечно, для него, как и для других большевистских лидеров, вопрос о деньгах никакой практической роли не играет. Они располагают всем без денег — квартирой, автомобилем, проездами по железной дороге, отдыхами на курортах и т. д. Еда приготовляется в столовой Совнаркома и доставляется на дом» (Б. Бажанов. «Воспоминания бывшего секретаря Сталина»).

Сколько у него было дач? В Зубалове, Соколовке, Кунцеве, Семеновском, Липках, Сочи, под Гагрой — на Холодной речке, в Мюсерах (около Пицунды), в Цхалтубо, в Кисловодске, на озере Рица, в устье реки Лашунсе — вот далеко не полный их перечень…

Самая любимая дача — так называемая ближняя, в Кунцеве. Рыбин вспоминает: «Сталин предпочитал постоянно жить в Кунцеве — ближе всех от Кремля. Построили там кирпичную дачу очень быстро еще в 1931 году. Застеклили две просторных террасы. На крыше сделали солярий с будкой от дождя. В отдалении поставили кухню и небольшую баню с хорошей каменкой. В соседней с баней комнате поместился биллиардный стол.

Забор был обыкновенный — из досок. Без всякой колючей проволоки сверху. Правда, высотой в пять метров. А в 1938 году появился второй — внутренний. Трехметровой высоты, с прорезями смотровых глазков…»

В. М. Молотов описывает эту дачу более подробно.

«Большое фойе, справа комната одна, там он болел однажды. Большая столовая, где мы собирались ужинать. Обедали редко. Назывался обед, но какой обед в 10–11 вечера. Здесь большой стол. Патефон. Часто он приводился в действие. Пластинки разнообразные, но он был любителем классической музыки. Часто в Большой театр ходил, на середину оперы, на кусок из оперы. Хорошо относился к Глинке, Римскому-Корсакову, Мусоргскому — к русским преимущественно композиторам. Ему нравились песни хора Пятницкого.

За столом помещалось человек пятнадцать — двадцать. Здесь у него вроде кабинета. Здесь идет коридор к кухне.

В фойе карты по всем странам… он очень карты любил географические…

На второй этаж мы никогда не ходили. Только после смерти его я как-то был.

В кабинете стол стоял небольшой. Здесь мы часто беседовали, но больше в столовой. Когда ждали обеда, вот тут на диванах сидели, говорили. Обсуждали у карт на предварительной стадии всякие хозяйственные вопросы. А здесь спальня, небольшая, — по-моему, в этой комнате я ни разу не бывал. А умирал он в этой большой комнате. Здесь у стенки было пианино. Жданов играл. Он немного пианист, домашнего типа.

Был биллиард у Сталина…» (Объяснения эти Молотов давал, рисуя план дачи Сталина.)

Относительно дачи Иосифа Виссарионовича следует добавить к «обыкновенному» «без проволоки» забору следующее свидетельство Антонова-Овсеенко:

«На трассе, ведущей к даче, и в ее окрестностях круглые сутки, в три смены, дежурила армия телохранителей, по 1200 агентов в смену».

Откуда это все — дачи, машины? Ответ, исчерпывающий, надо сказать, ответ, мы находим в воспоминаниях Молотова.

«Зарплата у нас, конечно, была. Видите, в отношении нас это нарушалось, потому что зарплата, а кроме того, все обеспечивалось. Фактически на государственном обеспечении. Я сейчас точно не могу сказать, сколько мне платили, — менялось это несколько раз. После войны, кроме того, это уже инициатива Сталина, ввели так называемые пакеты. В закрытом пакете присылали деньги, очень большие деньги — военным и партийным руководителям. Нет, это было, конечно, не совсем правильно. Размеры были не только чрезмерны, а неправильны…»