Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2013)

• Название: Новый Мир ( № 8 2013)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

o:p   /o:p

o:p   /o:p

34. ЧУЖОЙ o:p/

o:p   /o:p

Как хорошо, что ты вернулся. Стал такой темненький. А мне нравится. Чем-чем вы торговали? Метизами. Ну вот, от железяк тебе не уйти. Развалились? Ага. А мы тут нет. А мы тут — вот... Да-да, девяностые, они прокатились... укатали. Устал немного. Сбежал с производства за легкой наживой. Ничего. Ты здесь незаменимый будешь. У нас всего тысяча народу. Так что заменимых нет. А будешь ты у нас... О! Ты будешь пиаром. У нас нет пиара. Мы дадим тебе кабинет, который раньше арендовало посольство Сенегала. Там, правда, немного пыльно и висит типа магическое зеркало вождя. Но ты пыль вытри. А с зеркалом я тебе напишу, как общаться. Военспецам, гы-ы, командует — слушаются. o:p/

Кабинет посольства Сенегала уныл. Магическое зеркало висит и не отсвечивает. За окнами тоскливый заводской двор. Пыль полосатыми слоями висит в неподвижном воздухе. Лампочки дневного света бушуют и трещат над головой. Чего Данилка тут навертел-то? Завод вроде. А не предвиделось никакого завода-то. Открывает шкаф; вываливаются кипы старых чертежей. Берет их в охапку и отправляется во двор, к помойке. Чиркает спичкой. Будешь мне рассказывать. o:p/

Никто небось не вернулся. Один он такой дурак возвращаться. Как быстро проходит жизнь! Жизнь-то, о-о, как быстро она проходит! И какая тоска! Какая тоска! Над заводским двором тоскливое серое небо. А прошло-то  всего десять лет! Десять лет-то всего только прошло! (Попирая ногой пепел старых чертежей.) Выгребная яма для снега. Розовая линия на стене.  К горлу подкатывает тошнота. o:p/

Вдруг на периферии взгляда возникает странная сцена. Молодцеватый страшнозубый юноша катит тележку, на которой качается огромный штабель коробок, утыканных фиолетовыми печатями. Вокруг тележки вьется старушка Тася-регулировщица в драных уггах своей правнучки. Ее лицо покрашено в могильно-арлекиновые цвета. Брови зачернены. Привет, Z! — кричит Тася. Скажи своему приятелю, чтобы хоть, что ли, щебенки подсыпал! А лучше заасфальтировать! Ты где был-то, Ходжа, в армии? Родину защищал? Нелепость Тасиного предположения заставляет страшнозубого юношу разгоготаться неожиданно смешным смехом. Z замечает, что в ушах у него монеты. Помочь довезти? Не надо! Мы тут уже каждую выбоину знаем! Давай, C, двигай! Давв-вай! — и они исчезают в боковой норе главного корпуса, вдвинувшись туда с лязгом и кряхтеньем. Сапоги у обоих рваные. У меня скоро будут такие же. o:p/

На лестнице Центральной башни все как прежде. Не померкли кинескопы, которыми обклеил стены директор V. В кабинете директора по производству орет директор по производству, несгибаемый F. Потому что четвертый день не могут сделать нужное количество!! Нет, тебя я не виню, ты ни при чем! Ты заказал — тебе должны сделать. Но вы-то какого хера вы не работаете?! Все месяц на ушах стоят! Стараются сроки соблюсти!  А потом из-за вас все летит к чертям собачьим!!.. Меня ЭТО не волнует! Это я знал уже в прошлом году!!. К вам перевели I и U, для вас ВСЕ сделали! Чтобы вы стали нормально работать!! Идите!!. Позор!!. Из кабинета на Z вываливается начальник девятого цеха Пал Палыч P (младший, тот, что мыл «Волгу» директора N) с пылающими ушами и выпученными глазами, за ним летит главный диспетчер A, а за нею начальник шестнадцатого G на полусогнутых. Z стучится и заходит. F пьет из носика чайника. Ага,  Z, приперся! Блудный сын! То-то же! А я тебе говорил — держись за трубу, сынок! Держись за трубу! Не расстраивайся, ты бы все равно директором не стал! Ххех. Ты приходи завтра веселиться, там молодежь устраивает что-то нерабочее. Все, вали, у меня дел. Скажите, а где теперь Симочка M. Ушла? Нет, работает себе... Их, знаешь, во внутренний двор перевели. Ну ладно! Увидимся! — F резким движением тушит сигарету и хватает трубку: алло! (Впечатлительный F подражает директору N, при котором начинал; демократичное тиранство; умение увидеть человека в работнике, и наоборот; замашки; сигареты; всех по именам и на ты; спиртяга в чайнике.) o:p/

Ну что: к M. Лучше сразу. В первый же день. Увидеть, плюнуть и забыть. Z входит во внутренний двор. Ворота туго забинтованы пожарным шлангом и замазаны известью. Мелом крест. Z поскальзывается и с размаху падает на лед. Ладони ошпаривает. Z вскакивает как пробужденный. Напутал старик, что ли. В какой еще двор?! Значит, с той стороны. Однако 15:30; спешить надо, уйдет. Z скачет обратно к Центральной башне. Вбегает на пустынный второй этаж (а были здесь цеха и цеха, народу было густо). Кажись, где-то тут был сквозной проход. Этот? Нет, этот! Перекрасили, ничего не узнать. Z устремляется по проходу. Поворот, еще один. Новые двери и вывески. Выход на зеленую лестницу. Теперь — странный выверт — надо подняться на третий, потом через коридор, а там вниз во внутренний двор. Наверху темно. Так и должно быть, свет впереди. Z на ощупь пробирается по коридору третьего этажа. Где же свет? Маленькая лесенка вниз, тут когда-то был отдел технической документации, сверхсекретная Маргарита Константиновна ела документы перед прочтением, а теперь, похоже, тут никто не то что не работает, а даже и не бывает. Z становится не по себе. Нет, кажется, отсюда выхода во внутренний двор нет. Может, спуститься по зеленой лестнице? Так же, на ощупь, — назад; вот уже и выход на зеленую лестницу; теперь вниз на второй... но дверь, тяжелая дверь, обитая клеенкой, оказывается запертой. Чья-то рука захлопнула эту дверь, пока Z метался  по закоулкам и тупикам отдела технической документации. Или, может, ветер. Но теперь выхода вообще никуда нет, больше отсюда нет выходов. o:p/

Z садится в продавленное старое кресло, на площадке зеленой лестницы, между вторым и третьим. Тускло светит лампочка сквозь сетку неработающего лифта. Z закуривает. Времени без пятнадцати четыре. Она, конечно, уже ушла. Вполне может быть и так, что... Что здесь вообще никто не бывает постоянно. А это значит, что... до Нового года никто тут и не появится. Никакой на свете зверь не откроет эту дверь. Мобильник Z остался в кабинете. Но ему нестрашно. Я почти не спал сегодня. Ворочался, о чем-то думал, думал... Понятное дело, я думал о M. Не об этом же сраном заводе «Свобода». Я вообще пришел сюда только потому, что ведь надо же куда-то прийти. Но я здесь чужой. Я и тогда был здесь чужим. Мне надо уехать жить в теплую страну; я полуузбек, полуеврей. «Какой ты стал темный». Пыльный зеленый свет, как в зрительном зале на генеральной репетиции спектакля. Мысли Z торжественно громоздятся и путаются. Он дремлет. o:p/

Z просыпается оттого, что на него кто-то смотрит. Вздрагивая, он открывает глаза. На площадке третьего две женщины; в пальцах по сигаретке. Смотрят. Господи Боже мой, да это Ходжа! Z моргает. Он ослеплен. Какое там плюнуть. Во рту пересохло. И глаза еще зеленее. M, пытается вымолвить Z. Снимает и протирает очки. Протирает лысину. Встает. Одергивает пиджак. Спокойнее, надо найти точную формулировку. Милая M, они с тобой ничего не сделали. o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

35. БОБЫШКИ o:p/

o:p   /o:p

Позапрошлый директор завода, V, пожелал ознакомиться: что сделал новый, молодой (всего пятьдесят) директор L с подведомственным ему предприятием. Такую возможность директор L директору V, конечно, устроил. Директор V пришел в цех, скачет по цеху, рассматривает и трогает станки с программным управлением и произносит блестящие речи. За ним приглядывает и ходит нынешний директор L. Ему важно, чтобы директор V оценил, как он работает. Оценил бы, как вырос L и что он стал настоящий хозяин, вошел в самый сок. Из этого страстного желания L очевидно, что на самом деле L еще не вошел в самый сок. o:p/

Вот — прошу любить и жаловать, это наш D. Старейший механик завода. Сколько ты здесь, на этом месте, работаешь? Уже пятьдесят семь лет. В одном цеху. На одном рабочем месте. На самом деле — мы с ним вместе начинали. Только он сделал карьеру, а я — нет. Так на этом самом месте и остался. Ну, потому что он же негодяй... Негодяй. Конечно.  Я и не... Приходится часто принимать решения, которые... Зато D у нас — чистый ангел, потому и карьеру не сделал. Но зато меня не будет, и никто не пожалеет, а если D у нас загнется — завод в тот же день встанет.  Он преувеличивает. Да и вообще, с чего бы нам загибаться? Правильно! Мы не загнемся. Мы мужчины в самом расцвете сил. Сколько тебе было, когда ты сюда пришел? Пятнадцать, как и тебе. А пришли мы с D сюда, потому что были троечники, и никакие предметы в школе нас особенно не интересовали. Разве что физкультура. Прикрепили нас к Данил Данилычу... И он нас обучал тонкостям и премудростям мастерства. Причем D у него как раз стал учиться хорошо, а я учился плохо. Поэтому я остался слесарем, а D перешел в механики. Ага, и поэтому ты у нас теперь вон куда, а я так механиком и остался. Работа интересная, уходить с нее никуда не хочется. У меня тоже... o:p/

А между прочим, я в свои девятнадцать лет получал знаете сколько? Тыщу семьсот рублей. Народу тогда работало! Грубо говоря, попа к попе. Внизу ребята у станков в очередь стояли. А мы, сборщики... С завода не уходили ни в выходные, ни в праздники! И мы никогда не задавали вопросы, как это сделать или то сделать. Мы смотрели чертеж, и если чертеж был читаемый, мы по нему работали. И мы всегда знали, что за изделие. Для чего оно. Все технические характеристики. Если где-то ракеты запускают — у нас праздник. Оборудование-то все наше. Помню, как сейчас, Пауэрса сбили... А мы для «Волхова», которым сбили, шкафы клепали!  И начинку кое-какую тоже. Или вот — Карибский кризис... Вся геополитика, она вот тут, вот этими руками делалась! А через мои руки практически 80% всех изделий прошло! Лоханка стояла, и каждый фильтр бегаешь, туда окунаешь, моешь спиртом. Сердце кровью обливалось! Помню, мы только-только «Золотой шар» начали собирать. Вышла с ним история. Он весь из нержавейки, а нас никто не предупредил. Там колеса во-от такие, огромные. А посадка должна быть и плотной, и чтобы легко снималась. Стали подгонять, постучали — не идет. Тогда мы пошли на первый этаж, а там у нас стоит пресс двадцатипятитонный. И мы его под пресс... Колесо разошлось, превратилось в «розочку»! o:p/