Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2013)

• Название: Новый Мир ( № 8 2013)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

o:p   /o:p

o:p   /o:p

31. ГОБЛИНЫ o:p/

o:p   /o:p

Вот нас называют гоблинами — а за что? А за то, просто-напросто, что мы такие. Мы такие росли, мы такие и выросли. Ничего страшного, не бойтесь вы нас уже наконец. Я на завод пришел в 1984 году, как и сейчас — оператор станков ЧПУ. И сразу в футбол стал играть. Наша заводская футбольная команда называлась «Астра». И меня сразу — в капитаны. Думаю, если бы играл, я бы и настоящим футболистом стал. Ну а так что, фрезеровщик. Люблю свою работу. Это важно, свою работу любить. Да не бойтесь вы меня! Чего вы меня боитесь?! Натаха, меня ведь бояться не надо? Натаха говорит, не надо! o:p/

В футбол я играть люблю больше всего на свете. И работу свою тоже.  А больше ничего и не бывает. o:p/

В девяностых немножко это дело заглохло, а в двухтысячных снова поднялось. В 2006 году команду организовали. Меня выбрали капитаном, и мы выиграли сразу кубок концерна! Сначала я думал — народ не пойдет.  А народ таки пошел! У нас теперь на заводе молодежь! И все стабильно ходят! Глаза горят, мы это дело продолжим! o:p/

А что гоблинами нас называют... да это понятно, потому что мы когда в автобус сядем... ну так себе в общем, садимся уже в автобус... на турслеты когда ехать... Ну и что?! Зато наша команда единственная, где капитана все слушаются по первому слову! Меня то есть. А я всегда капитан. Кому еще быть?! Меня все слушаются на раз-два. Я точно знаю, кто лучше по канату лазит, а кому на руках ходить. У нас вот был случай. Поехали трое кататься на лодочке. Уплыли, короче, куда-то в залив. А потом время уже. Спасательная береговая охрана едет проверять, где чо. Приезжает — не знаем, не знаем, уплывало трое, а в лодочке сидят двое. Меня пот прошиб. Куда третьего дели?! Оказывается, они его на берег высадили, он потом своим ходом пришел. Ну и нервов я натерпелся! o:p/

А гоблины мы потому, что мы всех уделываем, всегда побеждаем. Обычно я — капитан команды. Соревнования каждый раз новые, не повторяются. У нас уже шутят: пора ехать на «Форт Байярд». Например, в этом году, когда мне сказали, что будут лошади... А что с ними делать? — подумал я. На них же некоторые даже залезть не смогут! Оказалось — десять человек на лошадях сидят и десять этих лошадей под уздцы ведут. Ничего, как-то справились, залезли... o:p/

Однажды были соревнования по городкам. Нашлось аж двадцать восемь желающих. А я был главным судьей. Пришлось в интернет залезть, посмотреть правила. Чурки, бабки. Интересно. А взяли биты, и началось. Один говорит: я через Центральную башню берусь перекинуть. Ставьте мне там на крыше все фигуры. Ну, наши чо. Полезли, поставили. А он со всей дури — херак битой! И в окно к F. А там совещание. Все орут. Он херак, и попадает прямо в лоб начальнику своего цеха. Которого F как раз распек по самое не могу. Народ как-то даже расценил это как чересчур суровое наказание. А F не растерялся, биту хвать, и назад ее зафигачил. Ну и прямо в лоб ему попал. Ничего, шрам остался, нормально. o:p/

А говорите, мы гоблины. Мы, может, и гоблины, но кроме нас, никто не умеет! Мы ведем себя ну так не совсем может быть чинно и по-светски, но зато только на нас можно положиться! Вот у нас на последнем турслете девчонка потерялась. Отошла в кустики пописать и пошла. Ну, куда-то там пошла. Мы весь лес прочесали и ее нашли. Оказалось, там военная часть... поймали ее, разложили... мы вовремя подоспели, короче. Еще бы немного, и турслет бы... Не состоялся, скажем так. А вы говорите, гоблины! Если бы мы не были гоблины, мы бы и не справились! Натах, правда? Вот! o:p/

Вот бы еще по биллиарду чемпионат устроить. Только столы все с дырками. Надо новые столы купить, хотя бы два. Народ хочет. Без дырок хочет. o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

32. ЗВОНОК o:p/

o:p   /o:p

Наступает ночь, черная и ветреная, как и прошлая ночь. Ветер воет в дымоходах и вентиляции, свистит в скважинах. Черный цвет заливает все. У черного множество оттенков. Блестящий черный и прозрачный, густой и жидкий черный. Директор L ложится в постель и мгновенно засыпает, рядом с ним жена. Звонит телефон, директор L знает, кто это, и мгновенно просыпается и берет трубку. Это звонит генеральный конструктор «Золотого шара». Он перенес инсульт, не может говорить, но звонит директору каждую ночь. Есть у Данилы L и такие обязанности. o:p/

— Алло, — говорит L. — Привет. o:p/

X молчит. Этим он говорит то, что должен услышать L. Обсуждает, весьма вероятно, новую модификацию «Золотого шара». Хотя точно никто не может знать, возможно, X пытается сообщить ему еще что-то. В любом случае, ежедневные звонки — это очень сильное средство. Это говорит о том, что X к директору L хочет пробиться. Сквозь стену молчания и непонимания. o:p/

А L — он простой и добрый малый (был когда-то). Ему на фиг не нужны все эти мистические загогулины. Да и X они не нужны. Просто у X в мозгу немножко все сместилось. Стало все подсвечено, расцвечено. Вот он и звонит каждую ночь. Ему, может быть, кажется, что это все один и тот же звонок. А для нас и для L этот единственный звонок расслаивается на много, на каждую ночь. Кто прав, никто не прав, все правы, наплевать. o:p/

— Да-да, — говорит L. — Я слушаю. o:p/

X молча говорит и говорит, убежденно и красноречиво. Он говорит: не потеряем ли мы этот рынок? Вот взялись за «Золотой шар-М» — модернизированный. Взяться-то взялись. А условий нет. Нужен новый участок для хранения. Сейчас собираем, и на улице лежат! Очень нужно бы нам ангар для хранения построить. А еще — купить бы нам установку гидроабразивной резки материала, которая листовое железо для корпусов «Шара» резало бы смесью песка с водой. Она — экологически чистая, при обработке металла не выделяется вредных веществ. Ее можно рядом с колыбелькой ребенка ставить. Ну, и дальше целая цепочка уже мечтается... Тут нужен и сварочный участок, на котором висят, как караваны верблюдов, караваны «Золотых шаров»... В общем, много чего надо, чтобы не отстать от Канады и Чехии. o:p/

— Надеемся в государственную программу попасть, Иван Борисович, — сообщает L. — Тогда будет и гидроабразивная... o:p/

Текут минуты, течет потоком блестящая речь в гробовой тишине. Темнота на улицах меняет позу. Золотая темнота под фонарями. Немота бесснежной зимы. Серый асфальт. Прижав к уху трубку, L сидит и не дремлет. Это одна из обязанностей директора. Последняя обязанность дня и первая обязанность ночи. o:p/

— Алло, алло, — говорит L. — Я здесь. o:p/

Но у ночи будет еще и другая обязанность — увидеть сон. В белом, подпоясанного, директора N, который будет объяснять, что делать с заводом; или, в солнечных чертогах, Президента России, которому L будет горячо доказывать, что следует выпустить на свободу Ходорковского. Все сны у L горячие, так что просыпаясь, он не сразу собирает себя по постели, он переворачивается, встает и начинает жить через пять минут после пробуждения. o:p/

— Нет, так нельзя, — возражает L яростной немой речи X. — Я бы не стал так безоговорочно. o:p/

Там что-то происходит, у X сменилось настроение, и L точно знает, что сейчас последует отповедь, гневная тирада. Ее он, впрочем, не слышит, но от этого не легче. Ухо, прижатое к трубке, горит. Лепет молчаливых слов разлетается по комнате. Чем бы все это могло быть, думает L, а вот уже вовсе и не думает, роняет трубку, но X на том конце кладет ее на рычаг, а что при этом думает X, уже никто никогда не узнает (заперся X и ключик выбросил), а что думает L — ничего не думает, дремлет в золотой тьме, просвеченной фонарем с улицы, и жена рядом, L понемногу замирает, засыпает, вечность проходит над ними, X больше ничего не говорит — было молчание, а теперь безмолвие. Снег принимается идти, и к утру улицы обваляны, а к полудню засыпаны. o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

33. СВОЙ o:p/

o:p   /o:p

Многие думают, что я вернулся потому, что у меня отобрали бизнес. Нет, это не так. Вернее, бизнес у меня действительно отобрали, но это случилось гораздо раньше, и это был уже не первый бизнес, который я потерял. Я умею терять, умею подниматься и начинать все сначала, и я действительно начал все сначала, уже по третьему разу. Я снова открыл свое дело, было очень трудно, но мы снова начали подниматься. К моменту, о котором я говорю, мы уже почти вышли на тот уровень, когда не то чтобы можно не беспокоиться, но когда фирма живет, когда это нормальный рабочий режим, вот какое было положение мое на тот момент. Я двадцать лет был предпринимателем, целая жизнь, и на тот момент я не был банкротом, не был в жопе. Просто мне позвонил директор нашего завода, тот парень, с которым я когда-то работал бок о бок, и сказал: возвращайся. o:p/

o:p   /o:p

Вам может показаться: в каком смысле «нашего» завода, завод же всегда был государственным, а тот бизнес, который был у меня, он был действительно мой, например. Ну, на это я не знаю, что сказать — тут у меня нет ответа, почему это так, а не иначе. Я спросил: ну и сколько ты мне даешь на обдумывание? Пять минут, говорит. Ну, мне не понадобились. o:p/