Александр Широкорад - Англия. Ни войны, ни мира

• Название: Англия. Ни войны, ни мира
• Автор: Александр Широкорад
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-2995-8

Россия и Англия настолько географически далеки, что первые пятнадцать веков новой эры практически ничего не знали друг о друге. Казалось бы, две великие державы могли состоять если не в дружественных, то в нейтральных отношениях. Англия ни разу не вела полномасштабной войны против России сама, но тайная война между двумя великими державами не прекращалась никогда. Почему Лондон всегда был так недружественен в отношении к России — царской, советской и демократической? Об этом и многом другом рассказано в новой книге историка А.Б. Широкорада.

---

Русские и англичане были вдребезги разбиты, а генералы Герман и Жеребцов попали в плен.

Однако герцогу Йоркскому удалось добиться почетной капитуляции, согласно которой были освобождены все пленные, а союзники к определенному сроку обязались удалиться из Голландии.

Между тем для подкрепления эскадры Макарова из Архангельска был отправлен отряд в составе трех кораблей и двух фрегатов под командованием вице-адмирала Баратынского. Отряд выдержал самое «бедственное» плавание и добрался до Англии только ко времени окончания высадки. Из пяти судов отряда четыре потеряли все мачты и бушприты, а один корабль из-за невозможности продолжать путь остался зимовать в норвежском порту Берген.

Эскадра Макарова, состоявшая из 18 кораблей, 10 фрегатов, двух транспортов и одного катера, зиму 1799/1800 г. провела в Англии, исправляя свои многочисленные повреждения. С наступлением весны эскадра отдельными отрядами начала возвращаться к своим портам на Балтику, перевозя наши сухопутные войска, зимовавшие по возвращении из Голландии на английских островах Гернзе и Жернзе. В сентябре 1800 г. все русские суда, бывшие в Англии, возвратились к своим портам.

Куда более успешно шли дела в Италии у Суворова и на Адриатике у Ушакова. Их действия в общих чертах известны читателям, ну а интересующихся я отсылаю к моим книгам «Франция. История вражды, соперничества и любви», «Турция. Пять веков противостояния», «Россия на Средиземном море».

Постепенно Павел I осознал всю глупость затеянной им войны. Австрийцы и англичане использовали русских лишь как пушечное мясо. К осени 1799 г. они решили, что дни революционной Франции сочтены, и постарались лишить русских лавров победы.

Победы Суворова ничего не дали России, зато принесли огромную пользу... генералу Бонапарту. Покорив Египет, генерал не смог взять сирийскую крепость Акру и был вынужден отступить. Адмирал Нельсон в ходе Абукирского сражения уничтожил французский флот. Таким образом, англичане лишили французскую армию в Египте связи с метрополией. Бонапарт мог еще держаться несколько месяцев, но у него был лишь один выход — позорная капитуляция перед Нельсоном.

Но Суворов спас Наполеона. Теперь он мог бросить в лицо адвокатам, правившим страной: «Что вы сделали с Республикой?»

23 августа 1799 г. генерал Бонапарт садится в Александрии на фрегат «Мюирон» и в сопровождении двух малых судов покидает Египет. С формальной точки зрения это было элементарное дезертирство. Командующий армией по своей инициативе покинул войска. Ни Директория в Париже, ни армия в Египте, ни даже генерал Клебер, которому Бонапарт оставил армию, ничего не знали об отъезде командующего.

9 октября Наполеон высадился в Сен-Рафаэле близ Фрежюса. Генерал Мармон вспоминал: «Возвращение Бонапарта было восходящим солнцем: все взоры устремились на него».

Население Франции устало от нестабильности, от шатаний Директории то вправо, то влево. Миллионы буржуа и крестьян, захвативших или купивших дворянское или Церковное имущество, не желали более ожидать, пока придет Суворов с эмигрантской армией принца Конде.

Стране нужна была сильная рука, и 18 брюмера (9 ноября) вместо продажных «директоров» Франция получила трех консулов, из которых два были декоративными, а один обладал неограниченной властью.

Став первым консулом, Бонапарт сразу же обратил внимание на нелепость ситуации — Россия воевала со страной, не имеющей общей границы и вообще предметов спора, если не считать идеологий. «Мы не требуем от прусского короля ни армии, ни союза; мы просим его оказать лишь одну услугу — примирить нас с Россией», — писал Бонапарт в январе 1800 г.

Как ни странно, те же мысли пришли в голову и Павлу I. На донесении от 28 января 1800 г. русского посланника в Берлине Крюднера, сообщавшего о шедшем через Берлин французском зондаже, император своей рукой написал: «Что касается сближения с Францией, то я бы ничего лучшего не желал, как видеть ее прибегающей ко мне, в особенности как противовесу Австрии».

Между тем 5 сентября 1800 г. французский генерал Вобуа после двадцатимесячной блокады Мальты был вынужден капитулировать перед англичанами. Капитуляция была почетный, и французский гарнизон немедленно переправили английскими кораблями во Францию.

Когда до Петербурга дошла весть о падении Мальты, граф Растопчин немедленно потребовал от Лондона согласия на высадку в столице Мальты Ла-Валетте русского корпуса. Лондон не ответил. 22 ноября Павел приказал наложить секвестр на английские товары в русских лавках и магазинах, остановить долговые платежи англичанам, назначить комиссаров для ликвидации долговых расчетов между русскими и английскими купцами.

В декабре 1800 г. Россия подписала вместе с Пруссией, Швецией и Данией договоры, возобновлявшие в более широких размерах систему вооруженного нейтралитета 1780 года.

В ответ англичане пошли на примитивную хитрость. В январе 1800 г. английский посол во Флоренции посетил русского посланника графа Моцениго и заявил, что Англия не имеет никаких видов на остров Корсику и что, по его мнению, «завоевание Корсики имело бы большое значение для его императорского величества».

Каково! Не только согласие России на замену Мальты Корсикой, но и сам факт переговоров взбесил бы первого консула — корсиканца.

Но Павел не пошел на столь грубо сработанную провокацию. 18 (30) декабря 1800 г. русский император написал Бонапарту: «Господин Первый Консул. Те, кому Бог вручил власть управлять народами, должны думать и заботиться об их благе». Тут не грех процитировать Манфреда: «Сам факт обращения к Бонапарту как главе государства и форма обращения были сенсационными. Они означали признание де-факто и в значительной мере и де-юре власти того, кто еще вчера был заклеймен как "узурпатор". То было полное попрание принципов легитимизма. Более того, в условиях формально непрекращенной войны прямая переписка двух глав государств означала фактическое установление мирных отношений между обеими державами»{47}.

Примерно в октябре 1800 г. граф Растопчин подал императору довольно смелую записку. Я приведу лишь выдержки из нее: «Франция в самом изнеможении своем похваляется в виде завоевательницы обширных земель и законодательницы в Европе. Нынешний повелитель сей державы слишком самолюбив, слишком счастлив в своих предприятиях и неограничен в славе, чтобы не желать мира. Он употребит покой внутренний на приготовления военные против Англии, которая своей завистью, пронырством и богатством была, есть и пребудет не соперница, но злодей Франции...

...Во время французского вооружения Англия вооружила попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции...»

Замечание Павла: «И нас грешных!»

«Чтоб овладеть торговлею целого света, дерзнула завладеть Египтом и Мальтой. Россия, как положением своим, так равно и неистощимою силою, есть и должна быть первая держава мира... Бонапарт старается всячески снискать наше благорасположение...»

Замечание Павла: «И может успеть».

«Но при общем замирении... за исключением Австрии, все сии три державы кончат войну с значительными выгодами. Россия же останется не при чем, потеряв 23 000 человек. Ваше Императорское Величество дали неоспоримое право истории сказать некогда грядущим векам: "Павел I, вступая в войну без причины, также и отошел от оной, не достигнув до цели своей, и все силы его обращены были в ничто от недостатка упорства в предпринимаемом...»

Замечание Павла: «Стал кругом виноват»{48}.

В феврале 1801 г. в Париже по указанию Бонапарта началось изучение возможности совместного русско-французского похода в Индию. Но Павел опередил первого консула и уже 12 января 1801 г. отправил атаману Войска Донского Орлову приказ начать поход в Индию. «Индия, — писал царь Орлову, — куда вы назначаетесь, управляется одним главным владельцем и многими малыми. Англичане имеют у них свои заведения торговли, приобретенные или деньгами или оружием. Вам надо все это разорить, угнетенных владельцев освободить и землю привести России в ту же зависимость, в какой она у англичан. Торг ее обратить к нам».

Атаман дал казакам всего шесть дней на сборы, причем цель похода держалась в секрете. Всего Донское казачье войско выставило 510 офицеров, 20 947 казаков конных полков, 500 артиллеристов и 500 калмыков. Все они составили 41-й конный полк. С войском шло две конно-артиллерийских роты, всего 12 пушек и 12 единорогов.

Поход казаков был очень труден. В начале марта началась оттепель. Степь размокла, грязь стала непроходима. Теперь каждая балка стала для войска страшным препятствием. С большим трудом казаки Орлова форсировали Волгу. Лошади падали от голода, и путь, пройденный казаками, обозначался длинной вереницей вздувшихся конских трупов да черными стаями кружившихся над ними ворон.