Борис Соколов - Рокоссовский

• Название: Рокоссовский
• Автор: Борис Соколов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03233-0

Маршал Константин Рокоссовский (1894–1968) известен как один из крупнейших полководцев Второй мировой войны, творцов Великой Победы советского народа над фашизмом. При всем интересе к его личности в существующих биографиях остаются непроясненными многие вопросы: точная дата рождения Рокоссовского, его участие в Гражданской войне, обстоятельства его ареста и заключения, непростые отношения с другим «маршалом Победы» — Георгием Жуковым. Почти не изучены его деятельность на посту министра обороны Польши и последние годы жизни. Все эти темы детально исследуются в самом полном на сегодняшний день жизнеописании Рокоссовского, созданном известным историком Борисом Соколовым. Эта книга, не обходящая «острых углов» биографии прославленного военачальника, предназначена всем, кого интересует великая и трагическая история России XX века.

---

Но главные причины поражения Юго-Западного фронта заключались все-таки не в недостаточной укомплектованности механизированных корпусов. Даже в таком виде они по числу танков значительно превосходили противостоявшие им немецкие танковые соединения. Главные причины лежали в более низком уровне подготовки личного состава и организации управления в советских бронетанковых соединениях, а также в господстве в воздухе немецкой авиации, которая особенно эффективно действовала по танкам во время марша, когда сломавшиеся машины часто останавливали движение всей колонны. Советские механизированные корпуса, которые по штату имели более тысячи танков, были слишком громоздки, с учетом того, что командиры имели слишком малое число радиостанций. Кроме того, механики-водители, да и остальные танкисты, были плохо подготовлены, не умели ни соблюдать дисциплину марша, ни быстро устранять поломки. В результате основные потери механизированные корпуса понесли не в боях, а во время маршей.

Остается добавить, что за умелое руководство боевыми действиями 9-го механизированного корпуса Рокоссовский 23 июля 1941 года был награжден четвертым орденом Красного Знамени.

В процитированном фрагменте мемуаров Константин Константинович крайне низко оценивал способности командующих двумя главными советскими фронтами в начале войны — М. П. Кирпоноса и Д. Г. Павлова. Чувствовалось, что он как бы примерял происходящее на себя и приходил к выводу, что окажись он во главе одного из двух фронтов, исход приграничных сражений не был бы столь катастрофическим для советской стороны. Рокоссовский наверняка еще раз пожалел, что основная масса командиров высшего звена была уничтожена в ходе репрессий, а пришедшие им на смену почти не имели опыта командования корпусами и армиями. Ведь даже он, Рокоссовский, два с половиной года отсидевший в тюрьме, к началу войны в общей сложности около двух с половиной лет находился на посту командира корпуса. А тот же Кирпонос, перед тем как стать командующим сначала Ленинградским, а потом Киевским военным округом, успел покомандовать корпусом всего два месяца. А Павлов, ставший командующим Белорусским военным округом после должности начальника Автобронетанкового управления РККА, вообще никогда не командовал не только корпусом, но даже дивизией. Неудивительно, что столь неопытные командующие растерялись после внезапного нападения противника и не смогли эффективно руководить армиями своих фронтов.

Рокоссовский, оценивая действия Красной армии в первые месяцы войны, писал: «Всем памятны действия русских войск под командованием таких полководцев, как Барклай-де-Толли и Кутузов в 1812 г. А ведь как один, так и другой тоже могли дать приказ войскам „стоять насмерть“ (что особенно привилось у нас и чем стали хвастаться некоторые полководцы!). Но этого они не сделали, и не потому, что сомневались в стойкости вверенных им войск. Нет, не потому. В людях они были уверены. Все дело в том, что они мудро учитывали неравенство сторон и понимали: умирать если и надо, то с толком. Главное же — подравнять силы и создать более выгодное положение… В течение первых дней Великой Отечественной войны определилось, что приграничное сражение нами проиграно. Остановить противника представлялось возможным лишь где-то в глубине, сосредоточив для этого необходимые силы путем отвода соединений, сохранивших свою боеспособность или еще не участвовавших в сражении, а также подходивших из глубины по плану развертывания. Войскам, ввязавшимся в бой с наседавшим противником, следовало поставить задачу: применяя подвижную оборону, отходить под давлением врага от рубежа к рубежу, замедляя этим его продвижение. Такое решение соответствовало бы сложившейся обстановке на фронте. И если бы оно было принято Генеральным штабом и командующими фронтами, то совершенно иначе протекала бы война и мы бы избежали тех огромных потерь, людских, материальных, которые понесли в начальный период фашистской агрессии».

Именно мобильную, эластичную оборону, позволяющую сберечь солдатские жизни, применял маршал, когда к такому решению были объективные предпосылки. В его архиве сохранилась запись: «О длительной обороне на одном месте не может быть и речи. Удар, преследование, остановка и опять удар…» Он так и старался воевать, применяя ту же тактику, что и немцы, и западные союзники. Но это не всегда получалось.

Еще 11 июля Рокоссовского назначили командующим 4-й армией вместо арестованного и впоследствии расстрелянного А. А. Коробкова. Из него, как и из Д. Г. Павлова и некоторых других генералов, сделали козла отпущения за поражения первых дней войны. Рокоссовский прибыл в штаб Западного фронта 17 июля, но в связи с ухудшением обстановки в районе Смоленска был оставлен организовывать оборону в районе Ярцева.

В Москве Рокоссовский узнал, что под Ярцевом «образовалась пустота» в результате высадки противником крупного воздушного десанта. На самом деле никакого десанта не было, а был прорыв немецких танков и мотопехоты. Но советские военачальники предпочитали говорить о десантах, чтобы не признавать перед вышестоящим начальством, что противник сумел прорваться через позиции их войск.

Группа Рокоссовского должна была прикрыть направление на Вязьму и помочь 16-й и 20-й армиям прорваться из смоленского котла. По словам маршала, его группа пополнялась

«за счет накапливавшихся на сборном пункте бойцов, отставших от своих частей, вышедших из окружения. К сожалению, последние, вернее большинство из них, приходили без оружия, и нам с большим трудом удавалось вооружать их. Причем делать это приходилось во время боев, не прекращавшихся ни днем ни ночью. Люди познавали друг друга, можно сказать, сразу же в горячем деле.

В те дни текучесть личного состава была огромной.

В непрерывных боях со все усиливавшимся на ярцевском направлении противником было много случаев проявления героизма как со стороны отдельных лиц (красноармейцев, офицеров), так и подразделений и частей.

К великому прискорбию, о чем я не имею права умалчивать, встречалось немало фактов проявления военнослужащими трусости, паникерства, дезертирства и членовредительства с целью уклониться от боя.

Вначале появились так называемые „леворучники“, простреливавшие себе ладонь левой руки или отстреливавшие на ней палец, несколько пальцев. Когда на это обратили внимание, то стали появляться „праворучники“, проделывавшие то же самое, но уже с правой рукой.

Случалось членовредительство по сговору: двое взаимно простреливали друг другу руки.

Тогда же вышел закон, предусматривавший применение высшей меры (расстрел) за дезертирство, уклонение от боя, „самострел“, неподчинение начальнику в боевой обстановке. Интересы Родины были превыше всего, и во имя их требовалось применение самых суровых мер, а всякое послабление шкурникам становилось не только излишним, но и вредным».

Как легко убедиться, несмотря на мягкость характера, Рокоссовский без колебания приказывал расстреливать дезертиров и «самострельщиков».

Ночью 17 июля, по распоряжению Ставки Константин Константинович прибыл в район Ярцева. Вскоре он подчинил себе 38-ю стрелковую дивизию полковника М. Г. Кириллова, потерявшую связь со штабом 19-й армии. Реально это была не вся дивизия, а только ее штаб, разведбат, 48-й стрелковый полк, один батальон 29-го стрелкового полка и спецчасти. Кроме того, из резерва прибыла 101-я танковая дивизия полковника Г. М. Михайлова с 87 танками, в том числе семью КВ. Рокоссовскому была также подчинена 69-я моторизованная дивизия полковника П. Н. Домрачева, 18 июля переформированная в 107-ю танковую и отправленная в распоряжение фронта Резервных армий, сражавшегося под Ельней. Штаб группы Рокоссовского возглавил подполковник С. П. Тарасов, командующий артиллерией 19-й армии генерал-майор И. П. Камера стал начальником артиллерии группы. Затем в состав группы генерала Рокоссовского был включен сводный отряд полковника А. И. Лизюкова из двух сильно потрепанных полков с пятнадцатью танками, оборонявший переправы на Днепре в тылу 16-й и 20-й армий, а также остатки 7-го механизированного корпуса, штаб которого во главе с полковником Михаилом Сергеевичем Малининым с 1 августа стал штабом группы Рокоссовского. Начальником артиллерии группы стал бывший начальник артиллерии 7-го мехкорпуса генерал-майор Василий Иванович Казаков. С ними потом Рокоссовский провоевал почти всю войну. Потом в группу еще добавился батальон московских коммунистов. Им противостояла 7-я танковая дивизия немцев, захватившая Ярцево и форсировавшая реку Вопь.

Рокоссовский утверждал в мемуарах, что

«наша активность, видимо, озадачила вражеское командование. Оно встретило отпор там, где не ожидало его встретить; увидело, что наши части не только отбиваются, но и наступают (пусть не всегда удачно). Все это создавало у противника преувеличенное представление о наших силах на данном рубеже, и он не воспользовался своим огромным превосходством».