Тамаз Годердзишвили - Гномики в табачном дыму

• Название: Гномики в табачном дыму
• Автор: Тамаз Годердзишвили
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1985

Грузинский прозаик Тамаз Годердзишвили, геолог по профессии, начал публиковаться в 60-е годы. Он — автор нескольких сборников рассказов и повестей. Героев Тамаза Годердзишвили отличает стремление к деятельной жизни, творческое отношение к избранному делу и любовь к людям.

---

— Спать?! А мой фокус тебя не интересует?! Не хочешь знать, как я взятки брал?!

— А разве ты еще не сказал?

— Насмехаешься, батоно Гиорги! А ведь ты самый порядочный человек в этом доме!

— Нет!!! Я — Жора.

— Понятно, Жора. Гиорги — Жора… Одно и то же.

— Не-е… Я — Жора! А ты — Мартирозашвили!

— Ну нет! В шестьдесят первом, батоно Гиорги, когда деньги один к десяти менялись, во время реформы, у них у обоих, слышишь, у обоих вместе, миллиона не осталось! Миллионерами перестали быть!

— Что ты говоришь!

— Сколько мы над ними потешались! Посылали телеграммы с соболезнованием, сочувствием… сколько…

— Уже тогда знали их?

— В нашей среде миллионеров все знают друг друга. Кого близко, кого издали, кого понаслышке. Дай же сказать, батоно, какой я фокус придумал.

— Слушаю, слушаю…

— Нынче он уже не пригодится, а то и двести тысяч стоил бы, не то что две. Так вот, я всегда знал день и час, когда мне должны были принести деньги. Усаживал своего маленького Гуту под окно кабинета. Кабинет был на третьем этаже, а окно выходило в сад. Я велел проделать в окне «форточку», как говорят у нас все по-русски. Не представляешь, сколько я тренировался, пока не наловчился выкидывать деньги прямо в форточку. В каком бы месте кабинета ни дал мне человек деньги, не успевал он повернуться, как деньги уже летели к ногам моего Гуты! Не было такой точки, из которой я не сумел бы выкинуть их через форточку! А Гута подбирал и спокойно нес их к тому самому брату жены моего дяди, о котором я говорил тебе. Скажи: если увидишь на улице моего Гуту, заподозришь, что у него в сумке полмиллиона старыми деньгами?

— Нет, не заподозрю.

— Так-то, батоно Гиорги.

— Потрясающе!

— Теперь он уж ни к чему, мой фокус, батоно Гиорги. Теперь номера не записывают, теперь красят деньги какой-то краской, черт знает какой, а потом заставят окунуть руку в какую-то жидкость и пальцы, которыми деньги брал, краснеют. Так что…

— Папочка! — Звонкий голос Тамрико вернул Гиорги к действительности. — Папочка, а этот дядя что будет делать? Я забыла… Он выступал в прошлый раз?

— И я не помню, не знаю, кто он. Дирекция цирка имеет право заменить номер. Потерпи немного, сейчас узнаем.

Инспектор манежа Владимир Дадешкелиани не заставил их ждать.

— Жонглер с мячами! — возвестил он.

Жонглер вышел с пестрым мячом в поднятых над головой руках. Оркестр заиграл тихий марш. Жонглер кинул мяч и стал подбрасывать его головой. Ускорялся ритм музыки, и убыстрялись движения жонглера. Наконец мяч запрыгал на его голове, как в старых-старых кинофильмах. Поразительно работал жонглер с мячом! Садился, ложился, делал сальто — а мяч, словно привязанный, на ковер не падал.

Грянули аплодисменты…

…Грянули аплодисменты, и на сцену четким строевым шагом вышел режиссер. Подойдя к исполнителю главной роли, расцеловал и захлопал в ладоши вместе со всеми. Затем режиссер и исполнитель главной роли кое-как «вытащили» на сцену автора пьесы — Теймураза Чкуасели.

Теймураз был в новом костюме, специально сшитом для премьеры; несмотря на удушающую жару, надел бабочку. Аплодисменты усилились. Растроганный, прослезившийся автор блаженно улыбался.

А началось все с маленького рассказа. По совету знакомого артиста Теймураз Чкуасели инсценировал свой рассказ. Первое представление состоялось в родной деревне Теймураза. Театральные критики расшумелись — почему столичные театры прозевали, упустили из рук такую великолепную вещь?! В печати появились хвалебные рецензии, а в столице — афиши, оповещавшие о премьере. Для столичного театра Теймураз переработал инсценировку в пьесу и получил гонорар как за новое произведение.

Премьера прошла с исключительным успехом.

На следующий день после премьеры Теймураза Чкуасели посетил кинорежиссер. Они побеседовали, поспорили, поторговались, потрудились, и в результате возник сценарий полнометражного фильма, созданный в соавторстве с кинорежиссером.

А премьера спектакля, которая вспомнилась сейчас Гиорги, состоялась в кутаисском Театре музыкальной комедии. Один из композиторов приспособил свою старую музыку к новым песням, сам написал, слова еще для двух-трех песенок и сочинил несколько танцев.

До появления на экране фильма Теймураз Чкуасели был представлен в журналах и газетах прозаиком, драматургом, сценаристом и либреттистом. Говорят, что музыкальная комедия Теймураза Чкуасели, созданная по тому же рассказу, идет на сценах театров Одессы и Новочеркасска. От Теймураза Чкуасели ждут новых произведений, но ничего нового он не создает. Переутомился. Так, по крайней мере, утверждает сам Теймураз.

Гиорги Картлишвили очень удивился, получив от него письмо: что могло понадобиться от него Теймуразу и зачем было присылать письмо, сам не мог зайти, что ли, к бывшему однокласснику? Вскрыв конверт, Георги обнаружил два билета и письмецо из одного предложения: «Ты не верил в мой талант, приходи сегодня в театр и увидишь, что сумел создать автор этих строк».

Когда спектакль окончился, у Гиорги не было никакой охоты аплодировать, но вокруг сидели знакомые, родственники и соседи Теймураза, и ему стало неловко. Единственное, чем доволен был Гиорги, так это встречей с одноклассниками — на премьере он увидел всех до единого, познакомился с их женами, одним словом, встретился со своей юностью, а это всегда задевает чувствительные струны сердца. Немного поколебавшись, Гиорги зааплодировал вместе со всеми, а после спектакля, на банкете, хорошенько выпил и как мог хвалил и Теймураза, и спектакль…

Выбившийся из сил жонглер подвигался к выходу. Инспектор манежа, разумеется, не отпускал его.

Жонглер стал в стойку на руках и, поддав мяч ногами, начал подбрасывать его задом. Таким манером, виртуозно работая мягкой частью тела, он скрылся за занавесом. Довольные ребята весело хохотали, доволен был и сам жонглер — он ни разу не уронил мяча на ковер.

Место жонглера на арене занял Жора. Клоун тоже хотел показать свое умение и пытался играть в мяч, но инспектор почему-то не позволял ему. Жора упрямился, дескать, умею не хуже жонглера! В конце концов при поддержке зрителей Жора завладел мячом и ареной. Он разбежался, но, не рассчитав, наступил на мяч и, прекувыркнувшись, растянулся на ковре. Что ж, не каждому дано играть в мяч! Как-никак мяч круглый!

Ребята покатывались со смеху.

Следующий номер, называвшийся балансированием на лестницах, исполняли четыре акробата. Опасный был номер, рискованный: чуть нарушишь баланс — и конец, все четверо ахнуть не успеют, как грохнутся с этакой высоты! Артисты выполняют номер без подстраховки, то есть без лонжи. Почему — объяснить вам не могу. Спросить их, так скажут — по традиции! Да разве любую традицию надо соблюдать! Трясешься на верхушке «вольностоящей» лестницы, хоть и улыбаешься, еле держишься на одной ноге на чьей-то голове! А эта десятиметровая лестница установлена, между прочим, на столе двухметровой высоты, и как вы думаете, останешься живым и целым, если слетишь с двенадцатиметровой высоты?! Традиция! На кой традиция, если из-за нее костей не соберешь! Подстрахуйся поясом и лезь себе под купол хоть на одной ноге, хоть на двух. Четыре человека стоят на двух параллельных лестницах под куполом, и стоит одному потерять равновесие — в цирке это называется иностранным словом «баланс» — конец их номеру, а иногда — не только номеру…

…Звонок Гургена Мцириа поверг Гиорги в изумление. Была суббота, и он собирался ехать на дачу к семье в Кикети, но… Но попробуйте отказать столь высокопоставленному человеку! Гиорги и сейчас слово в слово помнит их диалог.

— Алло, алло, это Гиорги?

— Да, я.

— Ты что, не узнаешь меня, бичо? Хотя откуда, первый раз звоню, не слышал меня по телефону. Гурген я, Мцириа.

— Ну да?!

— Дельце у меня к тебе. Я людей к себе вызвал, вот-вот должны явиться, а тут семья с дачи как снег на голову: младший мой, паршивец, заболел, и жена привезла его к врачу… Ты один дома, мне из окна видно… Да, да, я хорошо тебя вижу, вон трубка в левой руке…

— Ва! — поразился Гиорги.

— Не удивляйся, три года в доме напротив живу, на пятом этаже… В четырехкомнатной квартире.

— Поздравляю.

— Словом, зная твою доброту… не откажешь мне.

— О чем разговор!

— И еще, посиди-ка во дворе, пока я проведу у тебя совещание.