Михаил Люстров - Фонвизин

• Название: Фонвизин
• Автор: Михаил Люстров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03618-5

Потомок ливонских рыцарей и сын военного моряка Денис Иванович Фонвизин прожил не слишком спокойную, но мирную жизнь: он не участвовал в сражениях, не дрался на дуэлях, не подвергался опале, служил в Коллегии иностранных дел, был добрым семьянином, владел имением, занимался коммерцией и путешествовал. Однако благодаря необыкновенному сатирическому дару Фонвизин занял свое достойное место среди блистательных героев екатерининского царствования, снискал лавры русского Мольера и Хольберга. За последние 200 лет о нем сказано много, но недостаточно и подчас неверно. Доктор филологических наук Михаил Люстров предлагает свой взгляд на обстоятельства жизни и внутренний мир одного из самых замечательных и талантливых людей России второй половины XVIII века.

Знак информационной продукции 16+

---

Закончив работу над «Иосифом», за которого переводчик намеревался взять 200 рублей (хорошие деньги: в 1765 году за перевод трех частей книги Й. Г. Г. фон Юсти «О правительствах» Фонвизину было заплачено 150 рублей, и, как видно из письма «матушке сестрице и любезному другу» Аргамакову, этим обстоятельством он был очень доволен), напечатав «Сиднея и Силли» и дописав «Бригадира», Фонвизин заканчивает свое счастливое пребывание в Москве и по настоянию «командира» Елагина все-таки возвращается в Петербург. Не помогли ни настоятельные просьбы продлить отпуск, ни почтительные шутки, ни призванные сломить твердость Елагина смиренные мольбы прочитать «Бригадира» и на правах авторитетнейшего судьи вынести справедливый вердикт. Не помогло ничего, и в 1769 году Фонвизин прощается со своей московской возлюбленной, оставляет любимый город и, смирившись с обстоятельствами, спешит к месту службы.

В Петербурге Фонвизин представляет свои новые творения — читает «Иосифа» и «Бригадира» и, по его собственному свидетельству, быстро добивается признания. Ироничный человек, Фонвизин становится серьезным, когда говорит о своих бесспорных талантах — играть на скрипке и декламировать — и то и другое он делает «с пречудным мастерством» и в высшей степени профессионально. Правда, чтение возвышенно-серьезного «Иосифа» и комически-бытоописательного «Бригадира» требовало мастерства различного рода. Вероятно, разыгрывание ролей удавалось Фонвизину лучше или было больше востребовано в высшем петербургском свете — особым успехом у екатерининских вельмож пользовалась комедия «в наших нравах», ее Фонвизин читает едва ли не каждый день и едва ли не в каждом аристократическом доме. Вероятно, успеху Фонвизина способствовал еще один ценный его талант — талант «дразнения». Сам он неоднократно и с нескрываемым удовольствием рассказывает, как удачно ему удавалось «играть» заикающегося и непрестанно подмигивающего Сумарокова, а потом и своего банкира. Правда, зоилы и недоброжелатели об артистических способностях Фонвизина судили иначе: в своей ядовитой эпистоле «К творцу послания» А. С. Хвостов напоминает Фонвизину о его крупной сценической неудаче, но ни обстоятельств дела, ни деталей этого неприятного для величайшего русского комедиографа и великолепного декламатора «осьмнадцатого столетия» происшествия не раскрывает.

В «Чистосердечном признании» Фонвизин подробно рассказывает, кто из вельмож и в каком порядке слушали его комедию. Первыми, кому посчастливилось познакомиться с «Бригадиром» в исполнении Фонвизина, были генерал-аншефы Александр Ильич Бибиков и Григорий Григорьевич Орлов. Бибиков, по словам Державина, «искусный вождь во бранях» (герой Семилетней войны, чей полководческий талант оценил сам Фридрих Великий, победитель польских конфедератов и удачливый противник Пугачева, вскоре после «разбития злодеев под крепостию Татищевою» в 1774 году «скончавшийся в при городке Быгульме»), «совета муж» (в 1767 году председатель Уложенной комиссии) и «любитель Муз», стал близким приятелем и корреспондентом Фонвизина. Григорий Орлов — второй по возрасту среди знаменитых братьев, фаворит императрицы, «исполнитель премудрых поручений» (как назвал его поэт и переводчик Иван Барков), «друг истины, сердец ценитель», чья душа — «хранилище доброт» (как отзывался о нем другой поэт и переводчик — Василий Петров), спаситель Москвы во время Чумного бунта в 1771 году, ценитель высокой поэзии и, кроме прочего, поклонник творчества Фонвизина и его покровитель. В 1763 году он был одним из первых читателей русского перевода «Альзиры» и читателем в высшей степени ценным. Послушав «Бригадира», он незамедлительно рекомендовал императрице познакомиться с невиданным в отечественной драматургии явлением и пригласить молодого комедиографа прочитать его творение в Петергофе. Затея удалась — Фонвизин с блеском выполнил поручение, Екатерина была довольна и «всемилостивейше приветствовала» автора за его искусную декламацию.

После этой удачи количество желающих пригласить Фонвизина увеличилось невероятно, и следующими слушателями «Бригадира» стали наследник престола Павел Петрович и его воспитатель, начальник Коллегии иностранных дел, в свое время посланник в Дании и Швеции, сторонник так называемой «северной системы», предполагавшей участие России в антибурбонской коалиции североевропейских государств, Никита Иванович Панин. Говоря Фонвизину о желании великого князя послушать «Бригадира» в авторском исполнении, Панин доводит до сведения молодого человека, что комедия эта наделала много шума, ее «похваляет государыня» и «все вообще очень довольны». Не желая упустить предоставленный судьбой шанс, Фонвизин берется развить мысль вельможи и доверительно ему сообщает, что себя он сможет включить в число этих всех лишь в том случае, если «его сиятельство удостоит его своим покровительством». Кажется, прямота и чистосердечие талантливого литератора Панину понравились, и он тотчас же обещает ему свою поддержку. Последовавший за этой сценой по обыкновению успешный «сеанс» чтения «Бригадира» имел для Фонвизина решающее значение: он был допущен в круг наследника престола и стал членом «панинской партии», другом и соратником Никиты Ивановича и его брата — фрондерствующего полководца, покорителя Бендер и победителя Пугачева, «русского генерала Бонера» Петра Ивановича Панина. Вопрос, тревоживший Фонвизина не один год, разрешился на исходе десятилетия: наконец-то ему удалось найти благодетеля, не только довольного профессиональными и моральными качествами своего подчиненного, но и согласившегося принять участие в его судьбе.

После чтения «Бригадира» у Петра Панина Фонвизин с неизменным успехом «выступает» в домах значительнейших лиц екатерининского царствования. Молодого сочинителя и актера приглашают вице-президент Военной коллегии Захар Григорьевич Чернышев, его брат, камергер и член Адмиралтейской коллегии Иван Григорьевич Чернышев, камергер и член Вольного экономического общества граф Александр Сергеевич Строганов, хороший знакомый Вольтера и автор стихотворений на французском языке граф Андрей Петрович Шувалов, мать будущего фельдмаршала Петра Александровича Румянцева-Задунайского и старинная приятельница самой императрицы Екатерины Алексеевны Мария Андреевна Румянцева, жена генерал-фельдмаршала Бутурлина Екатерина Борисовна и жена канцлера Михаила Илларионовича Воронцова Анна Карловна. Новые «победы» Фонвизина были блестящими, но после встречи с Никитой Паниным не такими уж и важными. В самом конце 1769 года скромный титулярный советник Фонвизин становится секретарем министра иностранных дел России, производится в чин надворного советника и, отставив на время литературные занятия, принимается за дипломатическую работу.

Глава третья ЧЕЛОВЕК ПАНИНА (1769–1782)

В политическом водовороте

Новая должность требует от благодарного подчиненного графа Никиты Ивановича Панина недюжинной энергии и остроты ума. Теперь Фонвизин находится в курсе всех политических событий, вплоть до малейших деталей представляет существующий в Европе расклад сил, тонко и со знанием дела анализирует причины и возможные последствия шагов, предпринятых внешнеполитическими ведомствами всех европейских держав. В письмах отправленному в отставку и живущему в начале 1770-х годов то в Москве, то в деревне «персональному оскорбителю» императрицы Петру Панину Фонвизин подробно рассказывает о делах австрийских, прусских, польских, датских, шведских и турецких. Благодаря Фонвизину опальный генерал узнает о событиях и в традиционно дружественном России Датском королевстве — об аресте и казни в апреле 1772 года «государственных изменников», противников русско-датского сближения доктора Иоганна Фридриха Струензе и графа Брандта, и в традиционно вражеской Швеции — о назначении на должность первого министра барона Дебена и ожидающейся в мае 1772 года коронации Густава III — любящего родственника и политического оппонента Екатерины И, короля, искавшего славы «великих шведских Густавов и Карлов», в 1772 году, к великому огорчению российского правительства, осуществившего государственный переворот и вновь укрепившего королевскую власть в Швеции, во время русско-шведской войны 1788–1790 годов объявившего российскую императрицу порочной и достойной сурового наказания Семирамидой Севера, чуть позже, в разгар Великой французской революции, назвавшего свою венценосную кузину добродетельной Изабеллой Кастильской, а себя Фердинандом Арагонским, но не лукавым, а верным слову, и в 1792 году павшего в маскараде от руки заговорщика, практически ровесника Фонвизина (Густав родился в 1746 году и скончался в один год с российским комедиографом) и тоже знаменитого драматурга. Фонвизин же рассказывает Панину-младшему о зависти к российским военным успехам и аппетитах желающей «откроить» как можно больше территорий Австрии, о политических маневрах Пруссии, за союз с которой ратовал старший Панин, о намерении «не жалующей нас» Франции натравить на Россию Швецию и Турцию, о русских надеждах на верность Дании, «о положении нашем с татарами», о вероятном продолжении войны, но уже с новыми противниками, и сопровождает свои послания переводами иностранных документов, способных заинтересовать брата патрона. Кроме прочего, Фонвизин снабжает генерала письмами «Его Величества Короля Великобританскаго» к «Датцкому королю» «из Сент Жемса», «короля Датскаго к его Величеству Королю Великобританскому» или графа Остена «Его Британскаго Величества Чрезвычайному Посланнику при Дацком короле, находящемуся в Копенгаге».