Джудит Крэнц - Пока мы не встретимся вновь

• Название: Пока мы не встретимся вновь
• Автор: Джудит Крэнц
• Издательство: Вагриус, ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0221-2

Две сестры, такие разные и в то же время похожие, от своей матери обе унаследовали красоту и страсть к авантюрам. Старшая пошла по стопам матери, выбрав яркую жизнь голливудской звезды, а младшая мечтает о небе и не представляет своей жизни без самолетов. До поры до времени она даже не подозревает, что летчик, которому она однажды спасла жизнь, станет ее судьбой.

Сестрам придется многое преодолеть, испытать любовь и измену, безумную страсть и горечь потерь прежде, чем они обретут то, ради чего стоит жить, и найдут свое счастье.

---

Эта информация успокоила Джока лишь на минуту. Этот Вейц отдавал приказы врачам, вызывал специалистов, принимая десятки решений, о которых он тут же информировал медсестер, круглые сутки дежуривших возле Фредди. Однако ни одна из них не потрудилась хоть что-то объяснить Джоку — все они, как и доктор, выражались каким-то стенографическим языком.

А между тем Джок не мог ни увидеть Фредди, ни помочь ей; она разбилась вдребезги и была вся изранена. Ни Джок, ни даже они не знали объективно тяжести ее состояния. Этот чужестранец вдруг стал самым главным человеком в мире, единственным, кто может вытащить Фредди, поставить ее на ноги, а ведь он никогда не знал ее, не встречался с ней, не слышал, как она говорит, как смеется, не видел, как она ходит, и даже понятия не имел о том, как… важна… как необходима Фредди Джоку.

Жизнь Фредди оказалась в руках этого человека, а это означало, что Джок полностью зависел от Вейца и ненавидел его за это. Ему хотелось схватить за плечи этого высокого доктора и трясти до тех пор, пока выражение самоуверенной сдержанности не исчезнет с его лица, пока не слетят и не разобьются его очки. Джоку хотелось наорать на него, заставить его сделать все, чтобы Фредди было хорошо, очень хорошо… ему хотелось, чтобы этот ублюдок боялся его и понимал, как много поставлено на карту. Если Вейц не сделает всего, что нужно, он убьет его собственными руками… и вместе с тем Джок не решался хоть как-то задеть его.

Джок ходил взад и вперед по коридору и злобно думал о медсестре, пытавшейся сказать ему, какое чудо, что Фредди выжила после такой катастрофы. Да что она вообще понимает! Конечно, Фредди жива! Слава Богу, она не разбилась насмерть, но разве они не могут объяснить все это другими словами? Фредди неудачно приземлилась, очень резко и на слишком большой скорости. Люди не умирают от неудачного приземления, у них бывает сотрясение мозга, они ломают ногу или ключицу, иди даже много костей, но кости можно вправить, никто не умирает от перелома костей. Что означают эти слова Вейца «закрытое повреждение головы»? Если череп не поврежден, в чем же дело?

В коридоре стояли стулья, и Джок заставил себя присесть на минуту. Он прошагал уже столько километров, что едва передвигал ноги, но сидеть было еще труднее. Когда он ходил, ему казалось, что он чем-то занят, а не бесполезно ждет. Джок присел на кушетку, сделав вид, что расслабился. Такую позу он принимал возле самолета, когда в эскадрилье объявлялась двухминутная готовность перед наступлением приказа о боевом вылете.

«Будь прокляты эти некомпетентные, преступные идиоты в Бербанке, — подумал Джок, — как же могли они не закрыть вчера аэропорт! Никому нельзя было разрешать вылет в такую погоду. Будь прокляты и эти неуклюжие идиоты из кофейного магазина в аэропорту Каталины, которые спустились в ущелье, чтобы вытащить Фредди. Бог знает, сколько вреда они ей причинили, пока тащили наверх, как мешок с картошкой. Боже, какое ужасное место для приземления в тумане! Будь проклят этот аэропорт в Каталине на высоте 450 метров, без башни, без радиосвязи — его надо разбомбить вдребезги, чтобы никто и никогда там больше не приземлялся». Джок даже не задумался над тем, что Фредди пыталась совершить посадку при нулевой видимости. Может, она сбилась с курса, потерялась в этом плотном тумане — это единственно возможное объяснение того, как она очутилась рядом с этими предательскими смертоносными скалами. Фредди всегда была очень осторожным пилотом.

«Что же заставило ее вчера отправиться в полет на рассвете? Какая сумасшедшая мысль пришла ей в голову?» — в отчаянии спрашивал себя Джок, думая обо всем, что он хотел объяснить Фредди, вспоминая то, что не успел ей сказать и повторял про себя бессонной ночью после бала «Орлиной эскадрильи». Он собирался прийти к ней в то самое утро к завтраку и заставить выслушать все, чтобы она поняла и простила его. И это обязательно произошло бы, потому что он любит ее. И не говорите, будто Фредди не была готова полюбить его! Разве можно… потерять… настоящую любовь именно тогда, когда обрел ее?

«Легкая арматура потолка похожа на мертвое крыло самолета», — подумала Фредди, смутно сознавая, что у нее уже и раньше появлялись такие мысли, возвращавшиеся снова и снова и постоянно сверлившие мозг. Может, она теперь в аду и навеки обречена неподвижно лежать в одиночестве, неспособная даже подать голос, на самом дне белой чаши, до краев заполненной черной угрожающей водой. А наверху опять темное пятно мертвого крыла в стеклянной арматуре, и в него вновь упирается ее взгляд. Уж не зеркало ли это? Или это темное пятно в арматуре — она сама? Неведомая ей прежде паника охватила ее; в висках стучало: она знала, что никогда не сможет позвать на помощь. Фредди открыла глаза, но рот ее был закрыт, а руки — неподвижны. Она была заживо погребена.

— Вы проснулись, — произнес мужской голос, — умница. — Рука коснулась ее запястья и нащупала пульс. Это было спасением. Она не погибла.

— Постарайтесь не задавать вопросов, — сказал тот же голос, когда она проснулась в следующий раз. — Ваши челюсти повреждены, и наложена повязка, так лучше заживает. Пока вы не сможете говорить. Я сам скажу вам все, что вы хотите узнать. Не теряйте присутствия духа, оно вам еще понадобится. Вы встанете на ноги — я вам это обещаю, но пока вы очень слабы и вам, конечно, больно. Мы постараемся облегчить вашу боль, но избавить вас от нее мы не сможем. Я — доктор Дэвид Вейц. Вы — Фредди Лонбридж. Сейчас вы в больнице «Ливанские кедры». Ваша мать приехала из Франции и заботится о вашей дочери. С ними все в порядке. Ваша задача — выздоравливать. Какое-то время мы не будем пускать к вам посетителей. Вам нельзя волноваться. Все утрясется без вашей помощи — я вам это гарантирую. Подумайте о себе и постарайтесь заснуть. Сон восстановит ваши силы. Когда проснетесь, сестра вызовет меня, и я тут же приду. Рядом с вами постоянно будут сестры, вы никогда, ни на минуту не останетесь одна. Не волнуйтесь, все идет хорошо. А теперь спите, миссис Лонбридж, закройте глаза и засыпайте. Волноваться не о чем. Я с вами.

Фредди ответила ему благодарным взглядом. Доктор смотрел на нее сверху и улыбался: он все понял. Фредди закрыла глаза и уснула.

— Может быть, сегодня вы сможете произнести несколько первых слов. Попытайтесь, — сказал Фредди Дэвид Вейц.

Все три недели, что Фредди была в коме, она получала питание внутривенно, потом через соломинку, пока ее челюсти не зажили. Вчера скобки сняли, но говорить она боялась.

— Энни? — спросила Фредди, не шевеля губами, голосом, идущим откуда-то из глубины.

— Она совершенно необыкновенная девочка. Сейчас она в школе. Ваша мать придет позже. Как вы себя чувствуете?

— Лучше.

— Верно. Много, много лучше.

— Как… долго?

— Не могу сказать с уверенностью. Вы ударились головой, когда вас выбросило из самолета. От этого произошло закрытое повреждение черепа — повреждение, при котором трещин нет, но может быть затронут мозг, образоваться кровоподтек, что вызывает скопление жидкости. Вы были в коме с момента удара. Однако это длилось недолго. Избавившись от жидкости, можно рассчитывать на полное выздоровление, но не исключена частичная потеря памяти. К сожалению, мы не знаем, долго ли это продлится. Дело небыстрое, и этот процесс нельзя ускорить. Но у вас есть и другие проблемы: сломаны обе ноги, рука, запястье, нос, челюстная кость — к счастью, не поврежден позвоночник и кости таза. Но все будет хорошо.

Дэвид Вейц склонился над ней, внимательно вглядываясь сквозь очки, стекла которых увеличивали его темные глаза. Фредди смотрела на него, стараясь осмыслить то, что он сказал.

— Не думайте об ушибах и переломах, — продолжал доктор, словно читая ее мысли. — Я горжусь вами — вы действительно идете на поправку. Вам следует знать — мы должны позаботиться о многом, ничего не упустить. Вы готовы встретиться с матерью? Да? Прекрасно, но я предупрежу ее, что вы можете говорить лишь несколько минут. Я приду позже.

Фредди очень обрадовалась встрече с Евой, но после этой короткой встречи почувствовала себя совершенно опустошенной. Пока она могла говорить только с доктором. До сегодняшнего дня она каждую минуту была на грани жизни и смерти. «Все утрясется без вашей помощи», — сказал Дэвид Вейц, и, несмотря на путаницу в мыслях, дни и ночи, заполненные страхом, челюсти, стянутые скобками, руки и ноги, скованные гипсом (уцелела только одна рука), Фредди цеплялась за его ободряющие слова, повторяя их вновь и вновь, словно в них была какая-то магия, сила, наполнявшая все ее существо. Отогнав от себя все мысли и желания, она делала все так, как велел Дэвид Вейц, потому что верила ему. Его преданность была понятной и естественной — ведь он был ее врачом и делал все, чтобы ускорить ее выздоровление, он проявлял к ней личный интерес, как к своей пациентке.