Джудит Крэнц - Пока мы не встретимся вновь

• Название: Пока мы не встретимся вновь
• Автор: Джудит Крэнц
• Издательство: Вагриус, ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0221-2

Две сестры, такие разные и в то же время похожие, от своей матери обе унаследовали красоту и страсть к авантюрам. Старшая пошла по стопам матери, выбрав яркую жизнь голливудской звезды, а младшая мечтает о небе и не представляет своей жизни без самолетов. До поры до времени она даже не подозревает, что летчик, которому она однажды спасла жизнь, станет ее судьбой.

Сестрам придется многое преодолеть, испытать любовь и измену, безумную страсть и горечь потерь прежде, чем они обретут то, ради чего стоит жить, и найдут свое счастье.

---

За обедом, сидя прямо, как принцесса времен короля Эдуарда, в том самом кресле, где сиживала много раз, Дельфина в мрачном изумлении оглядела стол. «Чем это не обычный парижский обед?» — подумала она.

Арлетти, очаровательная темноволосая актриса, со свойственным ей остроумием болтала о проблемах, связанных со съемками ее нового фильма. Они должны были начаться через несколько месяцев в Ницце. На другом конце великолепно сервированного стола Саша Гитри, режиссер одного из фильмов о Наполеоне, где снималась Дельфина, тщетно пытался перехватить инициативу разговора, тогда как Альбер Прежан, Жюли Астор и Вивьен Роман, предполагавшая сниматься в «Кармен» с Жаном Марэ, слушали как завороженные рассказ Арлетти о предстоящих съемках самого дорогого за всю историю французской киноиндустрии фильма.

Все это могло бы происходить и в 1937 году, размышляла Дельфина, держа в руке бокал, когда-то принадлежавший Бруно, если бы на красивом молодом офицере, любовнике Арлетти, не было нацистской формы. Могло бы показаться, что Дельфина участвует в веселом застолье среди коллег, если бы Жюли, Альбер и Вивьен не были из тех звезд, работающих на «Континенталь», кто ездил в прошлом году в Берлин и встречался с Геббельсом, демонстрируя франко-германское единство. Только страшась за Армана она не вскочила и не сбежала вниз, чтобы оставить этот дом, где пируют «люди ее круга», самые знаменитые коллаборационисты от кинематографии.

После ужина Бруно провел ее в библиотеку, где генерал фон Штерн в одиночестве потягивал коньяк. Он встал, когда Дельфина, подобрав одной рукой юбку, садилась в кресло.

— Я большой поклонник вашего искусства, мадемуазель, — любезно сказал он, наклонившись к ней, чтобы предложить сигарету.

— Спасибо, генерал. Я курю только в фильмах, там, где этого требует сценарий.

— Знаю, что у вас контракт с «Континенталем». Браво, мадемуазель!

Он оценивающим взглядом, но почти незаметно для нее, посмотрел на ее грудь.

— Да, генерал. Я работаю на «Континенталь», — сухо сказала она.

— Гревен мой близкий друг. Он делает чудеса, не так ли? — вежливо спросил он, слегка коснувшись ее обнаженной руки.

— Мне кажется, что студия выпускает настолько хорошие фильмы, насколько это возможно, — ответила Дельфина, грациозно отодвинувшись в дальний угол кресла и сложив руки на коленях. — Генерал, — внезапно произнесла она, не имея сил говорить о пустяках, — брат сказал мне…

— Я объяснил генералу, что у тебя есть проблемы, — оборвал ее Бруно, — он понимает твою ситуацию.

— Как вы знаете, мадемуазель, мы всегда покровительственно относились к талантам в кинематографии, — экспансивно жестикулируя, сказал генерал фон Штерн. Он улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Генерал, вы можете помочь мне разыскать Армана Садовски? — Голос Дельфины был слишком громким, вопрос излишне прямым, а манеры чересчур резкими для того деликатного дела, которое задумал Бруно.

— Я бы хотел помочь вам, мадемуазель, насколько это в моих силах, — ответил генерал, все так же улыбаясь.

— Моя сестра хочет сказать, что будет благодарна вам за любую информацию, которая позволит ей обрести надежду, генерал, — вставил Бруно, сжав плечо Дельфины.

— Вы понимаете, что такую… обнадеживающую… информацию невозможно получить обычным путем? — спросил генерал. — Даже для меня.

— Моя сестра прекрасно понимает это, генерал. Она сознает, как будет вам обязана, — ответил Бруно. — Она понимает, что ее просьба экстраординарна.

— Но вы попытаетесь выяснить, где он? — бесцеремонно спросила Дельфина, нетерпеливо сбрасывая с плеча руки Бруно. — Могу я надеяться?

Генерал задумчиво поджал губы, открыто разглядывая Дельфину с головы до пят. Он понимал глубину ее отчаяния; это ему нравилось. Он уклончиво помолчал, словно она была хозяйкой магазина, а он покупал у нее старинное серебро, проверяя пробу и прикидывая, удачна ли эта покупка и соответствует ли цене.

— Конечно, нет ничего невозможного, — наконец, улыбнувшись, проговорил генерал. — Это вопрос времени… это требует тщательного расследования… предельного такта… деликатности… моей личной заинтересованности. Мне придется просить об одолжении… за которое я вынужден буду платить. Не так легко обрести надежду в наши дни, увы. Но вы ведь светская женщина, не правда ли? Мой друг, ваш брат, наверное, все объяснил вам. Мне доставит большое удовольствие видеть вас у себя как можно чаще. Вы наполняете все вокруг себя светом. Вы украшаете мой дом.

— Спасибо, генерал. Но вернемся к месье Садовски…

— Я не забуду о нашем разговоре.

Он снова коснулся ее руки. Свободно. Властно. Ласково.

— Выпейте коньяка. Вы и не притронулись к рюмке. Брат не говорил вам, что я видел все ваши фильмы до единого? Нет? Напрасно. Я один из самых преданных ваших поклонников. Возможно… Кто знает?.. Может, у меня и появится какая-то новость для вас… если события будут развиваться благоприятно, а теперь, мадемуазель де Лансель, что вы скажете, если я приглашу вас на следующей неделе в театр? В «Комеди Франсез»? У меня прекрасные места. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше согласие?

Дельфина заставила себя кивнуть. «Нет, — подумала она, — вы можете рассчитывать на меня, генерал, не больше, чем я на вас».

Бруно вызвался проводить Дельфину домой. Всю дорогу, пока они ехали на другой берег Сены, он сидел молча, потом попросил шофера подождать, пока он проводит ее до дома.

— Одну минуту, Бруно, — сказала Дельфина, открыв ключом дверь.

— Мне пора. Я не хочу надолго задерживаться после комендантского часа.

— Я не задержу тебя надолго. Что за грязные и отвратительные делишки у тебя с этим генералом, Бруно?

— Как ты смеешь! У меня нет с ним никаких дел.

— Он вел себя со мной так, будто я выставлена на продажу. Нет, словно я уже продана, а он ждет только доставки.

— Генерал фон Штерн вел себя предельно корректно. Как это он оскорбил твои деликатные чувства?

— Бруно, ты все видел и слышал. Не делай вид, будто не понимаешь, что ему от меня надо.

— А ты воображаешь, что он станет разыскивать твоего еврея просто так? Неужели ты так наивна? Или считаешь себя такой неотразимой, что он обязан это сделать задаром? Конечно, ты должна чем-то отблагодарить его.

— Так вот что ты имел в виду, советуя мне использовать мое влияние? — сказала Дельфина с таким презрением, что Бруно пришел в ярость.

— Ты не стоишь того, чтобы я тебе помогал. Ты считаешь, что гордость уместна в такие времена, как сейчас? Так вот что я тебе, дуре, скажу: гордость — удел победителей, а не побежденных. Ты считаешь, что от тебя требуют слишком высокую цену за необходимую тебе информацию? Ты просила меня помочь, пришла ко мне и умоляла меня, ты была готова на все — «Помоги мне, Бруно, помоги мне, есть надежда, Бруно, есть какая-то надежда?» И когда я даю тебе шанс, которого у тебя никогда больше не будет, ты отвергаешь его. Позволь мне кое-что сказать тебе, Дельфина: хочешь, чтобы тебе помогли, — приготовься платить за это! Хочешь получить надежду — продавай себя, пока есть подходящий покупатель!

— Его цена меня не устраивает, — бросила она Бруно в лицо. — Я обойдусь без этого. Но вот тебя устраивает любая цена, Бруно, не так ли? Ты так и не сказал мне, что за вонючий бизнес связывает тебя с ним. Ты наверняка не просто сводник. Чем же он заплатит тебе за то, что ты приведешь к нему в постель свою сестру?

— Ты безумная. Я не дам тебе шанса второй раз.

— Это единственная хорошая новость, которую я услышала.

Взглянув в темноте на красивое порочное лицо Бруно, Дельфина натянуто засмеялась, толкнула его так, что тот попятился, и захлопнула у него перед носом дверь.

Ликование, которое испытывала Дельфина несколько дней после того, как бросила вызов Бруно, сменилось паникой. Она сказала, что сможет обойтись без надежды, и в тот момент сама этому верила, но от надежды нельзя было отказаться, как от надоевшего платья. Надежда стала мукой, ее приходилось терпеть, как лихорадку, как температуру, которая то поднимается, то падает ни с того ни с сего, необъяснимую, мучительную температуру, не поддающуюся никакому лечению.

Восход солнца или новолуние порой вселяли в нее безрассудную надежду, но и при этом она ощущала безысходность, едва увидев засохший цветок или услышав писк птенцов. Дельфина беспомощно металась от надежды к безнадежной реальности, неизбежной, как могила. Она должна была принять ее, но не могла с ней смириться.

Дельфина стала суеверной, чего раньше никогда не было. Она перестала читать газеты, и когда войска союзников высадились на Сицилии, а русские освободили Ленинград, она спрашивала совета у гадалок. Она разыскивала астрологов, когда немцы оккупировали Венгрию, а Люфтваффе всего за одну неделю февраля 1944 года потеряли четыреста пятьдесят самолетов. Когда в апреле того же года генерал де Голль был назначен главнокомандующим армиями «Свободной Франции», Дельфина металась по Парижу в поисках хиромантов и ясновидящих. Только они могли вселить в нее надежду. Уже только пророки были способны облегчить боль истомленной души. Она худела, но становилась все красивее. Дельфина находилась на грани безумия.