Элизабет Хереш - Николай II

• Название: Николай II
• Автор: Элизабет Хереш
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998 — 416 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00445-7

Более восьмидесяти лет назад Николай II отрекся от престола. В первой четверти 20-го века перестала существовать империя, которую сейчас трудно себе представить. Автор книги рисует удивительный образ человека, который правил величайшей империей мира, исследует с привлечением ранее не известных немецких и русских документов причины, которые привели к падению империи и династии.

---

Татьяна самая высокая, статная, как и надлежит царской дочери. Она сероглазая шатенка с рыжеватым оттенком, энергичная, вечно занятая, из всех детей самая близкая к Николаю. Обе старшие дочери делят одну комнату, как и две младшие. Мария — крепкая девушка, веселая и жизнерадостная; охотно флиртовала, насколько это позволяли ограниченные возможности великой княжны, и только и рассуждала о том, как выйдет замуж и сколько у нее будет детей. Она насквозь пронзала собеседника своими большими голубыми глазами, и в нее, как и в ее сестер, влюблялись молодые люди, которым удавалось с ней познакомиться.

Анастасия, самая младшая, относительно небольшого роста; характер у нее озорной, она наделена незаурядным комическим талантом. Много лет спустя Гиббс, учитель английского языка царских детей, был приглашен для опознания якобы спасшейся Анастасии. Он сообразил, какой вопрос задать самозванке, выдававшей себя за Анастасию: какое на ней было платье, когда она явилась на урок в костюме после только что закончившегося бала-маскарада (хотя царица настаивала, чтобы девочка оделась «нормально»). Хорошо знавшая историю семьи самозванка на этот вопрос ответить не смогла, и всем стало ясно, что настоящая Анастасия должна была бы помнить этот случай.

Четыре сестры, возможно, из-за замкнутой жизни, обусловленной их положением, настолько тесно связаны друг с другом, что даже письма и подарки знакомым подписывали общими инициалами: «ОТМА». Все девушки набожны и ходили на богослужения вместе с родителями не по обязанности, а с радостью. Старшие являлись шефами отборных полков и на парадах выезжали в мундирах этих полков, хотя и в дамских седлах.

Разумеется, наследник престола и самый младший из детей, Алексей — любимец всей семьи. Его все баловали не только потому, что он наследник и единственный сын, но и в связи с его наследственной болезнью — гемофилией, которая сыграла роковую, роль в жизни последнего царя. Ведь именно из-за неизлечимости этой болезни, перед которой оказалась бессильна обычная медицина, двери царского дворца широко распахнулись перед проходимцами вроде Распутина.

Так, в 1912 году, во время охоты в Спале, развилась опасная стадия болезни и все боялись, что Алексей изойдет кровью, но Распутин предсказал скорое выздоровление и оказался прав. Этим он завоевал такое доверие у царицы, что та стала считать его «святым» и безоглядно уверовала в него. Было ли это случайным совпадением или здесь сыграли роль гипнотические или другие способности Распутина, не имеет значения — как бы там ни было, с этого момента Распутин занял чрезвычайно влиятельное положение. Но переоценивать его влияние не следует, оно было лишь одним из факторов в царствование Николая, приведших к катастрофическим последствиям.

Когда Алексей чувствовал себя хорошо, он шалил, как любой ребенок его возраста. Окружающих радовали его веселые проделки. В возрасте двух или трех лет Алексей развлекал гостей, обходя вокруг стола и с каждым вступая в разговор. На парадах, сидя у отца на коленях, он все время выкрикивал: «Браво, браво, бис!», пока родителям не удавалось его утихомирить.

Хотя старшие сестры выговаривают ему за это, Алексею очень нравится чувствовать себя наследником, и он всегда оживляется, когда семья показывается на публике. Почтение, которое ему выказывали, например, военнослужащие гвардейских полков, Алексей часто обращал в шутку: однажды он приказал одному офицеру прыгнуть в парадном мундире в воду — и тот вынужден был подчиниться. Наказаниям Алексей не подвергался. В крайнем случае отец отчитывал его; чтобы привести мальчика в чувство, достаточно было взгляда Николая, и тот мгновенно делал то, что от него требовали. Николай добивался от него соблюдения придворного этикета и усвоения норм светского поведения. Когда Алексей бросил из укрытия снежок в спину своей сестре, Николай немедленно усовестил его: «Никогда не поступай трусливо и бесстыдно». Алексей с малолетства был связан с армией и проникался ее духом. Зимой он предпочитал ходить в казацкой форме и папахе, летом — в матроске и бескозырке.

Детей воспитывали в простоте, без роскоши. Алексей, например, донашивал ночные рубашки, из которых выросли сестры. Правда, его задаривали игрушками, в том числе преподнесли самую дорогую в мире игрушечную железную дорогу. Как у любого мальчишки, карманы Алексея были набиты камешками и тому подобным, что он копил в огромных количествах, потому что «никогда не знаешь, что может понадобиться».

Владимир Булгаков, который служил в дворцовой охране и часто наблюдал за детьми, вспоминает: «Я часто подолгу стоял на часах, не имея права пошевелиться. Часто мимо пробегали великие княжны, легкомысленные и естественные, лакомясь виноградом и развлекаясь. Алексей появлялся незаметно и брал с меня клятву не рассказывать папе, что он строит из кирпичей печку, потому что тогда его спросят, откуда он их взял…».

«Царь был отменным семьянином. К сожалению, лучше бы ему было сидеть в поместье с семьей, чем на троне. Но отцом семейства он был чудесным», — вспоминает одна из фрейлин, годами наблюдавшая Николая вблизи.

Из всех времен года царь больше всего любил летние каникулы; он плавал с семьей под парусами в финских шхерах, выходя то тут, то там на берег, ходил с детьми на прогулки и наслаждался свободой, забывая о ежедневной ответственности. Очень охотно он проводил время в своем любимом Ливадийском дворце в Крыму; царской семье нравились южный климат и горный ландшафт. Здесь он играл в теннис, бродил пешком, катался на лошади, а иногда даже ездил с царицей за покупками, что в Петербурге было невозможно. Иногда Николай маршировал несколько километров по жаре с полной выкладкой, чтобы проверить, насколько удобна армейская форма[64].

На каникулах также составлялись фотоальбомы. Манией фотографирования была охвачена вся царская семья, у каждого был свой (немецкий) фотоаппарат; они постоянно снимали друг друга, поэтому осталось очень много фотографий царской семьи. Николай наблюдал, как его супруга вклеивает снимки в альбом, и педантично делал замечания, если она проливала клей.

Николай неплохо чувствовал себя и за границей: в Фридберге, близ Дармштадта, на родине его супруги, урожденной принцессы Алисы Гессен-Дармштадтской. Там он жил в собственном отреставрированном замке, ездил — что было немыслимо в Петербурге, — инкогнито со своей семьей или с зятем, великим герцогом Эрнстом-Людвигом, в пивную во Франкфурте и делал покупки в магазине, словно простой обыватель. Об этом вспоминает Эрнст-Людвиг (старший брат Алисы); он также сообщает, что идиллию нарушил внезапный приезд кайзера Вильгельма. Летний сезон царя завершался охотой.

Однако все эти приятные привычки отменило начало войны. Последние каникулы имели место в 1912 и 1913 годах. В 1912 году отмечалось столетие Бородинской битвы, в которой русские остановили победный марш наполеоновской армии. Поле битвы приведено в порядок. Под звуки гимна Николай объезжает его. К нему подводят старца, который еще юношей был свидетелем боя. Николай тронут. В письме к матери, в котором он рассказывает об этом событии, наглядно просматривается его патриотизм:

«Мы все были преисполнены великой благодарности и гордости за наших предков. Как описать мое глубочайшее впечатление, биение моего сердца, когда я оказался на земле, на которой пролита кровь 58 000 наших героев, которые пали или были ранены в этом бою. (…) Мы молились иконе, которая уже видела поле битвы… (…) Это были моменты, какие в наше время не часто встретишь! (…) А как потом пришел старец, которому 122 года, — ты только представь себе, каково разговаривать с человеком, который все это помнит!..».

На этих празднествах Николай присутствовал со всей семьей. Все семь ее членов явились на место и расписались в книге посетителей.

Год спустя празднуется трехсотлетний юбилей дома Романовых. Царь снова участвует в торжествах вместе с царицей и пятью детьми. После празднования в Петербурге и Москве венценосная чета объезжает все российские города и губернии, сыгравшие какую-то роль в истории династии. Николай впервые видит свою страну в таких масштабах. Каждый день, каждое событие или наблюдение отражено в его дневнике. Однако наследника приходится на официальных церемониях носить на руках, потому что он снова заболел. Многие граждане видят в этом плохое предзнаменование — неужели трон стоит на таких слабых ногах?

Николай сумел в 1908 году избежать войны, хотя после аннексии Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией вначале пришел в бешенство, сочтя это нарушением русско-австрийского соглашения.

Автографы царской четы и всех пятерых детей в августе 1912 г. в ознаменование столетия Бородинской битвы, в которой было остановлено продвижение Наполеона

На Балканах снова назревает кризис, и Николай обеспокоенно пишет Вильгельму из своего охотничьего угодья в Спале: