Fly Lost - Принцип меньшего зла

• Название: Принцип меньшего зла
• Автор: Fly Lost
• Жанр: Фанфик

---

Прихожу в себя и тянусь к нему - это ведь не всё, правда? Этого мало, и потом - а как же он?

И наталкиваюсь на его руку. Он меня не подпускает. Говорит сквозь зубы:

- Мерлин... Вы вообще соображаете, на что нарываетесь?

Я и правда не очень-то знаю, что меня ждёт. Но он - знает, а я - я сделаю так, как он захочет. Поэтому закусываю губу и киваю.

Он всё ещё не убирает руку, жжёт меня глазами, говорит медленно и подчёркнуто чётко, наверное, чтобы даже до меня дошло:

- Поттер. Ещё есть время остановиться. Потому что потом - клянусь вам чем угодно - не остановлюсь я. Как бы вы ни просили.

Нет-нет-нет, меня не напугать. Пусть и он знает:

- Я не попрошу.

Снейп шипит что-то ругательное, толкает, вынуждая лечь, стаскивает с меня джинсы, и говорит:

- Испорченный мальчишка...

Ну да. Я же натянул джинсы просто так - после того, как торопливо принимал душ, забив голову размышлениями, с чего вдруг он согласился есть со мной пирог. Нет под ними ничего, в общем. Я только теперь об этом вспомнил.

Но мне уже без разницы, что он там подумал. Во мне вскипает лёгкой пеной бесшабашная храбрость, и я брякаю:

- Пока ещё нет. Но вы обещали не останавливаться.

И попадаю в шторм.

Медленный, беспощадный, жаркий, уносящий его одежду и остатки моих мыслей.

Я только и могу, что беспомощно скулить и поддаваться. Задыхаться от снова накатившего возбуждения. Стонать под его руками, губами, языком, облизывать его пальцы и чувствовать их в себе, и кусать собственные, потому что это всё же больно.

Податься к нему, когда он входит, так медленно, что нет сил терпеть, податься, дёрнуться, зажмуриться - потому что больно, да ещё как, и услышать:

- Ш-ш-ш, тихо, тихо, не надо торопиться...

Покоряюсь и только всхлипываю, когда он медленно движется, раз за разом задевает во мне что-то, что постепенно превращается в ослепительно яркую точку, она сжимается сладко от каждого толчка, смешивается с болью, встряхивает всё тело пронзительной дрожью, вырывает из меня протяжный стон, почти вой...

Он слышит и, наверное, тоже чувствует эту мою дрожь, срывается с неторопливого ритма в быстрые, жёсткие, глубокие толчки, выдыхает хриплое короткое:

- Хэрри.

Обнимает так, что я пищу, прихватывает зубами кожу на плече, дышит всё ровнее, ровнее. Лежу под ним потный, горячий, липкий, абсолютно без сил, отголоски оргазма коротко и остро пробивают тело, заставляют вздрагивать, шумно и прерывисто вдыхать сквозь зубы.

Снейп отпускает меня, ложится рядом, подпирает ладонью голову, он уже успел вернуть себе привычное непроницаемое лицо, и спрашивает:

- Понравилось, Поттер?

Спрашивает таким тоном, что хочется сбежать, но он, наверное, этого и ждёт от меня, и я вздёргиваю подбородок, смотрю в глаза, пусть это вызов, но мы же с ним ненормальные, мы без вызова, похоже, не можем.

А ещё я могу вот так, собрать остатки себя, повернуться, обхватить его руками, уткнуться лбом и попросить:

- Давай ты начнёшь обрастать своим льдом завтра, а? Пожалуйста. Сделай мне такой подарок, ладно?

Снейп молчит. Долго.

За это время я успеваю приготовиться к чему угодно, даже к собственным похоронам, но только не к этому - он касается губами моей макушки и спрашивает:

- Скажи мне, будь добр, в этом доме есть другие места? Например, спальня. А то я начинаю чувствовать себя домашним эльфом.

Глава 12. Плоды зелёного цвета

Пробуждение уносит даже малейшие следы вчерашней эйфории, в которой мне казалось, что теперь всё ясно. Ничего мне не ясно. Я в тупике.

Снейп никуда не исчез, спит в моей кровати, волосы рассыпались чёрным по белому, длинная худая рука обнимает подушку, и едва я всё это вижу, внутри подымается тёплая волна.

Во сне он теряет свою зловещую мрачность.

Во сне он просто устал и хочет покоя.

За окном сереет. Утро?

Как бы встать, чтобы не разбудить...

Душ.

Ох, как всё болит-то...

Чай.

Нет. В кухню я зайти не могу. Он прав - это была чудовищная провокация. Щёки опаляет жаром. Чего я добился? Свидетельства того, что и в выдержке Снейпа можно проделать дыру? Да. Точно. Можно. И что теперь?

Теперь, Поттер, ты стиснешь зубы, войдёшь, сделаешь себе чаю и станешь его пить.

На сделать чаю меня ещё хватает.

Если трансфигурировать диван обратно, в стулья, отпустит?

Нет.

Он проснётся - и всё будет как раньше. День рождения прошёл, подарок вскрыт и истрачен. Вчера почему-то казалось, что вот же я, весь для него, это всё доказывает, всё объясняет. А что можно доказать похотью? Только её и можно.

Любовь доказывают по-другому, если она вообще нуждается в доказательствах.

Если бы я мог забыть о том, как оказался в его послевоенной жизни - но я не могу, и почему-то сегодня утром я слишком отчётливо это понимаю. А он - если бы он знал, как - он бы и на милю не приблизился. Не то что...

Ковёр в гостиной - гораздо лучше. Сидеть, курить, вертеть перед собой чашку и смотреть в холодный камин. Через который он вчера ушёл бы, если бы я не устроил истерику. Если бы я не выпросил у него подарок - такие подарки не для лжецов, а он не знал и был вчера... не знаю, бывает ли он таким вообще хоть с кем-нибудь. Когда не шипит сквозь зубы, не окатывает ледяным безразличием, всё-таки ест этот чёртов пирог, выплёвывая вишнёвые косточки, когда в его глазах нет бесконечного чёрного провала. И оттого, что я обманом снял с него маску - от этого меня сегодня накрывает стыдом. Долго ли я так выдержу? Успокаивать совесть, говоря себе - всё, что я делаю против своей природы, я делаю ради него? Точно ли ради него? Может, всё же ради себя, Гарри?

Ради него - это было бы прийти сразу же после предложения Кингсли и сказать ему всё. Ведь Отделу Тайн толку от меня нет, и если они интересуются делами Снейпа, у Шеклболта должны быть ещё источники информации, и моя причина быть рядом рассыпается трухлявой пылью. А опасность остаётся. Я действительно глуп, если осознаю это только теперь. Привык быть единственной надеждой, Поттер? Подвёл гриффиндорскую основу под неблаговидный поступок и успокоился?

Успокоился... Эти несколько месяцев превратили меня в совершеннейшего психа. Одна сожжённая мантия чего стоит... И вчера, да...

Я всё ещё сижу, тяну которую уже сигарету, когда он спускается. Полностью одетый. В мантии, застёгнутой под горло. И он - тоже наглухо? Северус Снейп. Моё личное - что? Безумие? Болезнь? Зависимость? Всё сразу.

- Как вы себя чувствуете? - спрашивает, останавливаясь в шаге от меня. Даже какое-то подобие беспокойного участия достигает слуха. Где-то осталась незастёгнутая пуговица? Лично для меня?

- Нормально.

- Уже жалеете? - а это без интонаций, ровно и невозмутимо, почти утверждение, как будто он того и ждал.

- Нет.

Да.

Нет.

Не хочу, чтобы он думал, что я сожалею о том, что был с ним. Я сожалею вовсе не об этом.

- Тогда бросьте сигарету и подымайтесь, - велит он. - Давайте, давайте, без драм.

Встаю. Бросаю. Смотрю под ноги, где оставил почти полную чашку с уже холодным чаем. В неё и бросил. Молодец. Зато погасла.

Снейп стоит близко-близко, откидывает мою чёлку, поднимает мне подбородок, рассматривает пристально. Вот отчего он сейчас хмурится? Пусть бы уже шёл, если собрался. Я люблю его, но мне нужно подумать. Обо всём.

- Ну вот что, - он всё ещё касается меня, и это сбивает, не даёт сосредоточиться, - собирайтесь. У вас же есть комнаты в Хогвартсе. Этот дом кого угодно сведёт с ума. На кой чёрт вам четыре этажа, если вы всё равно живёте в кухне?

Четыре этажа и подвал. Совершенно ни к чему. Так будет даже лучше, мне будет легче решиться вне этих стен. Здесь бродят мои бессвязные выкрики и хриплые "...ещё...», и его голос, и его имя, освобождённое на пределе. Северус.

Мне нужно ещё чуть-чуть времени.

Чуть-чуть выливается в четыре дня.

За это время я успеваю истолочь миллион фунтов корней и листьев и ловлю на себе долгие задумчивые взгляды Снейпа. Словно он решает, что со мной делать.

После всего, что уже произошло - я не знаю. Дикое, отключающее мозг вожделение не возвращается, я его оставил, наверное, в доме на Гриммо, а вместо этого меня заполняет какая-то тоскливая нежность. Я замечаю то, чего не замечал до сих пор, или, может быть, этого раньше не было? Снейп откидывается на спинку стула - засиделся, трёт уставшие глаза, расправляет плечи и морщится, теперь он позволяет себе всё это при мне. И не идёт в больничное крыло, а ругается и шипит от боли, когда я накладываю заживляющую повязку на свежий ожог, у него, оказывается, тоже бывают неудачные зелья. И слегка поднимает уголки губ, это называется у него - улыбнуться - если я не могу понять очевидного. И говорит:

- На следующую конференцию поедете со мной, Поттер. Посидите, послушаете заумные доклады наших коллег и поймёте, что мои лекции - верх понятности и доходчивости. Заодно в вашей голове поселится побольше уважения к терминологии и вы наконец станете именовать вератрум альбум как положено, а не «вот та ядовитая хрень».