Арсен Мартиросян - ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА?

• Название: ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА?
• Автор: Арсен Мартиросян
• Издательство: ЯУЗА, ЭКСМО
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14941-4

Из этой книги вы узнаете подлинную, не имеющую ничего общего с модными сегодня версиями, причину тяжелейшего поражения советских войск в начале Великой Отечественной. Автор применяет оригинальную, использовавшуюся только в личной разведке Сталина методику анализа недавно рассекреченных документов Генштаба, ГРУ и СВР, специальной военно-исторической литературы, архивных документов СССР, США, ФРГ, Великобритании. Впервые в отечественной историографии детально разбирается механизм практически умышленной подставы советских войск под катастрофический разгром, приводятся неопровержимые факты о фактическом предательстве высшего генералитета РККА, а в некоторых случаях даже о предвоенном сговоре о сдаче оборонительных рубежей гитлеровцам.

И конечно же, в книге показана истинная роль Сталина как выдающегося государственного деятеля, политика мирового уровня, стратега, полководца, дипломата и хозяйственника-организатора Победы, сумевшего в беспрецедентно кратчайшие сроки «переплавить» невиданную по своим масштабам кровавую катастрофу в Великое 9 мая 1943 года.

---

Более того, совершенно ясно предвиделось, что война с первого же дня примет характер очень напряженных и сложных операций всех видов Вооруженных сил на суше, море и в воздухе. Ясно и четко было сказано о массированных наступательных действиях противника, причем именно агрессивного характера и с применением всех сил. Следовательно, уже при разработке плана отражения агрессии ни о каких приграничных или пограничных сражениях как прологе войны речь не шла.

Василевский и Штеменко явно не желали, особенно первый — из-за его достаточно высокого положения в Генштабе уже перед войной, — нести ответственность за якобы канонизацию опыта Первой мировой войны в плане отражения агрессии Германии, т. е. в «Соображениях…» от 18 сентября 1940 г., а соответственно и за трагически кровавые последствия такой канонизации. Культ прошлого, как известно, впервые был отсечен еще в 1937 г. — «хирургически» был отсечен, к чему нам предстоит ниже вернуться.

Повторно, причем еще до начала Второй мировой войны подобное «отсечение» состоялось на заседании Главного военного совета 17 апреля 1939 г., когда Сталин вновь потребовал покончить наконец с культом прошлого и «перестроиться на новый лад, перейти на рельсы современной войны».

А в третий раз Сталин потребовал того же по итогам советско-финляндской войны — тогда своего поста наркома обороны лишился сам Клим Ворошилов.

Хорошо известно, например, что Сталин критиковал тогда военные академии за то, что они не чувствовали сути современной войны. Кроме того, подводя 17 апреля 1940 г. итоги войны с Финляндией, Сталин заявил на совещании командного состава РККА, что «традиции и опыт Гражданской войны совершено недостаточен, и кто их считает достаточными, наверняка погибнет. Командир, считающий, что он может воевать и побеждать, опираясь только на опыт Гражданской войны, погибнет как командир. Он должен этот опыт и ценность Гражданской войны дополнить обязательно, дополнить опытом войны современной»[271].

И вот что особенно важно. Совершенно беспочвенно в нашей историографии возник миф о том, что-де Сталину было наплевать, какой ценой достаются военные победы, что особенно не жаль ему было человеческих жизней. Это чудовищная ложь! На том же совещании 17 апреля 1940 г. Сталин прямо указал воякам на необходимость бережного отношения к людям, что лучше использовать больше снарядов, мин, патронов, чтобы как можно меньше были потери в живой силе. Он тогда так и сказал, что надо жалеть свою армию! И эту свою позицию он сохранял на протяжении всей своей жизни, и особенно войны. Не раз и не два он открыто укорял и ругал наших маршалов и генералов за попытки планирования тяжелых операций, приводящих к большим потерям в живой силе, а под конец войны особенно требовал беречь людей. Кстати, сам Сталин показал великолепный пример — в лично им спланированном и организованном Сталинградском сражении потери в живой силе были в 2 — 2,5 раза ниже, чем в любой иной из наиболее известных битв той войны: среднесуточные безвозвратные потери войск в битве под Москвой — 10 910 чел., на Курской дуге — 11 313 чел, в операции «Багратион» по освобождению Белоруссии — 11 262, а вот под Сталинградом — 6392 чел.[272]

Так что не с руки было Генштабу канонизировать опыт прошлого, когда на его же глазах происходил один нацистский блицкриг за другим. Выдающийся глава отечественного Генштаба маршал Шапошников был высокопрофессиональным, блестяще образованным, широчайше эрудированным, вдумчивым военным, тщательно учитывающим опыт противника, в т. ч. и в историческом аспекте.

И Жукову не стоило даже заикаться на эту тему, тем более столь «изящно» разделив свою персональную ответственность с другими. Василевский и Штеменко точно знали, что перед войной серьезно, вплоть до неузнаваемости были искажены и попросту подменены и принцип обороны западных границ, и основывавшийся на нем замысел отражения агрессии.

Вот за это они категорически и не желали нести, тем более солидарно с Жуковым, ответственность перед историей и народом. Потому и написали в своих мемуарах о сути плана отражения агрессии, фактически еще 30 лет назад рассекретив изложенный в «Соображениях…» от 18 сентября 1940 г., замысел плана отражения агрессии.

Потому что подмена была фактом реальным — это видно даже из вышеприведенных описаний сути плана Василевским и Штеменко в сравнении с тем, чего же ожидал лично Жуков. О факте подмены они знали точно!

Иначе, например, тот же Василевский не предпринял бы такого «стратегического маневра» еще при жизни Жукова. Мемуары Александра Михайловича были подписаны в Печать уже 28 января 1974 г., следовательно, вся работа над ними была закончена в 1973 г.

Жуков же, как указывалось выше, скончался 16 июня 1974 .— следовательно, о мнении Василевского он успел узнать еще при жизни.

Да и второе издание мемуаров Штеменко, хотя и вышло в свет в 1975 г., но ведь работа-то над ним завершилась еще в 1974 г., следовательно, они писались еще при жизни Жукова и в противовес его мемуарам…

Кстати говоря, Штеменко отказался писать рецензию на книгу Жукова, считая, что она необъективна Такого же мнению придерживался и такой авторитет, как В. М. Молотов…

В «Соображениях» от 18 сентября 1940 г. за подписями всех — от наркома обороны Тимошенко и начальника Генштаба (тогда Мерецкова: перед утверждением этого документа произошла смена начальника Генштаба, о причинах которой будет сказано отдельно, в другой главе книги) до Сталина черным по белому было указано, что война может начаться в результате внезапного нападения Германии и ее союзников на СССР, и при четком указании, что главный удар придется, в т. ч. и на Минск (Минское направление), задачи РККА определялись так: «активной обороной (настоятельно прошу удержать в памяти этот термин! — А. М.) прочно прикрывать наши границы в период сосредоточения войск».

А далее, по завершении сосредоточения наших войск, планировалось нанести ответный удар и затем перейти в решительное контрнаступление в целях нанесения противнику окончательного поражения[273].

Откровенно говоря, даже столько десятилетий спустя невозможно не восхищаться потрясающим, едва ли не фантастическим даром предвидения начальника Генерального штаба маршала Бориса Михайловича Шапошникова, под руководством которого эти «Соображения…» и разрабатывались. Естественно, и возглавлявшегося им тогда коллектива Генштаба, особенно Оперативного управления (ОУ ГШ), в компетенцию которого входила разработка таких документов.

Такое впечатление, что Шапошников и его сотрудники из ОУ ГШ (в т. ч., кстати сказать, и Василевский) едва ли не в прямом смысле непрерывно сверялись с содержимым самого главного сейфа Верховного военного командования Германии. Особенно если учесть, что во всей, до необозримости обширнейшей на сегодняшний день литературе о кануне войны нет ни малейшего намека на то, что в тот момент обе наши разведки — внешнеполитическая (Лубянка) и ГРУ — активно «исследовали» содержимое именно самого главного сейфа германского военного командования.

И тем не менее на момент представления проекта этого документа на рассмотрение руководства государства его содержание, как это выяснилось уже после войны в результате тщательного анализа трофейных документов, в наивысшей степени адекватно точно отражало суть имевшегося тогда у гитлеровского командования первоначального замысла нападения на СССР.

Так, в «Соображениях…» абсолютно точно предсказывалось (еще раз подчеркиваю, что на момент представления на рассмотрение), что главный удар вермахт нанесет из Восточной Пруссии (гитлерюги тогда так и планировали — из Восточной Пруссии и с территории Северной Польши), что направление главного удара будет на Минск и Ригу — Псков (гнтлерюги именно так и планировали тогда), что вспомогательный удар будет нанесен к югу от Припятских болот (гитлерюги действительно именно так и планировали в тот момент).

Более того, фактически бил вскрыт главный замысел германского командования в тот момент — путем проведения операции на двух стратегических направлениях обеспечить перерастание врезавшихся в территорию СССР клиньев в гигантские клещи для охвата советских войск в центральных районах Европейской части страны.

Были представлены и два аналитически весьма сбалансированных, в том числе и по критическим задачам, особенно в части, касающейся контрнаступления наших войск с целью разгрома противника, варианта развертывания советских войск и их последующих действий[274].

Самым главным в этом документе, особенно для исследования причин трагедии 22 июня 1941 г., является следующее.

Среди главных задач РККА на Западном ТВД (театре военных действий) на первом месте стоит: