Your Personal Boggart - Заставь меня жить

• Название: Заставь меня жить
• Автор: Your Personal Boggart
• Жанр: Эротика

---

Уже развернувшись в сторону выхода во двор, как вдруг замираю и, немного погодя, оборачиваюсь.

- И ещё… Пап, ты тоже меня прости. Я не подумал…

Отец не сразу, но отвечает мне немного грустной улыбкой. Я благодарно киваю в ответ и выхожу во двор.

Что мне нравится в папе, так это то, как быстро он отходит от обид.

Теперь осталось извиниться перед мамой. Уф, это уже несколько сложней.

Я нахожу её возле цветочных клумб, по обе стороны украшающие дорожку, ведущую прямо к дому.

Мама делает короткие замысловатые взмахи волшебной палочкой, одновременно что-то нашёптывая себе под нос с таким сосредоточенным видом, что в моей голове невольно возникает ассоциация с художником, который пишет свой очередной шедевр.

Я останавливаюсь на месте и заворожено наблюдаю за процессом.

Изящная рука неожиданно замирает в воздухе, на лице мамы появляется скептическое выражение лица. Пару мгновений она мзучает ярко-жёлтые гладиолусы, задумчивым и таким привычным движением наматывая прядку волос на указательный палец. Потом вдруг делает резкий взмах палочкой, и цветы вмиг окрашиваются в нежно-персиковый цвет. Таким бывает небо на рассвете, едва тронутое первыми лучами восходящего солнца.

Ещё раз взглянув на результат проделанной работы, мама расправляет плечи и только сейчас замечает моё присутствие. Она мягко улыбается мне, но я успеваю заметить горечь, затаившуюся в глубине зелёных глаз.

- Красивые цветы… - выдыхаю я, подходя поближе. Прячу ладони в передних карманах джинсов, разглядывая носки своих кед. Когда я не смотрю прямо в лицо собеседнику, мне легче просить прощения.

- Я хотел извиниться за сегодняшнее утро, - неразборчиво бурчу я, но мама всё понимает.

Спрятав волшебную палочку в карман кофты бледно-оливкового цвета, она коротко вздыхает и прохаживается вдоль края клумбы. Я терпеливо молчу.

- Ты должен, наконец, научиться отвечать за свои поступки. Да и сами поступки должны соответствовать твоему возрасту. Тебе семнадцать лет, а то, что было утром, и до одиннадцати не дотягивает.

Она останавливается прямо напротив меня и подцепляет кончиками пальцев подбородок, принуждая встретиться с её взглядом.

- Пойми, мы с папой волнуемся за тебя.

Я смотрю ей в лицо, и вижу перед собой не просто ту добрую и милую маму, какой она всегда была, а взрослую, уверенную в себе женщину, ту, которая своим вроде бы ненавязчивым вниманием способна держать на плаву всю семью. Именно от её решения зависит всё в этом доме, вплоть до цвета гладиолусов на клумбе.

- Я осознал, что поступил неправильно, мам. И постараюсь больше так не делать.

Мама внимательно смотрит на меня, потом притягивает к себе, обнимает за плечи и отвечает уже более мягким тоном:

- Уж постарайся, дорогой. Прежде чем что-то совершить, несколько раз подумай о последствиях.

Я покорно мычу в ответ. Она отстраняется и, коротко улыбнувшись, говорит, что ей надо ещё немного поработать.

Весь оставшийся день я подавляю в себе желание аппарировать в Лондон и разыскать этого самого Рудольфуса. Множество вопросов не оставляет меня в покое ни на минуту, и чем больше я силюсь докопаться до ответов, тем сильнее во мне разгорается это самое желание всё узнать. И всё меньше меня останавливает данное родителям обещание не совершать подобных поступков.

К вечеру я не выдерживаю. В ближайшие несколько часов я кровь из носу, но аппарирую в Лондон. Только надо постараться сделать это как можно более незаметно.

В восьмом часу меня подлавливает отец.

- Гарри, мне надо кое-что сказать тебе.

- Ну так говори, - отвечаю я, немного напрягшись.

Не люблю, когда люди начинают разговор со слов: «Я тебе сейчас что-то скажу, но только ты не злись», или вот как отец сейчас.

- Нет, это должно быть наедине. Пошли в нашу с Лили комнату.

Кивнув, я следую за отцом.

Когда мы оказываемся в родительской спальне, отец замыкает за мной дверь и подходит к шкафу. Оттуда он достаёт небольшой бумажный свёрток и протягивает его мне со словами:

- Вот, Гарри, это - мой подарок тебе. Я хотел отдать его ещё в день твоего рождения, но посчитал, что из-за обилия других подарков ты не сможешь по достоинству оценить мой.

Я, несколько заинтригованный, принимаю свёрток и аккуратно разворачиваю его, в то время как отец продолжает:

- Я пользовался ею ещё со времён Мародёров, она не раз меня спасала от ночных патрулей. Теперь, я считаю, пришла пора передать это сокровище по наследству.

Внутри оказывается странная на вид, сложенная в несколько раз ткань.

- Это мантия, но не совсем простая. Давай, доставай, - с азартом в голосе произносит отец, нетерпеливо кивнув в сторону подарка.

Я провожу кончиками пальцев по мантии, удивляясь качеству материала, из которого она сделана: тонкий, струящийся и гладкий, словно вода. Развернув её, я поражаюсь ещё больше - под её покровом смело могут поместиться человека три.

- Но как она спасала тебя от ночных патрулей? Что в ней такого…

Я не успеваю договорить, потому что мой словарный запас вмиг иссякает, когда я накидываю мантию себе на плечи, и всё моё тело, кроме головы, становится невидимым.

- Да-да, Гарри, - отец широко улыбается в ответ на моё изумлённое выражение лица, а в его глазах пляшут задорные огоньки. Сейчас он выглядит так, словно ему снова семнадцать лет, и он всё ещё неунывающий Гриффиндорец. - Это мантия-невидимка. И теперь она твоя. Используй её с умом.

- Пап… Я не знаю, что и сказать. Это поистине самый лучший подарок на семнадцатилетие. - моему восхищению нет конца, а глаза отказываются верить в происходящее, - спасибо тебе большое.

- Не за что, сын. Мне она безукоризненно служила много лет, надеюсь, так же прослужит и тебе.

Рассыпаясь в благодарностях, я обнимаю отца и вылетаю из комнаты в поисках Рона и Гермионы, чтобы поделиться с ними великолепной новостью.

Друзья по достоинству оценивают мантию-невидимку: Рон не перестаёт восхищённо вздыхать, Гермиона с усмешкой на губах качает головой, скорее всего понимая, что теперь наши ночные вылазки будут случаться гораздо чаще.

После ужина я улучаю момент и незаметно для всех выхожу во двор.

Я так подозреваю, что теперь мантия-невидимка будет моим постоянным спутником. При своих немаленьких размерах она обладает удивительной лёгкостью, а если её сложить, то занимает совсем немного места. Так что можно спокойно спрятать её за ремнём брюк под рубашкой.

Оглянувшись на дом и удостоверившись, что за мной нет слежки, я закрываю глаза и аппарирую на окраину Лондона.

Я появляюсь точно в том переулке, из которого трансгрессировал сегодняшним утром. Сейчас здесь хозяйничает холодный ветер, и я сожалею о том, что не догадался взять с собой куртку.

Удостоверившись, что мантия-невидимка на месте, я выхожу из переулка и оглядываюсь по сторонам. На улице бесчинствует пронизывающий ветер, его сильные порывы колышут вывески над магазинчиками и барами, гоняют разбросанный мусор. Я поднимаю взгляд на небо, затянутое серыми тучами, и поёживаюсь от холода. Да, лучше погоды и не придумаешь.

Сунув руки в карманы джинсов, я без труда нахожу уже знакомый мне бар и толкаю плечом входную дверь.

Внутри всё так же грязно и неприглядно, да и что тут могло поменяться за несколько часов. Разве что отсутствие тех, кого я так жажду увидеть.

Вздохнув, я прохожу к стойке и присаживаюсь на стул. По выражению лица бармена не поймёшь, узнал он меня или нет. Подозрительный тип.

Я заказываю себе всё тот же портвейн, и со второго раза он уже не кажется таким противным. Глядишь, скоро распробую.

Яркая вспышка за окном и последовавший за ней гулкий раскат грома заставляет меня вздрогнуть. Что-то природа совсем разбушевалась. И это в августе месяце.

Проходит примерно минут сорок, а Рудольфус так и не объявляется. Хотя, с какой стати я вообще решил, что он непременно придёт сюда сегодня вечером? Ну да ладно, попытка - не пытка.

За окном - самая настоящая гроза, небо становится тёмно-свинцового цвета, сильный дождь барабанит по окнам. И как прикажете по такой погоде возвращаться? Ох, Поттер, правильно сказал Снейп, сидел бы ты лучше дома и не совал свой любопытный нос куда не просят.

Допив портвейн, я отставляю от себя стакан и смотрю на бармена, занятого протиркой рюмок. Обалдеть, а мне почему-то достаются исключительно грязные стаканы. Вдруг в моей голове вспыхивает неожиданная идея.

- Простите, пожалуйста, - неуверенно обращаюсь я к бармену.

Тот отрывается от своего занятия и поднимает на меня ничего не выражающий взгляд. А я-то думал, что у Снейпа отсутствуют эмоции. Да куда там, вот прямо передо мной - живое воплощение не человека, а машины-робота.

- Я бы хотел узнать, как часто сюда заглядывает Рудольфус со своей компанией?

Услышать ответ я почему-то и не надеюсь. Но нет, мужчина ставит рюмку на стол и, опершись ладонью о стойку, говорит абсолютно бесцветным тоном: