Евгений Чазов - Рок

• Название: Рок
• Автор: Евгений Чазов
• Издательство: Издательский дом «ГЭОТАР-МЕД»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-9231-0098-3

Настоящее издание знакомит вас с книгой Евгения Ивановича Чазова «Рок». Автор книги - известный кардиолог, долгое время руководивший 4-м Главным медицинским управлением Минздрава СССР. В книге описаны события, отражающие историю советского и российского государства через судьбы ее правителей - от первого Президента СССР до первого Президента России. Издание адресовано широкому кругу читателей.

---

Ю. Андропов прекрасно понимал угрозу национализма для будущего страны и то, что лозунгами и призывами погасить его нельзя. Он говорил: «Нет отпора националистическим настроениям, и возникают межгосударственные конфликты».

Возникает вопрос: зачем, характеризуя короткий период правления Ю. Андропова, нужно подробно, со ссылкой на официальные документы излагать его идеи, мнения, предложения? Дело в том, что многие не только историки, но и политики, в том числе и из прошлого, как, например, А.Н. Яковлев, пытаются представить его ортодоксальным партийным лидером, ограниченным догмами марксизма, не поднявшимся выше председателя КГБ, мечтающего о формировании «казарменного социализма». Они, служа политической ситуации и господствующему, а может быть, и искусственно созданному общественному мнению, обходят молчанием предложения Ю. Андропова и возможные последствия претворения их в жизнь. Замалчивает их и М. Горбачев, будто он не был одним из тех, кто участвовал в формировании предложений и политики Андропова.

Уверен, что окружение Андропова помнит, как он тщательно готовился к пленуму ЦК КПСС в июне 1983 года. К этому времени у него и его близкого окружения сформировались предложения по выводу страны из кризиса. Не будем голословны и вспомним, о чем говорил Ю. Андропов на этом пленуме: «Партия исходит из того, что предстоящие годы и десятилетия принесут значительные изменения также в политической и идеологической надстройке, в духовной жизни общества». Ставится вопрос о трансформировании, «перестройке» советского строя, советского общества. В этом выступлении впервые в устах руководителя советского государства прозвучало понятие «гласность». «А разве не поможет, — говорил Ю. Андропов, — приблизить деятельность партийных и государственных органов к нуждам и интересам народа большая гласность в работе?»

Век Андропова как руководителя был недолог. И, конечно, трудно представить, как воплотились бы в жизнь его предложения или официальные заявления типа «постепенное перерастание советской государственности в общественное самоуправление», «выбор принципов научно обоснованного ценообразования» и т.п.

Зная Ю. Андропова, я верил, что страна стоит на пороге существенных перемен. Может быть, в чем-то я был наивен и идеализировал новые предложения и идеи Андропова. Но, вспоминая наше общество в последние годы жизни Брежнева, когда большинство из нас жили сегодняшним днем, по принципу французских королей «после нас хоть потоп», я, как мне казалось, ощутил дуновение свежего ветра, который разгонит формирующийся застой.

Вокруг этих идей складывалось и новое «андроповское» руководство, первым в котором был ближайший сподвижник Андропова М. Горбачев. Мы оба были тесно связаны с Андроповым, а дружеские отношения позволяли нам быть в то время весьма откровенными. За традиционным «шашлыком» Горбачев с энтузиазмом говорил о наступивших новых временах, намечаемых преобразованиях. И что бы сегодня ни утверждали историки, политологи, да и сам Михаил Сергеевич, его взгляды полностью отражали предложения и идеи Андропова.

Чтобы подчеркнуть упрочившиеся позиции М. Горбачева, его близость к Генеральному секретарю, Андропов предложил, чтобы на заседании, посвященном 113-й годовщине со дня рождения В.И. Ленина, выступил Горбачев. Традиционно такой чести удостаивались наиболее высокие по рангу в партийной иерархии члены Политбюро. И было знаменательно, что на первом таком заседании в годы правления Ю. Андропова эта привилегия была предоставлена именно Горбачеву, а не, например, Черненко или другому члену Политбюро.

То выступление М. Горбачева полностью отражает его кредо как активного защитника социалистического строя, господствующей коммунистической идеологии и в то же время содержит новые взгляды, которые выдвигал Ю. Андропов. Это и совершенствование хозяйственного механизма, и «поиск новых форм социалистического демократизма» и «оптимального сочетания централизованного планирования и хозяйственной самостоятельности предприятий, местных органов, их инициативы и предприимчивости с экономической ответственностью перед обществом». Как созвучны идеи, высказанные Андроповым на пленуме ЦК КПСС, тому, что говорил Горбачев 22 апреля 1983 года: «Принятие оптимальных решений немыслимо без тщательного учета имеющегося опыта, научных рекомендаций, сопоставления разных точек зрения, без широкой гласности в работе органов управления».

М. Горбачев все активнее выдвигается на первые роли в руководстве страной. Даже «старики» — Н. Тихонов, В. Гришин, А. Громыко — вынуждены считаться с ним. У него складываются дружеские отношения с Д. Устиновым, самым близким Андропову человеком. Меняется и сам М. Горбачев. Это уже не скромный секретарь ЦК КПСС, курирующий вопросы сельского хозяйства. Это один из руководителей, определяющих жизнь партии и страны, — появляются уверенность, широта взглядов и политическая амбициозность.

Его дебют на международной политической арене после прихода к власти Ю. Андропова был весьма успешным. Во время поездки в Канаду во главе парламентской делегации в мае 1983 года он впервые предстал в роли дипломата и человека, активно выступающего за ядерное разоружение. В чем-то в ходе поездки и выступления в парламенте Канады обозначился будущий М. Горбачев.

Однако эта поездка в определенной степени была роковой для Горбачева: здесь он познакомился с А.Н. Яковлевым, оказавшим на него колоссальное влияние. Мне трудно представить, чем покорил Горбачева Яковлев в тот период, но, вернувшись в страну, он восторженно отзывался о нем. Именно Горбачев способствовал его возвращению из «почетной ссылки в Канаду» и помог встать во главе весьма престижного Института мировой экономики Академии наук, чем сыграл немалую роль и в его научной карьере.

Возвращение Яковлева в страну совпало с тем, что директорское кресло в институте было в связи со смертью академика Н.Н. Иноземцева свободным. Директорство определило дальнейшую академическую карьеру Яковлева, хотя в академических кругах существовал определенный скептицизм в отношении его научных возможностей. Я могу об этом судить потому, что по просьбе моих друзей, в том числе из числа членов президиума Академии наук, поддерживал его избрание и, обсуждая в кулуарах со знакомыми академиками его кандидатуру, чувствовал их сдержанность в оценке его научного потенциала. Особенно это проявилось в 1990 году при избрании А. Яковлева академиком. Многие члены академии говорили: «Уже был такой прецедент, когда избрали академиком члена Политбюро, — это был В.М. Молотов; зачем же повторять ошибки, которые сегодня мы сами публично критикуем?» Несмотря на жесточайший «пресс» руководства академии, оппозиция его избранию была весьма весомой. Мы были всегда в добрых отношениях с Яковлевым и весьма откровенны, поэтому, подойдя ко мне в перерыве сессии, он с тревогой спросил: «Как ты считаешь, меня изберут?» — «Думаю, да, — ответил я, — но только очень небольшим большинством». Так и оказалось. Президиуму академии пришлось направлять счетную комиссию даже домой к больным и отсутствующим академикам, чтобы набрать необходимое большинство. А. Яковлев прошел с перевесом лишь в 3—4 голоса. Мне кажется, что большую роль в формировании мнения о А. Яковлеве сыграла Р. Горбачева, которая все больше не просто интересовалась делами мужа, но и активно вмешивалась в них. Надо сказать, что в целом советское общество приняло Андропова и его команду, приветствовало их начинания, но разрушить существовавшие инертность, безразличие было нелегко. Нужны были время и определенные результаты.

И опять судьба вмешалась в ход истории великой сверхдержавы — СССР. Какой-то рок преследует нас, нашу страну. Один сентябрьский день перечеркнул все надежды. В конце сентября меня срочно вызвали из Германии, где мне вручали регалии почетного доктора Университета имени Шиллера, в Крым. Там на отдыхе находился Ю. Андропов. Чувствовал он себя удовлетворительно, если учитывать тяжесть его заболевания. Однако его организм в связи с болезнью был почти полностью лишен защитных сил, и любая инфекция или простуда могла привести к тяжелейшим осложнениям. К сожалению, как это часто бывает, чувствуя себя вполне удовлетворительно, он пренебрег возражениями лечащих врачей, охраны и поехал в горы. В связи с простудой у него развился абсцесс, который оперировал академик В.Д. Федоров. К несчастью, организм потерял сопротивляемость, и ликвидировать гнойный процесс не удалось. К лечению были привлечены лучшие врачебные силы страны, из США приезжал профессор А. Рубин, который до этого консультировал Андропова, но я, лучше всех зная 18-летнюю историю его болезни, понимал, что дни его сочтены.

Сознание, что Ю. Андропову осталось жить всего несколько месяцев, было для меня не только личной трагедией врача, но и трагедией человека, верившего, что с Юрием Владимировичем придут лучшие времена, что страна и народ воспрянут, что жизнь станет лучше. И ведь это могло быть. Почему-то все забыли, что именно в 1983 году произошел всплеск активности во многих направлениях жизни страны, что, например, объем промышленного производства вырос на 4%, национальный доход — на 3,1%. Десять лет перестройки и реформ не дали такого роста.