Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер

• Название: Генрих Гиммлер
• Автор: Роджер Мэнвэлл
• Издательство: Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 2000. - 384 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-222-01125-9

Генрих Гиммлер — одна из главных политических и военных фигур нацистской Германии, рейхсфюрер СС. С его именем связаны самые значительные и таинственные страницы Третьего рейха. Под руководством Гиммлера создавались войска СС, секретная служба СД, первый концентрационный лагерь в Дахау.

Он был верховным руководителем всех служб германской полиции, лицом, особо приближенным к фюреру.

Каким был этот человек на самом деле, благодаря каким качествам он вознесся так высоко, насколько неизбежными и закономерными были его поражение, смерть — об этом и рассказывает умная, захватывающая книга.

---

Процесс уничтожения, который Гиммлер начал с душевнобольных, продолжился со многими умственно неполноценными детьми. Приказы Гиммлера относительно этих детей были предельно ясны: их следовало уничтожать, как и других «неизлечимых». В июне 1942 года Гиммлер одобрил «специальное лечение» поляков, больных туберкулезом. Лишь в 1943 году, когда рабочая сила всех узников лагерей стала считаться ценной, лагерное начальство получило приказ Гиммлера: «В будущем отбирать для действия 14ф 13 лишь душевнобольных заключенных». 14ф 13 — был номер евтаназии в инструкции. «Ко всем остальным заключенным, непригодным к работе (больным туберкулезом, прикованным к постели инвалидам и т. д.) эту акцию не применять. Лежачим больным следует дать работу, которую можно выполнять в постели». Однако, существуют свидетельства о том, что уничтожение больных и нежелательных заключенных продолжилось.

Мы знаем, что в июле 1942 года внутри общества «Наследие предков» («Аненербе») Гиммлером был основан Институт практических исследований в военной науке. Этот институт, тесно сотрудничая с Университетом рейха в Страсбурге, начал собирать коллекцию скелетов и черепов евреев под руководством эксперта по анатомии. В феврале 1942 года он убедил Гиммлера помочь его исследованиям, дав ему возможность достать «черепа еврейско-большевистских комиссаров, являющихся омерзительным, и тем не менее характерным олицетворением низшей расы». Гиммлер официально дал согласие 23 февраля, а к осени Сивере, директор «Аненербе», смог сообщить Эйхману, в письме с заглавием «Составление коллекции скелетов», что отправляется партия из 115 человек, включая 30 евреев. Их отравили в газовых камерах в Ораниенбурге под руководством Йозефа Крамера, который впоследствии на допросах описывал с холодной точностью специалиста, как он и его помощники выполняли свои задачи. Газ обеспечил Гирт, и тела в специальных емкостях были отправлены в институт для хранения. Свидетель так описывает первую доставку в институт останков тридцати убитых евреев: «Когда тела прибыли, они были еще теплые. Их остекленевшие глаза были широко открыты. Глазные яблоки были налиты кровью, красны и выпучены. У рта и носа также были видны следы крови… Признаков трупного окоченения не было». Партии человеческих тел прибывали через определенные промежутки времени.

Гиммлер очень гордился исследованием, которое он начал, а также своим отношением к организации «Аненербе». На Процессе врачей Гебхардт, давая свои уклончивые показания, сказал:

«Он стал, как мне теперь говорят, президентом «Аненербе», сообщества «Наследие предков». Он был центром… так называемого круга «Друзей Гиммлера», который сам основал. Это была опасная смесь эксцентричных личностей и промышленников. От каждого четвертого он получал и денежные средства и одобрение тысяче и одной программе, которые проводил в жизнь. Я думаю, что это необычный вновь созданный институт, где встречались все его друзья из мира науки, был, фактически, обществом «Наследие предков». Одним словом, у Гиммлера, на что я часто указывал, было ненормальное, абсолютно неверное понятие о древности… Опасно было то, что всегда именно он принимал решения».

Итак, Гиммлер, который был слишком сдержанным человеком, чтобы властвовать в Германии в пышной манере Геринга, сосредоточил свои усилия на секретной деятельности в лагерях, создав там жизнь, которая была хуже смерти, для огромного сообщества людей, впитавшее в себя обреченные на уничтожение миллионы европейцев, главным образом евреев. Лагеря стали тайной империей смерти, которую отторгало сознание немцев; они обладали разной степенью осведомленности о ее существовании, но так мало сделали, чтобы противостоять ей. Гиммлер, вооруженный исполнительной жестокостью Гейдриха, вместе со своими подручными отделился от других лидеров, предоставив им осуществлять контроль над жизнью в Германии и на оккупированных территориях, пока сам он совершенствовал процесс смерти с целью очистить расу, считая своей миссией создание высшего человека. Он все больше и больше погружался в свои расовые предрассудки, которые внешне проявлялись в создании движения «Лебенсборн», в исследованиях института «Наследие предков» и в ошеломляющем по своим масштабам уничтожении евреев и славян в Восточной Европе. Некоторое время ему не давали возможности действовать на Западе, поскольку Гитлер хотел прийти к некоему соглашению с Западной Европой. На Востоке же он сокрушил сопротивление, вторгнувшись в Советский Союз. Лишь позднее Гиммлеру позволили в полной мере проявить себя в преследовании участников Сопротивления на Западе.

Причиной разногласий Гиммлера с другими лидерами, особенно с Герингом и Риббентропом, было его вторжение в то, что они считали своей привилегированной территорией. Информационные службы Гиммлера во многом превосходили разведку Геринга и Риббентропа, потому что его служащие, такие как Шелленберг, часто были умнее и профессиональнее. Во время «Битвы за Англию» данные Гиммлера о количестве английских самолетов вдвое превышали подсчеты Геринга, чей легкомысленный оптимизм относительно победы над Британией за несколько дней частично основывался на его уверенности в том, что в Британии выпускается около 300 самолетов в месяц. Геринг не приветствовал появление столь противоречивых данных, а Риббентроп не одобрял вмешательство Гиммлера во внешнюю политику. Риббентроп и Гиммлер в 1940 году расходились во взглядах на политику в Румынии, а в октябре Гитлер послал Гиммлера в Испанию с поручением постараться втянуть Франко в войну. В том же 1940 году он ездил в Норвегию с целью усиления кампании против нарастающего движения Сопротивления. Он ввел страшную систему преследования людей, выступающих против Германии: арестовывал их родственников и детей и держал их в заложниках.

Риббентроп был в равной степени обижен распространением за рубеж гиммлеровской разведки во главе с Шелленбергом и попытками Гиммлера влиять на политику Германии в оккупированных странах. Разрыв в отношениях двух министров достиг критической точки зимой 1941–1942 гг., когда, по свидетельству фрау фон Риббентроп, Гиммлер даже пытался втянуть ее мужа в свои интриги. «Мой муж считал невозможным, с точки зрения международных отношений, чтобы Гиммлер стал преемником Гитлера». Риббентроп в своих «Мемуарах» суммировал все пункты, по которым в то время расходился во мнениях с Гиммлером, включая его непримиримое отношение к масонству и церкви, его обращение с евреями и разрушительную деятельность в таких странах, как Франция, Дания и Венгрия. Риббентроп жаловался на то, что его послы находились под наблюдением СД и фюреру посылались секретные отчеты об их работе. Риббентроп страшно возмущался тем, что это делалось за его спиной, особенно если, прочитав эти отчеты, Гитлер принимал решения, основываясь, по выражению Риббентропа, на «ложной информации». Он выражал недовольство тем, что Гиммлер в Румынии поддерживал Гория Симу уже после того, как на конференции в присутствии Гитлера было решено, что им следует поддерживать Антонеску.

Чтобы подтолкнуть Риббентропа к немедленным действиям, Шелленберг изобрел один трюк в духе Макиавелли, который доставил ему огромное удовольствие, поскольку позволил дискредитировать тайную полицию министра иностранных дел. Он утверждал, что действовал по инструкции Гиммлера: «сделать все от него зависящее, чтобы разрушить организацию». Шелленберг преуспел в снабжении агентов Риббентропа ложными сведениями о польском правительстве, находящемся в изгнании в Лондоне, и стал ждать, пока на стол Риббентропа не попадут ошибочные рапорты, которые затем будут представлены фюреру. Подобная тактика вряд ли могла сблизить Риббентропа и Гиммлера.

В январе 1941 года Гиммлер сделал попытку распространить свою власть и власть Гейдриха на немецкую судебную систему. Он попросил Гитлера вместо подконтрольного им Министерства юстиции передать им управление Министерством внутренних дел Фрика, в котором министр Вильгельм Штукарт был членом СС, и Гиммлер мог на него влиять. Гитлер, который всегда реагировал очень настороженно, если кто-то просил избавить его от власти, не ответил на просьбу, и суды до конца войны остались за пределами контроля гестапо.

Однако уголовную и политическую полицию Гиммлер контролировал полностью. Каждая гау, или административная провинция Германии, имела своего высшего лидера СС, человека, дублирующего обязанности гауляйтера, но полностью несущего ответственность перед Гиммлером и Гейдрихом. С распространением правления Германии лидеров СС стали назначать в такие отдаленные места, как Осло и Афины, Варшава и Гаага. В России они были прикреплены к каждой айнзацкоманде. Эти люди возглавляли разбирательства по всем делам, которые можно было назвать уголовными или политическими, и отвечали только перед штаб-квартирой в Берлине.