Элла Войтоловская - Практические занятия по русской литературе XIX века

• Название: Практические занятия по русской литературе XIX века
• Автор: Элла Войтоловская
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Филология
• Год: 1975

Авторы пособия на конкретном материале раскрывают возможные пути и приемы литературоведческого анализа, разнообразный характер литературоведческих поисков, принципы работы над монографическими трудами, эпистолярным наследием и др.

---

Сложный по натуре, человек бурного темперамента и неуемных страстей, Пугачев принимал решения сразу и неожиданно. В общении с ним у Гринева не оставалось времени для обдумывания своих поступков. Все решалось мгновенно, обусловилось впечатлением от выражения лица и настроения Пугачева. Это и заставило Гринева вглядываться в лицо Пугачева, ища в нем подтверждения правильности своих решений и поступков. Живя среди хозяев осажденного Оренбурга, Гринев хорошо видел их организационную беспомощность, неуменье сражаться и побеждать, их равнодушие к бедствиям населения, жестокость На этом фоне явственно выступали и талантливость Пугачева, и незаурядные способности его как военачальника, умение быстро принимать важные решения, любовь и вера в него простого народа; органическая связь Пугачева с массой была ощутима и подтверждала многое, что видел Гринев. Гринев нигде не формулирует этих мыслей, но, вслушиваясь в слова Пугачева, наблюдая за его действиями, он отмечает и фиксирует все.

Так, на протяжении всего повествования вновь и вновь является лицо героя, изменчивое, подвижное, живое, требующее размышлений и разгадываний. Таково место портрета героя в «Капитанской дочке».

В дальнейшем следует поставить перед студентами вопрос о воздействии творческого метода Пушкина в создании портрета героя, в частности портрета Пугачева, на последующих русских писателей, и в первую очередь на Л. Толстого, который считал Пушкина–прозаика своим учителем.

«Капитанская дочка» — любимое произведение Л. Толстого. Как и Пушкин, Л. Толстой не дает законченного статичного портрета. Внешность его героев, как и внешность пушкинского Пугачева, дается в движении, в развитии, или, как говорил сам Л. Толстой о Хаджи–Мурате, «в текучести».

Открывая своих героев изнутри, психологически объясняя их, Толстой, как и Пушкин, постоянно рисует их в движении: мы видим выражения их глаз, их улыбку, походку, своеобразные особенности их внешнего облика. И при этом у каждого из героев Л. Толстого, как и у всякого человека, есть что‑то особенно приметное, запоминающееся. Так, например, думая о княжне Марье Болконской, мы вспоминаем ее лучистые глаза. У Катюши Масловой видим раскосость глаз, напоминающих черную смородинку. Энергичное пожатие маленькой руки и легкая походка навсегда слиты для нас с образом Анны Карениной. Лица людей постоянно меняются, но что‑то особенно характерное для каждого из них запоминается у героев Толстого, так же как черная борода и сверкающие глаза — непременные характерные особенности лица пушкинского Пугачева[228].

Л. Толстой придает портретам героя такое значение потому, что считает, что общение человека с другими людьми никогда не ограничивается беседой. Об этом хорошо сказано в одной из работ Г. М. Фридлендера: «Процесс взаимного общения людей в изображении Толстого — это многослойный процесс, в котором участвует не одна только речь, но и весь человек. Рот произносит слова, но одновременно «говорят» улыбка, взгляд, спина, движения рук — словом, все человеческое тело в целом и каждая его частица. И лишь из чтения не одного, взятого отдельно, а всех элементов этого языка можно судить по–настоящему о намерениях говорящего и об общем смысле его речи… смысл сказанных слов оставался беднее самого процесса общения, выражал лишь одну его сторону, один, иногда не главный аспект его более полного, широкого и противоречивого общего психологического содержания»[229].

В то время как Пушкин предоставляет читателям самостоятельно решать, чем вызвано то или иное изменение в лице героя, Л. Толстой помогает читателю своими пояснениями. Л. Гинзбург говорит, что «авторское вмешательство» постоянно сопутствует изображаемым явлениям у Л. Толстого»[230]. Оно сопровождает каждую реплику героев Л. Толстого. Правда, исследовательница не упоминает, что внимательный авторский анализ сопутствует не только словам и мыслям героев, но и описанию их внешности, его портрету.

Так, от анализа портретов Пугачева можно перейти к раскрытию особенностей художественного портрета у других писателей.

В конце занятий по этой теме предлагаем студентам небольшую письменную работу: проанализировать один из портретов персонажа в незавершенной повести Лермонтова «Вадим».

Преподаватель сделает небольшое сообщение. Название лермонтовской повести условно. Авторское заглавие не сохранилось — первый лист рукописи утерян. Для нас значительно то, что и «Капитанская дочка» и «Вадим» воплощают одну и ту же тему — пугачевщину. Обращение двух писателей к пугачевской теме объясняется прежде всего ситуацией русской жизни того времени, когда налицо были рецидивы новой пугачевщины. Оба произведения — и «Капитанская дочка» Пушкина и «Вадим» Лермонтова — отчетливо проводили мысль о неизбежности и справедливости народного возмущения. В брошюре «О развитии революционных идей в России» Герцен характеризовал пугачевщину и рассматривал ее появление как «противудействие» петербургскому терроризму»[231]. Герцен характеризовал пугачевское восстание как «отчаянные усилия казака и крепостного освободиться от жестокого ярма»[232]. Преподавателю следует порекомендовать для освещения этого вопроса современное исследование, автор которого пишет, что лучшие люди России постоянно обращались к вопросу о том, что власть не уступается и что без Пугачева нельзя[233]. Пушкинская «История пугачевского бунта» — тема постоянных размышлений Герцена. Ему дорога мысль Пушкина о том, что народ не забывает пугачевщины: «Народ, — писал Пушкин, — живо еще помнит кровавую пору, которую так выразительно прозвал он пугачевщиной» (9; 81). Герцен обращается к теме Пугачева, перефразируя эти слова Пушкина: «До сих пор еще живет в его (народа. — Э. В.) памяти Пугачевское восстание»[234].

Герцен много и взволнованно писал и о Лермонтове. Круг событий в лермонтовском «Вадиме»[235] значительно уже, чем в «Капитанской дочке». Нет в нем пушкинской исторической глубины и прозорливости. Бунт крестьян возглавляет романтик Вадим, одиночка, оторвавшийся от своего класса и примкнувший к пугачевцам. Но социальная острота движения, его неукротимость, думы и чаяния народа переданы с большой силой. Преподавателю обязательно надо дать студентам почувствовать огромную творческую энергию юного Лермонтова, который уже в 18 лет принялся за тему народного восстания, совершенно не разработанную в русской литературе. В отличие от Пушкина Лермонтов дал пугачевщину без Пугачева, но осмысление им бунта и его целенаправленность даже, пожалуй, решительнее, чем у Пушкина. Заслуга Лермонтова в том, что он поднялся над своей средой, проклинавшей Пугачева, и правдиво поведал о событиях, составивших неотъемлемую часть истории России. И если для Вадима Пугачев — «дерзкий безумец», а для дворян — самозванец, то для людей из народа он «батюшка», который обещал свободу и даром соль.

И в «Капитанской дочке» и в «Вадиме» восставшие крестьяне. видят в Пугачеве своего вождя и безоговорочно идут за ним. И хотя сам Пугачев лично не присутствует в повести Лермонтова, это почти не замечается нами; грозная волна, прокатившаяся по помещичьей округе, слита воедино с фигурой Пугачева с разговорами народа о нем[236].

В повести «Капитанская дочка» ученый–историк и великий художник Пушкин создал широкую картину бушевавшей в конце XVIII в. пугачевщины. На этом фоне он нарисовал замечательную фигуру вождя крестьянского восстания Емельяна Пугачева, живые и яркие портреты которого помогли читателю заглянуть в его духовную жизнь.

Лирическое стихотворение на практических занятиях

Особенности жанра и элементарные требования поэтической культуры обусловливают необходимость серьезной литературной подготовки студентов еще до начала практических занятий. Студентам следует рекомендовать ряд книг общетеоретического характера, работы о творчестве отдельных поэтов, а также книги и заметки о мастерстве, написанные самими поэтами.

На практических занятиях будут рассмотрены следующие вопросы: 1) способы типизации в лирике; 2) единство формы и содержания в лирическом стихотворении; 3) поэтическая образность лирики и ее особенности; 4) историческая и социальная обусловленность лирического произведения; 5) многообразие тематики лирики (последний вопрос освещается ка протяжении всей темы о лирике).

1. Способы типизации, создание художественного образа в лирике имеют свои особенности. Изображая человеческое чувство, автор лирического произведения пишет прежде всего о самом себе, о том, что пережито и перечувствовано лично им. И если это действительно большой поэт, то его чувство несет в себе черты его времени, его эпохи.

Это цроисходит непроизвольно, так как в самой природе эмоций заключена связь человека с действительностью[237]. Герой в лирическом произведении — это чаще всего сам автор в конкретной жизненной и психологической ситуации. Белинский в одной из своих статей дает толкование понятия «субъективности поэта». Подлинный, «великий поэт, говоря о себе самом, о своем я, говорит об общем — о человечестве, ибо в его натуре лежит все, чем живет человечество»[238].